— Все это, конечно, ложь. Но поскольку я несколько лет прожил в Лондоне — хотя и не водил знакомства с балеринами, не говоря уже о женитьбе! — ему поверили. Понимаешь, он привлек свидетелей, а у меня не было даже денег нанять адвоката. Но я этого так не оставлю! Здесь, в городе, есть один человек, который может помочь мне оправдаться, — один из подставных свидетелей. Он по-прежнему живет в этих местах, и я с ним подружился. Очевидно, сэр Руперт плохо с ним обошелся.
— Ты надеешься, что этот человек когда-нибудь скажет правду?
— Его мучает совесть — он дошел до того, что даже открылся мне.
— Какая ирония судьбы… — задумчиво произнесла Мэри. — Но, Лоренс, ты сознаешь опасность, которая тебе угрожает? Я слышала, как местные стражи порядка хвастались, что повесят тебя до Рождества!
— Этого не будет, — отвечал он, сжимая ее руку. — Я слишком осторожен. И многие поддерживают меня за то, что я делаю для бедняков. Ты не поверишь, насколько добры и щедры могут быть люди! Когда я стану хозяином в Давдэйл-Мэнор, я позабочусь о том, чтобы неимущим оказывали больше помощи, чем сейчас.
Мэри тяжело вздохнула, но мысль о том, что он пользуется поддержкой в городе, немного успокоила ее.
— Тебя любят, Лоренс, это правда. О тебе говорят с большим уважением и фермеры, и рабочие, и многие торговцы. Я сразу же это поняла, стоило мне за завтраком прислушаться к разговорам. Скажи, кто-нибудь знает, кто ты на самом деле? Что нищий, Белый Принц и Лоренс Самеркот — одно лицо?
Он покачал головой.
— Только кузнец, который выдает меня за своего бедного родственника из Корнуолла. Мне пришлось открыться ему: должна же у меня быть хоть какая-то крыша над головой.
Мэри понимающе кивнула.
— Тогда ты в относительной безопасности, — сказала она, надеясь, что он подтвердит ее слова.
— Насколько это вообще возможно, — улыбнулся Лоренс.
Мэри улыбнулась ему в ответ, узнавая в своем приятеле родственную душу. Лоренс тоже никогда не искал спокойной жизни.
Вот тогда он и предложил ей присоединиться к нему для нападения на Рейнворта. Как она могла отказаться? Дух приключения всегда был для нее непреодолимым соблазном.
И вот она переоделась в мужскую одежду, отправилась с Лоренсом и его спутником на этот полуночный грабеж и… поцеловала Хью.
А теперь она гостит у его сестер, живет под его крышей и не знает, что ей делать дальше…
Мэри вздохнула, глядя в окно кареты. Джудит и Констанция оживленно обсуждали, как красивее завязывать банты из лент, Беатриса дремала, прислонившись к ее плечу. Ничто не нарушало ее раздумий.
После их разговора в библиотеке Хью был с ней вежлив, но держался отчужденно. Мэри очень хотелось выяснить для себя, сможет ли когда-нибудь возродиться в его сердце любовь к ней. Но она знала, что сделать это будет непросто. И уж, во всяком случае, не сегодня.
Сегодня Гонория ужинает в Хэверседж-Парке…
11
— Мисс Фэрфилд не может оставаться здесь, — заявила Гонория самым решительным тоном.
Дамы только что приехали ужинать, и Хьюго решил сразу же сообщить им, что Мэри гостит в Хэверседже. Теперь ему стало ясно, что торопиться не следовало: Гонория побледнела как полотно.
Он хотел уже объяснить, что Мэри пригласили сестры, не спросив его согласия, но леди Хаклоу перебила его.
— В высшей степени непонятно и неприлично! — отрезала она и, приблизившись к нему, закинула голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Ее маленькие глазки раскрылись во всю ширь от негодования. — Я очень недовольна, лорд Рейнворт! Все это наносит урон престижу моей племянницы, не говоря уже о вашей репутации. Неужели вам было заранее известно о ее приезде и вы не предупредили нас? Я не припомню, чтобы вы говорили, что ждете гостей. Я крайне удивлена!
Хью так растерялся, что с трудом нашел в себе силы предложить дамам пройти в гостиную и расположиться поудобнее. Он не сомневался, что, каковы бы ни были его объяснения, неизбежно последует неприятная сцена: леди Хаклоу и Гонория никогда не доверяли его способности держать в руках свое семейство. А поскольку Хьюго уже и так успел испортить отношения с братом и сестрами, он чувствовал себя между Сциллой и Харибдой.
— Право же, Рейнворт, — сказала Гонория, садясь и расправляя лавандовый шелк своих юбок, — я просто не понимаю, как такое могло случиться. Я очень огорчена.
Кончик ее носа порозовел от холода. Она плотнее закуталась в лиловую с кружевом шаль. Софа, на которой она сидела, стояла у камина, но Хью видел, что ей холодно. Сидевшая с ней рядом леди Хаклоу тоже зябко поежилась. Достав платок из рукава синего шелкового платья, она то и дело прикладывала его к носу.
Хью передвинул экран перед камином, чтобы направить скудное тепло в сторону дам. При виде едва тлеющего огня он нахмурился. Впрочем, Гонория сама хвалила его за экономию дров. По ее словам, он таким образом не только сберегал свой лес, но и труд лакея, в чьи обязанности входило разжигать камины и поддерживать в них огонь.
Однако, видя, как нос его невесты все больше розовеет, Хьюго подумал, что лишнее полено, пожалуй, его не разорит. Он только что хотел позвать Сиддонса, как в дверях гостиной показалась Мэри.
— Я очень прошу извинить меня за опоздание, Хьюго, но Беатриса заставила меня прочитать ей еще одну сказку. Какая у нее симпатичная няня! Здравствуйте, мисс Юлгрив. Кажется, сто лет прошло с тех пор, как мы встречались в Лондоне. Это было два года назад, насколько я помню. Могу я принести вам свои поздравления? В Рейнворте вы найдете превосходного мужа! Впрочем, вы, надеюсь, и сами это хорошо знаете.
Подойдя к Гонории, Мэри протянула ей руку. В ответ Гонория подала ей два пальца и слегка поклонилась.
Бросив быстрый вопросительный взгляд на Хью, Мэри снова обратилась к Гонории:
— Представьте меня, пожалуйста, вашей тетушке. Я еще не имела удовольствия с ней познакомиться.
— Совершенно верно, — дерзко заявила леди Хаклоу, прежде чем Гонория успела раскрыть рот. — Я вас в жизни никогда не видела.
Заметив мелькнувшее в глазах Мэри негодование, Хью с трудом подавил вздох. Для женщины, превыше всего ценившей хорошее воспитание и манеры, леди Хаклоу могла иногда быть весьма груба.
Хьюго выступил вперед.
— Позвольте мне, леди Хаклоу, представить мою знакомую и лучшую подругу Джудит и Констанции, которую они любят как сестру. Мэри Фэрфилд.
Мэри присела в глубоком реверансе, но Хьюго слишком хорошо знал ее и сразу понял, что почтительность эта мнимая и явно преувеличенная. Ему пришлось отвернуться, чтобы скрыть душивший его смех.
Однако на леди Хаклоу этот реверанс, судя по всему, произвел огромное впечатление.
— Очень приятно, — сказала он, почти улыбаясь. Ирония Мэри, к счастью, осталась ею незамеченной. — Но подвиньте же кресло для мисс Фэрфилд, — обратилась леди Хаклоу к Хьюго. — Я бы хотела узнать побольше о ней и о ее родне. Кстати, а где ваши сестры и брат?
Хью подвинул кресло к камину для Мэри, которая тем временем ответила за него на вопрос леди Хаклоу:
— Кит сейчас привезет Амабел, а Джудит с Констанцией, наверное, забыли о времени. Они были очень заняты одним интересным проектом — который я обещала хранить в тайне под страхом смерти — и приносят вам свои извинения.
Леди Хаклоу кивнула, но вид у нее был недовольный.
— Я советую вам, лорд Рейнворт, найти подходящую компаньонку для ваших сестер. Всем им очень не хватает твердой направляющей материнской руки. Их манеры никуда не годятся.
Хью сел напротив Гонории и нежно ей улыбнулся.
— У них скоро появится старшая сестра, которая сумеет всему их научить, — сказал он.
У Гонории на щеках выступили красные пятна. Хью не мог бы сказать, довольна она или смущена его комплиментом. Не глядя на него, она еще плотнее закуталась в шаль.
— Здесь всегда так холодно по вечерам? — спросила Мэри, отвлекая Хью от созерцания невесты.
— Нет… то есть да, пожалуй, — отвечал он.
— А по-моему, здесь вполне тепло, — заявила леди Хаклоу. — Мне кажется, в доме слишком много каминов. Это чистое разорение.
Она несколько раз шмыгнула носом, а потом снова прижала к нему платок.
Хью уже собирался пренебречь мнением леди Хаклоу и приказать лакею принести еще дров, как вдруг заметил, что Мэри, выпрямившись к кресле, гневно воззрилась на него.
— Что я на этот раз сделал не так? — осведомился он.
— Если вам нужно объяснять подобные вещи, чего от вас и ожидать?!
Она встала и, извинившись перед дамами, вышла.
— Что она себе позволяет?! — воскликнула с негодованием леди Хаклоу. — Как она может так разговаривать с вами?! Я бы никогда не пригласила в свой дом такую вульгарную особу!
— Я уже сказал сам, что она лучшая подруга моих сестер, — ответил Хью, раздраженный ее тоном. — Пока мои сестры находятся под моей кровлей, я всегда буду рад приветствовать их друзей. Что же касается манер мисс Фэрфилд… Она действительно иногда совершает неожиданные поступки, но при этом всегда руководствуется лучшими побуждениями.
Хью прекрасно понимал, что Мэри вышла, чтобы попросить лакея принести дров. Но он был уверен, что обе дамы, с самого начала ее невзлюбившие, не оценят этого. Поэтому он решил переменить тему и спросил Гонорию, нет ли у нее новых эскизов столов и стульев.
Беседа продолжалась вполне мирно, когда пять минут спустя в холле послышалась какая-то возня. В гостиную вошли два лакея, каждый с охапкой дров. За ними шел третий с мелкими связками щепок на растопку. Мэри извинилась за то, что нарушила их разговор, а Хью скрыл улыбку при виде неодобрительного выражения на лицах леди Хаклоу и Гонории.
Сев рядом с Хью, Мэри буквально обрушилась на него:
— Я никогда бы не подумала, что вы можете быть так жестоки, лорд Рейнворт! Как могли вы допустить, чтобы ваша невеста и ее почтенная родственница дрожали от холода? Откуда у вас такое… бессердечие?
Хью только поднял вверх руки беспомощным жестом.