Медленно она повернула голову. Что ей сказала Джинни? «Узнай, зачем он этого добивается».
— Джейк, ты говоришь, что хочешь разобраться в родстве Джинни с Винсентом. А мне кажется, что у тебя есть другие интересы. Поэтому ты лгал мне, может быть, во всем.
— Ну вот! — зло сказал он. — Винсент уже заморочил голову Джинни, а теперь и ты сомневаешься во мне.
— Скажи наконец, какие у тебя мотивы, и предоставь мне самой судить обо всем. Если Винсент — мой отец, — отчетливо произнесла она, — как же быть с тем, что, по-твоему, он убил твою жену и ребенка?
— Мою жену? — Джейк казался сбитым с толку.
До чего же хитрый, подумала Эмбер, он бы провел и святую инквизицию.
— Я говорю о Каролине.
Его удивление только возросло.
— Но она не была моей женой. Что за странные мысли!
— Каролина Кавендиш, — с ударением произнесла она. — Не притворяйся, Джейк, ее имя было на картине.
— Но это вовсе не означает, что она моя жена, — спокойно повторил он. — Каролина была моей сестрой.
— Твоей сестрой?! — нетвердым голосом переспросила Эмбер. — Но ты же говорил, что у тебя нет ни брата, ни сестры.
— Теперь нет — из-за Винсента Сент-Оноре.
— О, Джейк… — печально отозвалась она.
— Каролина была моей старшей сестрой. Но во многих отношениях она была младше меня. Мне нравилось опекать ее, защищать. — Его взгляд затуманился.
— Прости, — пробормотала Эмбер.
Он подошел к ней, положил руку ей на колено.
— Понимаешь, с самого первого раза, как ты о ней заговорил, я думала, что вы были любовниками.
— А почему же ты не спросила? Мне и в голову это не приходило. Прости, Эмбер, но откуда такая странная идея?
— То, как ты говорил о ней, думал о ней… И потом, когда я увидела портрет… она так прекрасна…
— Да, — сказал он странно напряженным голосом.
— Джейк, теперь я понимаю, почему ты так зол на Винсента. Но я беспокоюсь. Здесь есть что-то еще, что заставило тебя везти меня через полмира, в эти места, — что это?
— Справедливость.
Да, ее опасения подтверждались. Она печально сказала:
— А может, эта твоя справедливость — месть?
— Эмбер, — сказал он, — ты думаешь, я могу стерпеть, что Винсент и Джинни живут во лжи? У нее нет прав на плантацию. Это касается всех членов семьи Сент-Оноре, и они рассчитывают на меня.
— Да, конечно, — вспомнила она. — Ты ведь встречался вчера с Паскалем и его матерью.
Ей было странно думать, что у нее могут быть здесь родственники. Странные люди и странная земля, на которой они живут, со своими странными обычаями, с кровной враждой и семейными тайнами, как в средневековье.
Джейк сжал ее ладонь, будто понимая, что творится у нее в душе.
— Паскаль очень красив, голубоглазый блондин, атлетически сложенный, но сначала он был настроен очень враждебно. В конце концов мы поладили, — добавил он, — возможно, благодаря его жене, Мэнди. Она сейчас ждет ребенка. Она очень доброжелательна, они, кажется, счастливы вместе.
Эмбер спросила:
— А как насчет матери Паскаля, сестры Винсента?
— Сюзанны? — Глаза Джейка сузились. — Она безумно носится с Паскалем и ненавидит своего брата. Даже имени его слышать не желает.
— Да? — Ее голос дрогнул. — А ты сказал им обо мне?
— Я сказал им, что уверен в том, что дочь Винсента — это ты. Для Сюзанны это было потрясение. Мне показалось, она знает, что претензии Джинни будут опровергнуты.
— И Сюзанна надеется на наследство? — закончила его мысль Эмбер. — Но ведь Винсент может оставить все какому-нибудь другу или даже кошачьему приюту.
— Винсент никогда такого не сделает. Он потомок старинного французского рода. Он гордится своими предками и озабочен отсутствием наследника. Он оставит «Бо Риваж» только тому, в ком течет его кровь, прежде всего, конечно, своему ребенку.
Джейк имеет в виду ее! Но это было бы ужасно.
— Почему ты так уверен в этом?
Джейк легонько дотронулся до медальона на ее шее.
— Портрет в твоем медальоне — фотография жены Винсента. Вчера я видел газетную вырезку с их свадебным фото. Никаких сомнений, Эмбер.
— Ну, тогда мы должны поговорить с самим Винсентом, — нервно сказала она.
— Незачем.
— Да, но этот человек, возможно, мой отец! — вскричала Эмбер. — К сожалению. Как бы я хотела, чтобы моими родителями были Энгус и Элизабет и чтобы я никогда не слышала о Винсенте Сент-Оноре. — Ее глаза наполнились слезами.
— Дорогая, он даже не станет нас слушать. Надо ждать результатов теста Джинни.
— Я не могу ждать, мне надо его увидеть! Я покажу ему медальон и поведаю свою историю. Посмотрим, что он на это скажет! О, пожалуйста, Джейк, давай покончим с этим немедленно, — умоляла она.
Надо сделать это прежде, чем я передумаю, до того, как Джейк заберет меня домой и я забуду про существование и «Бо Риваж», и Сент-Оноре, лихорадочно размышляла она.
Пауза затянулась. Потом он нехотя сказал:
— Хорошо. Если ты действительно этого хочешь…
Путь через горы был очень тяжелым. А тут еще тропический шторм. Джейк едва разбирал дорогу, хотя «дворники» работали беспрерывно.
— Сто шестьдесят дюймов осадков в год, — прокомментировал он погоду.
— Все выпало сегодня, — добавила Эмбер.
Странным образом разбушевавшаяся стихия вызвала у Эмбер душевный подъем. Это было гораздо увлекательнее, чем то, что пришлось пережить за последнее время. Джейк отличный водитель, человек, на которого можно положиться.
Наконец Джейк сказал:
— Смотри, радуга! Ненастье проходит.
— Две, три… о, я насчитала четыре радуги, какая красота!
— Красота. Давай передохнем.
Он остановил машину.
— Ты, наверное, совсем вымотался за рулем. Достань еду, которую Ипполита дала нам в дорогу. Банановые лепешки и цыпленок в чесночном соусе. Я съем это, если ты не возражаешь.
— Что, банановые лепешки?
Он окинул ее многозначительным взглядом.
— Нет, чеснок.
Эмбер порозовела. Она наклонилась и взяла кусочек цыпленка. Он последовал ее примеру, но тут же отложил цыплячью ножку и потянулся к ней, прикоснувшись ладонью к ее щеке. Она хотела было сказать что-то, но его губы встретились с ее губами, и она забыла обо всем. Это был нежный и в то же время настолько эротичный поцелуй, что внутри у нее все растаяло. Она чувствовала требовательный зов прильнувшего к ней тела. В объятиях Джейка Эмбер ощущала себя в безопасности от всего, способного ранить ее сердце. Его руки гладили ее тело, расстегивали пуговицы блузки.
— Нет-нет, мы должны остановиться, ты сказал… — запротестовала она.
— Я люблю тебя, — шептал он ей на ухо.
Эмбер похолодела и, поймав его взгляд, воскликнула:
— Что… что ты сказал, Джейк?
Он целовал ее губы, плечи и грудь, без конца повторяя:
— Я люблю тебя.
Ее сердце екнуло.
— А теперь послушай, как бьется мое сердце, — попросил он и притянул ее к себе. Сдерживая дыхание, она положила руку ему на грудь. Его сердце металось подобно пойманному в клетку зверю. — Я хотел этого всегда, с той минуты, как тебя встретил. Я сразу увидел, что ты, как никто другой, способна глубоко чувствовать и переживать, мне казалось нечестным заставить тебя разделить мою жизнь.
— Почему?
— Я же говорил тебе… Работа военного корреспондента…
Эмбер нежно поцеловала его.
— Ты просто идиот.
Она вспомнила об Энцо и поежилась.
— Если только…
— Нет, не беспокойся, забудь о прошлом, — быстро проговорил он, читая ее мысли. — Теперь мы вместе. Я хочу, чтобы мы были счастливы, Эмбер!
— И я, — подхватила она. — Целуй же меня скорее, целуй!
Ее руки уже стягивали с него рубашку, обрывая пуговицы. Ее желание росло. Они были в браке и любили друг друга — могла ли она отказать ему! Когда его язык стал пробовать на вкус ее соски, по ее телу прошла жаркая волна. Это было больше чем секс, чем примитивное желание. Держа ее властными руками, он приказывал:
— Люби меня!
— Дорогой, я люблю тебя…
Его рот исследовал все изгибы ее тела, руки ласкали грудь, пока она не почувствовала себя растворяющейся в неизбывной сладости ощущений. Она застонала.
— Ты не хочешь, чтобы я остановился? — глухо звучал голос Джейка.
— Нет, милый, я так счастлива.
Они медленно двигались в такт друг другу. Его глаза потемнели от страсти, и это заставляло ее сильнее прижиматься к нему. Огонь их сердец воспламенял тела. Дыхание их прерывалось, Эмбер вскрикнула, и Джейк что-то бормотал за порогом ее сознания… Наступила минута упоения друг другом…
Они долго лежали рядом, Эмбер не могла шевельнуться.
— Поспи немного, — предложил Джейк. Она любима, они будут счастливы!
Этой ночью они остановились в маленьком отеле. Он нежно держал ее в объятиях и долго глядел на ее обнаженное тело, будто желая навсегда запечатлеть его в своей памяти. Когда она призывно взглянула на него, Джейк сказал:
— Да, я хочу тебя и не могу это скрывать! Но я не хочу тебя утомлять. Завтра у нас будет тяжелый день.
Однако ей не хотелось думать об этом. Завтра есть завтра! А сегодня, сейчас Джейк любит ее.
— Я хочу любить тебя, Джейк, — робко сказала она.
— Но…
Но она прикоснулась к нему, и его глаза закрылись от наслаждения. Этой ночью она узнала о любви нечто, чего не знала прежде, потому что больше всего на свете ей хотелось доставить ему радость. И он дал ей больше чем наслаждение, он подарил ей любовь.
«Бо Риваж» был традиционным поместьем, наполненным духом почитания французской старины. Джейк и Эмбер ждали в тихом холле, гадая, захочет ли Сент-Оноре принять их. Казалось, ни Джинни, ни Лео не было поблизости, и Эмбер с облегчением вздохнула. Джейк сидел в безмолвии. Когда она взглянула на него, его лицо было пепельного цвета, а глаза — как горящие уголья.
— Мне страшно, — прошептала она, чувствуя, как холодок пробегает по спине.
— Монсеньор Сент-Оноре вас не примет, — объявила молоденькая девушка, представившаяся Джемаймой. Ее глаза виновато смотрели на них.