Ответом ей стал вздох и не слишком решительное:
— Да…
— Помни, от этого зависит твоя свобода, — шепотом напомнила Рагнхильд сестре. — Теперь иди. Сделаешь все так, как я говорила — переберешься в мою опочивальню, затем разденешься и ляжешь в мою постель. Рядом с моим мужем. Он сейчас выпил эля с сонным зельем, так что прохрапит всю ночь. Но если вдруг проснется… ты уже не девственница, ростом и фигурой мы похожи, так что ничего страшного не произойдет. Главное, ничего не говори. Зевай, изображай, что дремлешь, чтобы он не заподозрил неладное, услышав твой голос. И не давай себя целовать. Половицу в углу ты сняла?
— Да, — прошептала Ингеберг. — Удачи тебе, Рагнхильд.
— Лезь осторожно, и чтобы ни звука, — тихо отозвалась она.
Затем молча двинулась к углу напротив окна, по пути ощупывая пол ногой, чтобы не провалится в темноте в дыру. За ее спиной скрипнули половицы, раздалось шуршанье — Ингеберг перебиралась за стену, чтобы занять ее место.
Лаз под стеной в углу был прорыт до опочивальни, расположенной по ту сторону прохода. Проползая под досками пола в этом месте, Рагнхильд прислушалась.
Двое стражников, сидевших у ее двери, тихо разговаривали. Слова звучали приглушенно, и ей пришлось застыть, затаив дыхание, чтобы расслышать несколько слов.
— Невеста ярла… слышал, Скульди, что случилось с нашими в Веллинхеле? Говорят, за Кейлевсдоттир явилось какое-то чудище. Ярл назвал его краке. Что значит — искривленный…
— Дела семейные, — глухо пробубнил второй. — У ярла есть родичи и на земле, и в море. Я так думаю, Мировому Змею не понравилась невестка. Вот он и решил оставить сына вдовцом даже раньше, чем тот станет мужем. Слышал, как недавно шуршало? Опять крысы под полом скребутся.
Рагнхильд замерла под половицами прохода, прикусив губу. Значит, в Веллинхеле опять случилось что-то странное — только теперь уже с девкой Харальда. Жаль, Убби вчера было не до разговоров… да и сегодня тоже, из-за эля с зельем.
Впрочем, это уже не имеет значения. Сначала она убьет ярла вместе с девкой, а потом кто-нибудь расскажет ей обо всем, что произошло во время последнего похода.
Она поползла дальше и уже через пару мгновений выбралась на половицы в опочивальне, где ее ждала другая сестра, Сигрид.
— Рагнхильд. Наконец-то. Я уж боялась, что с тобой что-то случилось…
— Тише, — шикнула на нее Белая Лань. — Ингрид ушла?
— Да. И Хельга, как ты и велела, проследила за ней, выйдя от меня. Ярл Свальд выскочил из хозяйской половины сразу после того, как Ингрид стукнула ему в окошко. И пошел в сторону дальней бани…
Рагнхильд чуть скривилась. Ингрид — одна из двух дочерей ее отца, кого не тронули, оставив для ярла Харальда — согласилась пожертвовать собой. Умереть ради спасения остальных.
Жаль, но кто-то должен был выманить Свальда из хозяйских покоев, чтобы уберечь его от беды. И не навлечь на них потом месть ярла Турле.
А самое главное, чтобы людям было кого винить в случившемся.
Свальд спасется, а Харальд нет. И это будет выглядеть подозрительно. Так, словно он сам все и подстроил, ради наследства.
Мстить ему все равно не станут — в крепости слишком много людей из Сивербе, которые тут же поднимутся на защиту сына Огера и внука Турле. А со смертью Харальда Свальд станет хозяином Йорингарда…
Ингрид задержит Свальда в бане надолго. А когда он уйдет, услышав крики, все будет кончено.
И никто не узнает, кто и зачем послал ее выманить Свальда. Все концы будут обрублены.
То, что сама Рагнхильд никуда не выходила, подтвердят Убби и стражники у двери ее опочивальни. То, что остальные сестры тоже были у себя, подтвердит охрана перед женским домом.
Единственная, кто сегодня открыто вышла из дверей дома — Ингрид.
— Только у меня плохая новость, сестра, — сказала вдруг Сигрид.
И Рагнхильд, уже направившаяся к дыре в дальнем углу опочивальни, остановилась. Развернулась к ней.
— Ярл Харальд, похоже, поставил на эту ночь охрану. Вход в хозяйскую половину снаружи охраняют двое его людей. Хельга их заметила, когда высматривала Свальда.
Рагнхильд, прикусив губу, несколько мгновений размышляла. Потом быстро распорядилась:
— Сигрид, ты пойдешь со мной. Будешь их отвлекать, пока я подберусь сзади, со спины. Мне придется их убить…
— Двух воинов? — С ужасом и восторгом спросила Сигрид.
Рагнхильд пожала плечами. Ее вела ненависть — и сейчас даже стража, которую Харальд наконец-то додумался поставить, ее не остановит.
— Тот, кто бьет со спины, выигрывает битвы чаще прочих, сестра. Мой нож наточен так, что режет упавший волос. У нас все получится, вот увидишь. Они разожгли костер?
— Нет. — Сигрид посмотрела на нее преданно. — Просто стоят у двери — так же, как те, что охраняют женский дом.
— Хорошо… — Рагнхильд на мгновенье задумалась. Сказала быстро: — Ты подойдешь к ним первая. Скажешь, что Свальд пригласил тебя к себе этой ночью. Они, конечно, посмеются и ответят, что ты не единственная, кого он этой ночью захотел увидеть. Потом скажешь, что пока ты подходила к ним, заметила кого-то за углом хозяйского дома. Что человек вроде бы затаился. Один из стражников пойдет проверять. Ты останешься и отвлечешь второго. С него я и начну.
— А что будет потом, когда первый вернется? — спросила Сигрид. — Он ведь увидит мертвого?
Рагнхильд едва заметно улыбнулась.
— Он увидит не мертвого, а мужика, который зачем-то улегся под стенкой с девкой — хотя тем, кто стоит на страже, такое строжайше запрещено. Подойдет ближе, что-нибудь скажет… может, даже наклонится. И тогда придет его очередь. Ткани, горшок с жиром — все готово?
— Да, Рагнхильд. Я все сложила возле лаза. — Сигрид посмотрела на нее с обожанием.
— Одевайся. Мы уходим. Волосы не заплетай — пусть они поглазеют на тебя напоследок.
Сигрид, когда рыла лаз из своей опочивальни наружу, все сделала так, чтобы дыра под стеной не бросалась в глаза. Пусть эта сторона женского дома не выходила на дорожку и не была все время на виду — но тут тоже ходили, пусть и реже.
Сейчас, перед тем, как вылезти, Сигрид сначала откинула доску, приваленную к нижнему венцу. Затем отодвинула в сторону кусок дерна, прикрывавший неглубокую канавку.
И только потом выскользнула в холодную осеннюю ночь, накрывшую Йорингард.
Развернулась, взяла поданные Рагнхильд с той стороны лаза льняные холсты — противно липнущие к пальцам, заранее пропитанные топленным тюленьим жиром.
Потом осторожно приняла из дыры горшок с тем же жиром.
— Ты молодец, — тихо прошептала Рагнхильд, выползая из лаза. — Теперь так — ты идешь впереди, я следом, с горшком и холстами. Лицо и голову пока что прикрой, чтобы стражники не заметили тебя издалека. К хозяйскому дому подойдешь со стороны кухни. Там выждешь какое-то время. Мне придется обойти весь дом, чтобы подкрасться к стражникам с другой стороны. Когда буду там, где надо, мяукну. И тогда начинаешь ты.
Стражники, негромко разговаривавшие у двери на хозяйскую половину, на мяуканье, долетевшее со стороны дорожки, не обратили внимания. Но разом смолкли, когда из темноты кто-то кашлянул.
— Кто там? — спросил один из них, вглядываясь в полумрак, слабо подсвеченный отблесками костров у крепостной стены.
— Это я, — испугано ответил женский голос.
По пожухлой траве зашуршали шаги, потом из полумрака вылепилась светловолосая голова. Лицо сначала белело неразличимым пятном, потом стражники разглядели четко очерченные скулы. В полутьме блеснули широко распахнутые глаза.
— Одна из девок Ольвдана, — проворчал стражник, узнавший ее первым. — Что ты здесь забыла ночью, Ольвдансдоттир?
— Свальд… — растерянно пролепетала девушка. — Он просил зайти к нему после заката. Рубаху зашить…
Оба стражника дружно, хоть и негромко, рассмеялись. Потом один из них, отсмеявшись, сказал:
— Похоже, ты не единственная швея в этой крепости — потому что хирдман Свальд уже ушел куда-то. Но если придешь завтра вечером к кухне, могу принести туда свою рубаху. Прямо на себе. И посмотрим, как ты шьешь.
Воины снова засмеялись. Сигрид, подошедшая поближе, всхлипнула.
— Как же так… он говорил — приходи…
— Послушай-ка, Ольвдансдоттир, — заметил в ответ один из них — не тот, что предлагал встретиться завтра, а другой. — Ты, конечно, уже не девка, так урону тебе от таких встреч никакого. Но не стоит тебе бегать за ярлом Свальдом. Он с тобой поиграется — и дальше заживет. А про тебя пойдет слава, что не просто силой взяли, но ты еще и приохотилась к этому делу. Потом только так и будешь жить… неужели ты этого хочешь? Говорят, твой отец был славным конунгом. Хоть ты не позорь его память.
После того, как ее опозорили все вы, с ненавистью подумала Рагнхильд, неслышно идя вдоль стены — и подходя к стражникам с другой стороны, со спины. Замерла, вжавшись в стену в пяти шагах от них, растворившись во мраке.
— Я сейчас уйду, — Сигрид всхлипнула. — Только я кого-то видела — там, за углом главного дома. И мне страшно возвращаться. Кажется, это был воин. Он зачем-то затаился… может, кого-то ждет? Или чего-то?
Она махнула рукой, указывая на угол справа от двери.
— Ну-ка, Ингви, глянь там, — скомандовал тот, кто только что советовал Сигрид не связываться со Свальдом.
Стражник по имени Ингви утопал в темноту. Сигрид шагнула поближе к оставшемуся, негромко сказала — уже другим голосом, не жалобным, а жарким, приглушенным:
— Слова, что ты мне сказал, были умные. Даже слишком умные для простого воина. У тебя случайно нет рубах, которые нужно зашить?
Тот хмыкнул, ответил:
— Ну, что само в руки идет… есть и у меня рубахи, которым нужна женская рука. Так что если…
Договорить он не успел, потому что Рагнхильд метнулась вперед.
Фигура того, кто говорил с Сигрид, слегка вырисовывалась в полумраке — плащ был приспущен справа, и там поблескивала кольчуга, обтягивая бугор плеча. Рагнхильд левой рукой ухватилась за другое плечо мужчины, ощутила, как пальцы утонули в мохнатой шкуре плаща…