— Леди Остерз, вы бредите, — жестко ответил Геор. — Спасибо, но мне уже принадлежит моя жена, и мне этого с головой достаточно. Ни в любовницах, ни в фаворитках, ни во влюбленных леди я не нуждаюсь. И, будьте добры, больше не подговаривать мою матушку участвовать в подобных затеях по выманиванию меня из дома.
Но, кажется, Жанетт совершенно не собиралась смириться с его строгим отказом. Она даже не поверила ни единому слову.
— Но вы даже не дали мне шанса! Почему?
— А то, что я женат, недостаточная причина? Нет, достаточно, отойдите.
Геор надеялся, что сможет просто отодвинуть Жанетт в сторону и уйти, но Остерз оказалась проворнее. Совершив обманный маневр, она вдруг бросилась ему на шею и впилась в губы назойливым поцелуем.
И именно в тот миг — ну надо же! — дверь распахнулась, и Геор почему-то даже не сомневался в том, кто стоял на пороге.
Он оттолкнул от себя Жанетт, и та неожиданно легко отпустила его шею и отпрянула в сторону, хотя до этого цеплялась мертвой хваткой и, кажется, не собиралась разжимать руки. Но адмиралу оказалось не до назойливой леди Остерз. Одним своим неуместным поступком она и так уже умудрилась испортить все, что только могла.
На пороге стояла Дараэлла. В каком-то домашнем платье, извлеченном служанками, наверное, из вещей, которые отказывалась носить старая графиня, растрепанная, крайне недовольная и, судя по всему, истолковавшая поцелуй именно так, как того опасался Геор.
— Дара, — произнес он, надеясь на то, что голос звучит не слишком жалко. — Это…
— Совсем не то, что я подумала? — язвительно уточнила супруга.
От той мягкой и одновременно страстной девушки, которой она была ночью, теперь не осталось из следа. Хоть в платье, хоть в пиратском наряде, Дара оставалась самой собой — жесткой, уверенной в себе и, кажется, не знающей пощады, особенно если задевали ее личные интересы.
И сейчас Геор совершенно не ручался за то, что Жанетт Остерз успешно переживет эту прекрасную интимную встречу. Не то чтобы он желал Жанетт после того, как она его подставила, любви и счастья в личной жизни, а так же всех прочих благ, но все равно не хотел, чтобы Дараэлла особенно увлекалась какими-либо карательными мерами.
— Я понятия не имею, что ты подумала, — оправдательно произнес Геор. — Но если что, меня обманули!
— Что? Сказали, что ты должен целоваться с нею ради спасения государства?!
Жанетт издала какой-то странный булькающий звук, но адмирал даже не повернулся в ее сторону. Если б Дараэлла попыталась что-то сделать с Остерз, то Геор наверняка почувствовал бы ее магию. Жена же хоть и явно с трудом сдерживалась, чтобы не взорваться, но не пользовалась никакими запрещенными чарами. Ни зеленых кустов, пытающихся проткнуть Жанетт насквозь, ни бегающих растений, ни шпаг, летающих следом за девушкой Геор не видел — а ведь с любовницами покойного графа Каннингема случались именно такие неприятности.
— Я вообще не собирался с нею целоваться! — воскликнул Геор. — Мне пришло уведомление от лорда Брайнера, что он хочет поговорить о чем-то важном! Откуда мне было знать, что вместо графа Каннингема здесь будет эта… девушка?
— Девушка? — усмехнулась Дара. — Ох, я бы назвала ее другими словами!
Протестующее мычание Жанетт опять было проигнорировано. Геор тоже так и не нашел секунды, чтобы посмотреть на Остерз, слишком уж он был увлечен Дараэллой. Мужчина хоть и надеялся на то, что супруга не станет творить никаких глупостей, никаких гарантий не имел.
— Послушай, — он сделал шаг к Даре и попытался взять ее за руку. — Я ни в чем не виноват. Меня сюда заманили. И она сама полезла с этими своими поцелуями. Я бы в жизни к ней не полез!
— А раз сама предлагает, так и отодвигать не стал, пусть будет, — фыркнула Дара.
— Я не успел! Ты не вовремя зашла!
Геор понимал, что это звучало, как жалкое оправдание, но, признаться, не мог подобрать другие слова и понятия не имел, как утешить супругу. Она же буквально пылала от гнева и, кажется, с удовольствием прокляла бы и его, и Жанетту заодно, и этот дом, и двух несчастных стражников.
— Конечно, не вовремя! Твоя матушка всеми силами пыталась меня задержать, когда я попыталась выпытать у нее, куда тебя потащили! Хорошо, что вспомнила, что ты, скотина такая, теперь одаренный, и пришла по магическому следу. А если б я пришла минутой позже, что бы я увидела? Ее, полураздетую, в кресле? И тебя, с рассказом, что ей просто стало дурно, и ты пытался ослабить шнуровку, чтобы она задохнулась?
— Да ведь ничего не было! — возмутился Геор. — Я вообще не понимаю, почему я должен это слушать! Я приехал сюда, потому что получил выхов от первого советника короля. Мне следовало ответить лорду Брайнеру, что его запросы меня не интересуют, и что я останусь дома, потому что у меня ревнивая жена? В следующий раз так и сделаю, но не удивляйся, пожалуйста, если на следующий день кто-то придет меня вешать!
— Надо же, напасть вздумал! — хмыкнула Дара. — Что ты весь такой прекрасный, просто выполняешь свой служебный долг, а я — отвратительная, мерзкая, глупая девица, совершенно не понимающая, что с государственными делами так не поступают! Избалованная дурочка, ревнующая мужчину, которого, несчастного и прекрасного, подставили! Ах, какая жалость! Как я могла подозревать такого прекрасного, такого безгрешного те…
Геор сгреб ее в охапку и впился в губы поцелуем — право слово, единственный действенный метод, когда надо как-нибудь помягче заткнуть рот женщине. Удивительно, но это помогло. Дараэлла сначала сопротивлялась, но потом, обмякнув в его руках, даже ответила взаимностью, правда, оставила несколько длинных царапин на шее, но ерунда, затянутся.
Адмирал обнял жену покрепче, так, чтобы она случайно не вырвалась из его объятий, и углубил поцелуй. Все же, не следовало уезжать утром — тогда у них мог бы быть отличный…
Дара вдруг вырвалась из его объятий, на всякий случай, для верности, ударила Геора — правда, обошлась без пощечин, просто толкнула ладонью в плечо, — и рванула его за рукав.
— Посмотри, — прошептала она, — ты что с ней сделал?
Геор нехотя обернулся, еще поймав себя на мысли, что это, наверное, провокация, и Дара что-то задумала. Но, очевидно, он переоценил хитрость и коварство своей супруги.
Потому что та с Жанеттой ничего не делала, а леди Остерз все равно валялась на грязном, пыльном полу и только беспомощно подергивала рукой.
Дара стремительно выпуталась из объятий мужа и бросилась к Жанетт. Ненависть по отношению к сопернице, прежде полыхавшая в синих глазах девушки, куда-то исчезла, сменившись серьезностью и холодностью.
— Ты ее целовал или делал что-нибудь еще? — строго спросила она. — Между вами что-то было? Физическая, духовная связь? Ты обещал ей что-нибудь?
— Дара, за кого ты меня принимаешь?! — возмутился Геор. — Я…
— Не надо мне сейчас рассказывать трепетную историю, что я у тебя первая и единственная, а все барышни из борделей, с которыми ты развлекался, не считаются, — зло оборвала его Дараэлла. — Я тебя спрашиваю про эту конкретную девушку.
— Она сама меня поцеловала. Все.
— В губы?
— Да зачем…
— В губы?!
— Да, — недовольно подтвердил Геор. — Я сначала растерялся, потом оттолкнул ее, если тебе угодно. Все.
— Я до обретения магии? Что у тебя с нею было?
— Мама хотела, чтобы я на ней женился. Я не хотел от нее ничего, — пожал плечами Каннингем. — И было бы очень приятно, если бы ты объяснила, что происходит и почему она лежит на земле без сознания.
Дара скривилась и зло поджала губы. Было видно, что ей меньше всего на свете хотелось помогать Жанетт, но, тем не менее, она попыталась поднять девушку с пола. Геор бросился было помогать, но Дара уверенным жестом велела ему стоять в стороне.
— Сделаешь только хуже, — отрезала она, быстрыми, уверенными движениями ослабляя тугую шнуровку и устраивая Жанетт удобнее.
Сейчас леди Остерз выглядела как-то особенно жалко. На фоне растрепанной, дикой Дараэллы с пылающим взглядом, казалось, способным сжечь все, что угодно, она была жалкой, бледной и лишенной всяких жизненных красок. Геор даже поразился, что прежде Жанетт казалась ему симпатичной, хоть и не настолько, чтобы из-за этого терпеть ее и мамины капризы. Если раньше он противился этому союзу только потому, что не желал плясать под дудку Лисандры, то сейчас смотрел на Остерз и не понимал, как девушка могла настолько измениться за тот день, что они не виделись. Или он просто стал воспринимать ее по-другому, увидел то, что Жанетт старательно скрывала — бледную, неинтересную, лишенную ума и мудрости девицу?
А вот Дара, сосредоточенная и явно очень злая, своими размышлениями на тему соперницы не делилась. Она уселась прямо на стол, забыв о приличиях, сжала запястья Жанетт и что-то шептала, потом вскочила, встряхнула ее за плечи, пытаясь привести в чувство, но вновь безуспешно. Дараэлла крутилась вокруг девушки, непонятно откуда взяла воду, опрокинула ее на лицо Остерз, но ничего не получалось.
— Это ужасно, — выдохнула она. — Это просто отвратительно! Ума не приложу, как такое могло произойти…
— О чем ты? — поразился Геор. — Ты знаешь, что с нею случилось?
— Я знаю, что надо держать свои руки и свои губы при себе! — возмутилась Дараэлла. — Она не приходит в себя. Что б я ни делала, это не действует!
— Так может, врача?
Дара взглянула на него, как на умалишенного.
— Геор, — серьезно промолвила она. — Ты помнишь, кто я?
— Моя жена, графиня Каннингем. Горная ведьма, — легко ответил адмирал. — Ну, и немножечко капитан пиратского корабля. Надеюсь, последнее уже нет.
Судя по тому, как Дараэлла закатила глаза, приоритетность оглашения частей ее статуса ее как минимум позабавила.
— Горная ведьма, — выбрала она подходящее из всего этого списка. — Я такое видела.
— Где?
Дара поднялась, оставив Жанетт, словно та была совершенно безнадежна.
— Понимаешь ли… Магия горных ведьм — отличный афродизиак. И голову дурманит, что надо. Ни один мужчина не способен отказать горной ведьме, если она действительно его возжелает. У тебя, соответственно, обратный эффект. Но если перестараться… В общем, если перестараться, — Дара выглядела очень недовольной, — и использовать магии немного больше, чем надо, то можно вогнать человека вот в такое состояние. И привести его в чувство может только специфический ритуал. Потому я и спрашиваю, что ты с нею делал, что у нее случилась передозировка горной магией.