Теперь оставалось самое трудное — перебраться через стену. Из ворот ее все равно не выпустят.
Забава, оглянувшись, перебежала через дорожку, идущую от ворот к берегу. У рабского дома, где лежала сейчас Красава, она еще днем видела лесенку.
Собственно, это был просто ствол с обрубленными сучками. Но длины его хватит, чтобы, встав на верхнем сучке, дотянуться до края стены. Хоть та и была в два человеческих роста высотой…
Главное, сделать все тихо. Но этому — делать все тихо — Забава научилась еще в доме тетки Насты.
Утром к дверям женского дома подошли три десятка ветеранов ярла Турле. Все немолодые, но крепкие, плечистые, с золотыми браслетами на предплечьях — свидетельство того, что они со своим ярлом побывали не в одном походе, и удача чаще всего была на их стороне…
В главе отряда шагал сам Турле. Стражников, поставленных здесь Убби, прижали к стенке, не разговаривая. Пятеро ветеранов рванулись в женский дом.
Но девки Харальда они там не нашли.
— Где она? — рявкнул Турле, подступая к одному из стражников.
Тот спокойно глянул на него, пожал плечами.
— Ушла куда-то. Недавно. То ли в баню, то ли еще куда.
О том, что невеста ярла выскочила из женского дома еще ночью, объявив на ломаном языке, что пойдет к Кейлеву, никто из людей Харальда так и не сказал.
Девку искали в крепости половину дня. Потом ярл Турле с потемневшим от ярости лицом зашагал к воротам.
Крикнул, подойдя к воинам, стоявшим у ворот:
— Кейлев Хродульфсон. Где рабыня моего внука Харальда?
— Я рабынями не занимаюсь, — невозмутимо ответил Кейлев, выходя из толпы — и останавливаясь в трех шагах от Турле.
— Я говорю о девке, которую ты объявил своей дочерью, — старый ярл выдрал из ножен меч, нацелил его на Кейлева. — Эль свободной шеи сварен не был, и ты это знаешь. Харальд использовал простой эль, который нашел в кладовой. Так что девка продолжает оставаться рабыней — и всякий, кто признает ее своей дочерью, сам может стать рабом.
По толпе людей Харальда побежал недовольный ропот.
Сыновья, уже стоявшие по обе стороны от Кейлева, набычились. Сам хирдман спокойно пожал плечами, заявил:
— Ярл Харальд торопился, только и всего. Он не баба, кухонными делами не занимается. Вот и взял те бочки, что были у него под рукой. Но ты, ярл Турле, на том пиру эль свободной шеи пил вместе со всеми. И на пол не выплескивал. Что же сейчас опомнился? Когда эль тобой уже выпит?
Он перевел взгляд на ветеранов старого Турле.
— Да и вы, как я помню, тогда за столом чаши только так опрокидывали. А теперь пришли требовать мою дочь. Я по всем тингам весть об этом пущу — как гости пили эль, поднесенный им хозяином, и кричали здравницы. А как только тот пропал, начали орать, что эль был не тот, и все, им сделанное — неправильно. Чтобы все знали, чего ждать от таких гостей, как вы.
Воины начали отводить взгляды. Кое-кто угрюмо смотрел себе под ноги.
— Где девка? — багровея еще сильней, прорычал Турле.
— Там, где ей и положено быть, — невозмутимо ответил Кейлев. — Я решил, что моей дочери незачем здесь оставаться — раз уж ее жениха в Йорингарде сейчас нет. И отправил ее утром в другое место. Какое, не скажу. Я в своем праве, она моя дочь.
— Девка принадлежит Харальду, — крикнул Турле. — Она его рабыня, мой внук Свальд подарил девку Харальду, как военную добычу. Мой долг — присмотреть за имуществом внука.
— Вот и присматривай, ярл, — сказал Свейн, стоя рядом с одним из Кейлевсонов. — Смотрю, драккары ты под охрану уже взял? Только Сванхильд Кейлевсдоттир не была имуществом ярла Харальда. Иначе он не стал бы при всех просить ее в жены. Или ты и его рабом хочешь назвать?
Он тоже, как и Кейлев, перевел взгляд на людей Турле. Сказал, сплюнув:
— На любом пиру мне не стыдно будет назвать имя ярла, которому я служу. Я благодарю за это богов, потому что знаю — не всем так повезло.
Из задних рядов воинов Турле пробился Огер. Прихватил старика за локоть, пробормотал:
— Пойдем, отец. Хватит, теперь уже поздно. Девки в крепости нет, это ясно. Значит, и смысла в этом разговоре тоже больше нет…
Ярлы развернулись, двинувшись вниз, к берегу. Следом за ними зашагали их люди.
Один из Кейлевсонов, выждав, пока те отойдут на достаточно большое расстояние, буркнул:
— Хотел бы я знать, сколько девка прожила бы, попадись она им в руки…
— Не девка, а Сванхильд, — строго поправил его Кейлев. И оглянулся. — Слышали, что я сказал? Вот так и говорите, если вас начнут спрашивать по одному. Сванхильд Кейлевсдоттир вышла из женского дома поутру, пришла сюда — и я, приоткрыв ворота, отправил ее куда-то, поручив своему человеку. Хорошо хоть, парни Убби сразу сообразили, и не стали болтать, что девчонка убежала еще ночью. А те, кто стоял на южной стене, пусть молчат о шуме, который там слышали. Лестницу, которую нашли, убрали?
— Да, Кейлев, — откликнулся кто-то. — Я утром еще и потоптался у стены, чтобы ее запах перебить — вдруг решат пустить по следу собак.
— Надо бы еще Болли послать, чтобы походил на том месте, — мрачно сострил кто-то. — Он как вспотеет, от него прет, как от медведя. Ни один пес потом след не возьмет.
— За собой смотри, Торгейр, — беззлобно ответил Болли. — А то меня сомнения берут — вроде ты не баба, а к мужикам принюхиваешься.
Несколько воинов напряжено хохотнули.
— Как ты думаешь, девчонка найдет ярла? — тихо спросил Свейн у Кейлева. — Или она просто так, по дури за стенку выбралась?
— Дури в ней не больше, чем в тебе, Свейн, — помолчав, сказал Кейлев. — В Хааленсваге девчонка сбежала, потому что не захотела быть рабыней. Будь она тогда моей дочерью, я бы ей гордился. Сванхильд пошла искать ярла, в этом я уверен. Может, понимает, что время у него на исходе. А может, и чует что-то.
— А когда мы пойдем его искать? — спросил стоявший за спиной у старика Убби.
— Тут подумать надо, — безрадостно ответил Кейлев. — С одной стороны, надо удержать ворота и казну до появления ярла. И за тем, что творится на берегу, приглядывать. А то с родичей станется — опустошат кладовые и отчалят, прихватив драккары. Те корабли, что не смогут увести, подожгут.
— Они же ему родичи, — пораженно сказал Убби.
— Иди им это скажи, — проворчал старик. — В общем, так — сейчас вышлем дозоры за стену. Половина дня прошла, Сванхильд могла уже и найти ярла. Пусть парни прочешут округу. Но осторожно, чтобы самим на него не наткнуться. Если ярл еще темный, то это может быть опасно.
— Зря ты это затеял, отец, — негромко сказал Огер, шагая рядом с Турле. — Если Харальд все-таки вернется…
— Прихвати мы девку, он уже не вернулся бы, — Проворчал тот. — Или не помнишь, что болтали их люди на пиру? Гудрем, зелье на стрелах, девка, которая почистила ему личико. Да так, что оно потом даже заблестело.
— Я-то помню, — Огер зашагал быстрей, чтобы поспеть за отцом. — Но если Харальд вернется, это ему может не понравиться.
— Он нас все равно не тронет, — бросил Турле. — У нас людей в два с половиной раза больше, чем у него.
— У Гудрема их было в пять раз больше, — напомнил Огер.
— Знаю. — Турле вдруг резко остановился, рявкнул: — Все прочь.
Воины, шедшие следом, начали спускаться к берегу, оставив двух ярлов в одиночестве.
— Харальд еще не вернулся, — внушительно заявил Турле. — У него, как я понял, слишком много врагов — и один из них его отец. Ермунгард. С такими врагами долго не живут. К тому же ты не видишь главной опасности, исходящей от Харальда. Слышал, как со мной разговаривал Кейлев, его хирдман? Словно я ему ровня.
Огер пожал плечами.
— И что с того?
— Это все Харальд, — с ненавистью сказал Турле. — Он ведет себя так, будто простые воины ему ровня. И этим вкладывает в их головы ненужные мысли. А ведь он богорожденный. Я тут послал кое-кого поспрашивать людей Гудрема, взятых Харальдом в плен. Предложил им встать под мою руку прямо сейчас, поскольку их конунг уже мертв, а мне нужны воины. И знаешь, что они ответили? Что хотят дождаться Харальда. Может, он позволит им встать под его руку. И остались сидеть в овчарне, где их держат.
— Я не вижу тут опасности, — медленно заметил Огер.
— А я вижу, — рявкнул Турле. — И ты увидишь, когда твои лучшие бойцы начнут уходить к Харальду. Посмотри, ты даже сыну не сказал, что произойдет в крепости, а вместо этого отправил его на драккаре пройтись вдоль берега. Потому что знал — Свальду это может не понравиться. И он пошел, потому что решил, что ты отправил его искать Харальда.
— Но ведь это правда, — благодушно заявил вдруг Огер.
И выдержал угрюмый взгляд отца. Продолжил:
— Именно так мы и скажем моему племяннику, если он все-таки вернется. И добавим, что его люди почему-то спрятались в крепости, не желая его искать. А мы хотели взять его невесту под свою защиту. Чтобы вместе с ней отправится на поиски нашего родича. Но его люди и в этом нам помешали…
— Да, это верные слова, — со злостью сказал Турле. — Мы, в конце концов, ярлы, а не простые вояки. И мы всего лишь хотели, чтобы Харальд вернулся. Все было сделано только ради этого. И хоть бы он не вернулся…
На стену Забава взобралась удачно — удачней не бывает. И не заметил никто, и не услышал.
А вот спустилась неудачно. Повисла на руках, спрыгнула, подвернув лодыжку. Наверху, на стене, тут же затопали, услышав шум…
И Забава, прихватив в зубы узел с тряпьем, взятым с собой, поползла на четвереньках в сторону, уходя от того места, где упала. По-собачьи поползла, потому что щиколотку сводило болью.
Но все-таки успела убраться с места падения раньше, чем туда вонзились две горящие стрелы.
Она немного посидела под стеной, дожидаясь, пока боль утихнет. Потом встала и похромала — сначала в темноту, а потом вдоль стены, поглядывая на ее кромку, что вырисовывалась на звездном небе.
Шла Забава к открытому месту перед воротами. Тому самому, откуда Кейлев вчера начал искать Харальда.