Хотя дозорных могли снять, даже не дав им разжечь костер.
На другом конце Йорингарда, там, где крепостные стены обрывались, выходя на берег, было тихо.
Там или не нападали — или атаковали без особого желания, раз уж криков с той стороны не слышно. Но того, что со стороны берега могут ударить в спину, Харальд не боялся. Родичи наверняка оставили там не меньше половины своих людей, охранять драккары…
Его выманивают к воротам. Мысль прорвалась сквозь чистую, красноватую ярость боя — и застряла в уме наконечником стрелы. Скорей всего, у ворот его поджидают. И лезвия уже смазаны ядом.
Или на этот раз будет что-то другое? Кто-то же снес с петель створки… Кто-то или что-то. Еще один подарок Гудрему от его отца?
Харальд, оскалившись, разрубил щит воина, отступившего перед ним. Лезвие, пройдя сквозь дерево, окованное тонким железом, хрустнуло, дотянувшись до чужих костей. Он выдрал секиру, резко крутнул головой, стряхивая с бровей чужую кровь, заливавшую глаза.
И окинул взглядом крепость. По бокам сражались его люди. Со стороны стен напирали воины родичей — Турле, Огера и Свальда.
Ловушка, подумал Харальд. Но выбора нет — ворвавшихся в крепость нужно выдавить в дыру, оставшуюся на месте ворот. Затем можно будет осмотреться и решить, как быть дальше.
До ворот ему оставалось не больше десятка шагов, когда люди Гудрема неожиданно развернулись и побежали назад.
А в пустом проеме, там, где раньше были створки, остались две фигуры.
К ним тут же рванулись воины, оказавшиеся рядом. Налетели строем…
Только строй этот сразу же начал редеть. Последних разрубили у Харальда на глазах. Он оценил замах и силу ударов — даже лучше, чем у него.
Лишь паре человек удалось уйти живыми.
Двое мужчин, стоявших в проеме на месте ворот, снова замерли. Вперед не шли, но и не уходили. Перед ними лежали тела, кучей, доходившей им до колен.
— Берсерки, — угрюмо сказал Убби, пробившийся к Харальду сквозь толпу его людей, собравшихся возле ярла. — Только больно молчаливые. И почему стоят, спрашивается?
Харальд молча подумал — не берсерки. Красное сияние, горевшее перед глазами, высвечивало все лучше, чем факелы и полузатоптанный в драке костер у ворот. Так что он успел разглядеть, что стоявшие в воротах не просто крупные мужчины. Лица, шеи, руки — все было каким-то вздувшимся. Словно…
Словно там стояли трупы, пролежавшие в воде не один день. И лица поблескивали, как будто по ним струилась вода.
— Драугары, — негромко бросил Харальд. — Если только скальды не врут, описывая их. Правда, у этих морды не темные. Но должны же и скальды в чем-то приврать.
Из темноты, стеной стоявшей за воротами, прилетел крик:
— Харальд. Если не трус, выходи биться. С любым из моих парней. Или стой там, где стоишь — и смотри, как они будут рубить твоих людей, как дрова.
Один из драугаров ожил, двинулся вперед. Стремительно вскинул меч…
Воины, на которых он кинулся, попятились. Но бежать не решились. Начали падать — подрубленными деревьями, частями тел.
— Назад, — рявкнул Харальд. — Вычистите перед ним проход.
Викинги, до которых драугар еще не добрался, торопливо отступили, выполняя его приказание. Но громадная фигура тут же метнулась следом, догоняя.
Ударов, сыплющихся со всех сторон, драугар словно не замечал. Люди падали, ярл Турле заревел, созывая к себе своих людей. Через пару мгновений закричал и Огер.
Это ловушка, подумал Харальд. А единственный выход из нее — бегство. Но как далеко придется бежать, чтобы спастись?
И как много он при этом потеряет? Йорингард, Хааленсваге, свою честь воина?
К тому же на выходе из фьорда его могла ждать другая ловушка.
— Я принимаю твой вызов, Гудрем, — закричал он. — Эй там — все назад. Отходите.
Красное сияние по-прежнему плескалось перед глазами, заливая мир кровью. Но силуэты людей, опухшие фигуры драугаров, стены крепости и строения — все вдруг стало видеться ярче, четче.
И азарт захватывал. Легко убивать людей, которые ему не ровня. А вот драугаров? Сумеет или нет?
Оживший мертвец после его крика отступил обратно к воротам.
— Ярл, у тебя уже был один поединок с людьми Гудрема, — громко напомнил стоявший рядом Убби.
— Я помню, — рыкнул он.
И крутнулся, осматривая крепость.
Кейлев стоял неподалеку, у стены ближайшей кладовой. Рядом, вскинув щиты, замерли его воины. За ними едва различимо поблескивала макушка Сванхильд…
— Скажи Кейлеву, пусть не торопится, — распорядился Харальд. — И сделает то, что нужно, лишь тогда, когда я прикончу этих двоих. Если понадобится, конечно. Но рядом в это время не должно быть ни драугаров, ни людей Гудрема. И побольше факелов.
— Я понял, — отозвался хирдман.
— Теперь ты, Убби. Если опять случиться то, что уже случилось со мной на драккаре, позаботься, чтобы я не покалечил никого из наших. Но если увидите, что меня уже не спасти, уходите. Возьмите с собой Сванхильд — это приказ… и моя последняя воля.
— Да, ярл, — послушно ответил Убби.
— Вот и славно, — проворчал Харальд, опять поворачиваясь к воротам.
Подумал с насмешкой — вот где пригодилась бы змея, отодранная отцом от его тела. Но все дары Ермунгарда приходят не вовремя.
Он ласково погладил рукоять секиры, перехватил ее поудобнее — и шагнул вперед.
Нужно понять, что задумал Гудрем, мелькнула у него мысль. И понять прежде, чем этот странный хольмганг начнется.
Харальд замедлил шаг.
Предположим, Гудрем хочет опять угостить его зельем. Но так, чтобы на этот раз свои до него уже не добрались.
Тогда стрелы с ядом полетят, как только он выйдет к воротам. Ему позволят нанести один-два удара — но не более того.
А может, и этого не позволят.
И как только он превратится в темное чудовище, оставят в покое. Здесь же, в пустом проеме ворот, куда выманивают. Пожалуй, даже подкинут ему раненых, чтобы отвлечь и занять на время.
Его же собственных раненых людей.
Драугары проследят, чтобы ни Кейлев, ни остальные не смогли к нему подойти. Девчонку зарубят вместе с теми, кто будет рядом с ней.
И драугары же приглядят за тем, чтобы сам он, уже оборотившийся, не убрел от них к своим людям.
Харальд замедлил шаг еще больше.
После этого воины Гудрема полезут со стороны берега. Именно поэтому они не совались туда до сих пор — чтобы сначала вытащить его к воротам, изменить…
И начать уже вторую, окончательную атаку со стороны воды, возле которой крепостные стены обрывались.
Харальд стиснул зубы. Почему он не додумался до этого раньше? Следовало отдать Убби совсем другие приказы.
— Струсил, ярл? — стегнул по ушам крик, прилетевший из темноты. — Еле ползешь на поединок? Даже бабы, которых я топтал, были смелей тебя. Только не обмочись по дороге.
Я должен их переиграть, подумал Харальд. Придется изменить условия поединка.
Гудрем где-то рядом, прячется в темноте за крепостной стеной. Сейчас вопил или он, или кто-то из его подручных — расстояние до кричавшего было не больше трех десятков шагов.
Вот до кого надо добраться. Гудрем считает, что находится в безопасности, прячась за спинами драугаров. С ожившими мертвецами и впрямь справится непросто.
Но у них нет собственной воли. А у него она пока есть.
Шлем на Гудреме наверняка с позолотой — если не золотой. Надо приглядываться, не блеснет ли где желтым. Огня бы, в помощь красному свечению…
Жаль, что я так и не успел жениться, мелькнула у Харальда мысль. И Хааленсваге все еще не принадлежит Сванхильд. Одна надежда, что Кейлев приютит девчонку в собственном доме. Он честный воин.
Красный свет плескался перед глазами, плыл сгустками, высвечивая оживших мертвецов с ног до головы. Черты лица у них распухли и исказились, но оба драугара когда-то были нартвегами. Прежде, еще при жизни.
Харальд глубоко вздохнул, прочищая легкие. Заревел:
— Огня.
И рванулся не к одному из драугаров, а в промежуток между ними. На ходу пригибаясь.
Вильнул, поравнявшись с мертвецами — лезвие меча одного из них свистнуло над плечом, срезав косицу.
Но Харальд уже прыгнул — вперед, к темноте, в которой смутно белели лица воинов Гудрема…
Вокруг запели стрелы. Значит, лучники, пока он подходил, уже держали его на прицеле.
Приземлился Харальд на колени, сбив кого-то с ног. Махнул секирой, вычищая пространство пред собой.
И прежде, чем люди, которым он подрубил щиколотки, свалились на землю, вскочил на ноги.
В ушах звенело от воплей — воины Гудрема орали, кто от боли, кто от ярости, а кто от неожиданности.
Широкий замах. Секира в руках подмигнула ему кровавым бликом, тьма ответила новыми криками и судорожным воем.
Харальд снова метнулся вперед. Присел, замахиваясь уже так, чтобы лезвие прогулялось под щитами, железные полосы которых поблескивали в красном сиянии, заливавшем мир перед глазами.
И тут же нырнул влево. Длинный шаг. Полукруг, описанный секирой. Снова шаг — но уже вправо. Еще удар…
Он старался все время держаться в толпе людей Гудрема. И не останавливаться. Драугары топали за спиной, но им мешали свои же воины.
И тут прилетели стрелы, обмотанные лентами бересты и подожженные. Падали где попало, разбрасывая блики света. Его люди, оставшиеся по ту сторону стены, все-таки услышали его приказ…
В двух десятках шагов впереди густо и жирно заблестело золото. Чисто и холодно — серебро. Там были украшенные шлемы, причем не один, а много. Гудрем и его хирдманы?
Харальд рванулся туда, виляя из стороны в сторону.
Хряпала секира, разрубая людей. Чужая кровь заливала лицо, а времени утереться не было.
Он щурился, нанося удары и стараясь не терять из виду блестящие шлемы. Рукоять секиры в руках была горячей, скользила от крови, летевшей брызгами, стрелявшей струйками из-под лезвия.
Успеть, стучало в уме. Успеть. Крики людей, которых он рубил, звучали в ушах все тише. Все более отдаленно…