— Как мило, что ты взялась почитать моей сестре, — сказал он.
Подняв голову, Мэри с удивлением увидела, что он сидит напротив нее.
— Ты здесь давно? — спросила она. — Я и не слышала, как ты вошел.
— Я прослушал половину сказки. Твой голос и смех Беатрисы слышен в коридоре. Я понял, что ты ей читаешь, и вошел потихоньку со всей возможной осторожностью. И мне повезло! Ты всегда умела прекрасно читать вслух. Даже мой отец любил после ужина тебя послушать. Он не раз забирал со стола свой стакан портвейна и табакерку и являлся в гостиную, где ты сидела с мамой и сестрами. Мы с Китом тоже приходили, разумеется, и старались ни одного словечка не пропустить.
— Я и не знала, что так развлекала всю семью! — воскликнула довольная Мэри. — Но я очень этому рада.
Она взглянула ему в глаза, вновь недоумевая, как могло случиться, что он сделал предложение другой. От ужаса перед потерей, которую ей предстояло пережить на Рождество, когда он женится на Гонории, у нее мучительно сжалось сердце.
Поскольку Хьюго продолжал смотреть на нее отсутствующим взглядом и мысли его явно блуждали где-то далеко, Мэри шепотом попросила Беатрису уйти.
Беатриса сделала гримасу.
— Но я не хочу уходить! Я хочу, чтобы вы прочитали мне еще одну сказку, а потом мы будем рисовать. Может быть, тогда Хью не станет делать вам выговор.
— Иди-иди, — сказала Мэри твердо, слегка подталкивая девочку. — Я приду, как только мы поговорим с Хью. Не бойся, он меня не обидит.
Соскочив с колен Мэри, Беатриса остановилась перед братом и погрозила ему пальцем.
— Будь добрым с Мэри! Я хочу, чтобы она у нас осталась. Нам с ней очень весело. И не вздумай на нее ворчать, а то… я тебе сегодня паука в постель подложу!
— Беатриса! — возмутилась Мэри. — Как нехорошо так говорить!
К ее удивлению, Хьюго совсем не рассердился.
— Какая ты кровожадная, детка, — усмехнулся он. — Ладно, я обещаю вести себя хорошо, но мне нужно поговорить с Мэри, и ты должна оставить нас в покое. А теперь иди сюда и поцелуй меня!
Обхватив брата ручонками за шею, Беатриса поцеловала его в щеку.
Повернув девочку лицом к двери, Хьюго слегка ее шлепнул.
— Убирайся. И никаких больше разговоров о пауках!
Беатриса поспешила к двери, на ходу объясняя Мэри, что она идет искать краски.
— Только я не уверена, где они: у меня в спальне, в детской или на кухне. Там один из лакеев рисовал мне лошадей, он умеет это делать просто отлично. Мэри, а можно ему с нами? Вам понравятся его лошади, вот увидите!
— Уйдешь ты наконец?! — прикрикнул Хьюго, увидев, что Беатриса снова задержалась у самой двери.
— Ну ладно, только долго ее не задерживай! Когда дверь наконец закрылась, Хью с легкой улыбкой повернулся к Мэри.
— Я обещаю, что не буду «ворчать», как выражается Беатриса, но нам нужно кое-что обсудить.
Мэри молча кивнула. Хьюго встал, прошелся по комнате и вернулся к камину. Мэри видела, что ему трудно собраться с мыслями или он просто не знает, как начать. Однако она твердо решила, что помогать ему не будет. Мэри была уверена в одном: когда он заговорит, у нее найдется что ответить.
Опершись локтем на каминную полку, Хьюго пристально на нее посмотрел, на лбу у него появилась морщинка.
— К сожалению, дело обстоит так, что я не могу выставить тебя за дверь, — начал он. — Иначе, боюсь, мое семейство взбунтуется и повесит меня на лестничных перилах. Так что, нам с тобой придется прийти к какому-то соглашению. Разумеется, если бы я только знал, что сестры собираются пригласить тебя к нам, я бы запретил это категорически.
— Но почему, Хьюго?
Он еще больше нахмурился.
— Ты прекрасно знаешь почему! То, что случилось сегодня утром в лабиринте… Я уже, кажется, извинялся, но еще раз прошу извинить меня за то, что я тебя поцеловал. Это был неджентльменский поступок.
— Извинение принято, — живо ответила Мэри, преувеличенно покорным жестом складывая руки на коленях.
Хьюго проигнорировал ее попытку раздразнить его.
— Я сам не могу понять, почему внезапно обнял тебя, но полагаю, что это имеет больше отношения к нашему прошлому, чем к нашим теперешним отношениям. Я убежден, что больше не поддамся такому порыву.
— Ну конечно, нет, — с готовностью согласилась Мэри, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица.
— Довольно, Мэри! Ты очень ошибаешься, если воображаешь, что я не понимаю, чего ты добиваешься своими выходками. А теперь позволь мне продолжить и постарайся выслушать меня серьезно.
— Как прикажете, милорд, — отвечала она тем же тоном.
— Ну зачем ты меня дразнишь, когда я стараюсь наладить с тобой дружеские отношения? — с раздражением отозвался он. — Нам ведь придется целых три недели жить под родной крышей, пока я не женюсь и ты не уедешь из моего дома! Ты могла бы хотя бы попытаться мне помочь! Ну чему ты улыбаешься? Говори что угодно, только не улыбайся!
— Хью, как я ни стараюсь, я не могу оставаться равнодушной. Возвращение в Хэверседж слишком живо напомнило мне все, что было между нами. Я невольно впала в прежний тон. Ведь когда-то мы с тобой говорили по душам, и смеялись, и… многое другое.
Хью снова сел напротив нее и, наклонившись вперед, стиснул руки, словно намереваясь умолять ее о чем-то.
— Мэри, пойми, мы с тобой должны забыть прошлое. Пока ты не вернулась, оно и было забыто! Уверяю тебя, забыто окончательно!
— Ну, не окончательно, — заметила она, в свою очередь наклоняясь вперед и не сводя с него глаз. — Уж конечно, не окончательно. Иначе тебе не пришлось бы вести со мной этот разговор.
Хьюго отвернулся в некоторой растерянности и долго смотрел на окна. Мэри показалось, что плечи у него опустились.
— Я думаю, ты права, — тихо сказал он наконец.
Он взглянул на нее, и сердце ее дрогнуло от его печальной улыбки.
— Нам было хорошо, верно?
— Да, — с трудом выдохнула Мэри.
Воспоминания целиком овладели ею, и она не могла говорить. Сердце ее переполнилось любовью к нему.
Хью всматривался ей в лицо, и улыбка постепенно исчезала с его губ. Она видела, что и он тоже вспоминает прошлое: взгляд его голубых глаз, устремленных на нее, был так пронзителен, что у нее захватило дух. Протянув к нему руку, она прошептала его имя.
Хьюго долго смотрел на ее руку, и лицо его постепенно становилось непроницаемым.
— Нет, — прошептал он наконец и, встав, отошел к окну.
Сердце у Мэри упало. Если бы он взял ее за руку, еще минута — и она была бы в его объятиях!
А что потом? Быть может, он сейчас тоже об этом думает. Что потом? Ведь он помолвлен с другой…
Когда Хьюго заговорил, речь пошла о совсем посторонних вещах.
— Я понимаю, твое предложение помочь миссис Певистон с приготовлениями к балу было сделано из лучших побуждений. Ты полагала, что оно может повлиять на мое решение. Но я долго думал и понял, что не могу удовлетворить желание моих сестер. По правде говоря, дело не только в том, что миссис Певистон очень занята.
Хью повернулся к ней. Лицо его выглядело суровым.
— Бал в моем доме кажется мне просто неуместным. Я бы мог сослаться на Гонорию и ее нежелание устраивать что-нибудь. Но я признаюсь тебе, Мэри, что у меня самого не лежит душа к увеселениям. Я не хочу слышать у себя в доме звуки музыки — они только напомнят мне, как в былые годы кружились в бальной зале при блеске огней отец и мама. Наверное, пройдет еще много лет, прежде чем я смогу вернуть в Хэверседж богатство и веселье.
Мэри хотела сказать, что, если бы он сделал предложение ей, а не Гонории, он мог бы распорядиться ее состоянием, чтобы поправить свои дела. Но она знала, что Хьюго слишком горд, чтобы принять подобное предложение, и прекрасно понимала его чувства.
Как бы то ни было, Мэри решила, что нужно применить обходной маневр.
— Теперь мне ясно, почему Кит стал таким здравомыслящим человеком, — начала она издалека. — Он привел мне такие солидные доводы, что я не могла ему возразить, как не могу сейчас возразить тебе. Ты был со мной откровенен, и высказанная тобой причина, быть может, единственная, которую я могу понять.
Она встала и, глубоко вздохнув, продолжила:
— Ты не мог бы хотя бы в одном пойти со мной на компромисс?
— Я постараюсь, — сказал он, подходя к ней с улыбкой, немного смягчившей суровость его черт.
— У меня есть к тебе просьба — позволь мне украсить холл и гостиную зеленью и красными лентами. Я знаю, твоим сестрам это понравится и немного оживит зимний пейзаж. У нас на юге никогда не бывает так много снега.
Хьюго улыбнулся еще шире.
— А я-то боялся, что ты потребуешь вместо бала раут! Разумеется, ты можешь украсить и холл, и гостиную.
— Ах да, — Мэри сделала вид, что спохватилась. — Есть еще одно…
— Так я и думал! — воскликнул Хью, в притворном ужасе воздевая руки.
Мэри рассмеялась.
— Нет-нет, не пугайся, я не прошу ничего невозможного. Ты не возражаешь, если я поеду поищу рождественское полено? Камин в гостиной достаточно велик, чтобы его вместить. Только мне придется позаимствовать твои сани, чтобы выехать как-нибудь под вечер с Китом и близнецами. Что ты на это скажешь? Кстати, ты бы мог поехать с нами, если захочешь.
— Я не могу тебе в этом отказать, — сказал он. — И не будь у меня других дел, я бы с удовольствием прокатился с вами.
— Спасибо, Хью, — сказала она тихо.
Ей хотелось сказать ему еще многое — о том, как она любит его, как она счастлива быть рядом с ним после стольких лет, как она желала бы вернуть прошлое… Но она только улыбнулась ему и вышла из комнаты.
В холле Мэри начала соображать, какие потребуются украшения. Дело в том, что она солгала Хью и вовсе не собиралась ограничиться только украшением Хэверседжа. У нее были еще и другие планы! Конечно, Хью будет поражен и даже, может быть, рассердится, но только сначала. Во всяком случае, она надеялась, что именно так и будет.
С верхней площадки лестницы Мэри увидела, как Сиддонс вошел в зеленую гостиную, и ее внезапно осенила новая идея. Интересно, могут ли Сиддонс, миссис Певистон, кухарка и старший конюх составить хор? Джудит говорила ей, что все четверо поют в церкви в Эбботс-Энд и при каждом удобном случае стремятся проявить свои таланты на публике.