— Если ты не успеваешь, не готова, давай обучу всему, — доброжелательно предложила она. — И Поля тебе поможет.
Несчастная Полина чуть чаем не подавилась. И все равно промямлила.
— Помогу, да.
— Благодарю за ваше участие, — улыбнулась обоим, — но пока попробую самостоятельно разобраться. Могу я рядом присесть?
В душные комнаты возвращаться не хотелось. Компания была так себе, но это лучше, чем темнота и скукота.
Мне принесли стул, мою шубку, в которую я с удовольствием укуталась и поставили передо мной чашку.
Ярослав и Полина притихли, явно искали причину, по которой могут благородно удалиться, но фантазия в темных головах работала плохо.
Отсюда открывался прекрасный вид на лес, и в сердце что-то защемило. Я ощутила, что меня туда что-то зовет.
Поморщилась, отмахнулась, предположив, что это желание сбежать от жестокой реальности.
Екатерина Степановна начала обсуждать с младшим сыном его перспективы, ругалась, что юный Ярослав не слушается учителей, плохо учится, абсолютно не похож на Сергея.
Парнишка молчал, насупился.
Мать его продолжала, перечисляя имена заморских гувернеров. А я искренне не понимала, отчего Ярика, мысленно окрестила юношу этим именем, не отправят в кадетскую академию.
Проведя в этом мире достаточное время, о ней была наслышана, осведомлена, что и князь Долгорукий ее закончил. Несмотря на его тяжелый характер, слава об офицере бежала впереди него. В тридцать лет он достиг чина генерала.
— Простите, матушка, — включилась я, и все дернулись от изумления, — а почему Ярослава в академию не отправить?
Краем глаза отметила, как вспыхнули зрачки у парня, но не зло, а с надеждой, как потемнела свекровь. А Полина выдавила из себя.
— Тебе только это и надобно.
— Что? — повернулась к ровеснице. — Ты хотела что-то сказать?
Бурчать себе под нос каждый может, а вот заявить вслух сестре хозяина усадьбы храбрости недостает.
— Ярослава в академию? — всплеснула руками Екатерина Степановна. — Моего мальчика? Да он совершенно не готов.
Я опять пристально присмотрелась к указанному мальчику. Большой? Большой. Рослый? Рослый. В меру наглый. Плохо его знаю, но считаю, что служба мужчине всегда полезна. Дисциплина, долг и труд из обезьяны человека сделали.
Вдовствующая княгиня определенно благоволила младшенькому, не могла проститься с малышом, не видела в нем взрослого. Мало ли матерей с подобными проблемами?
— Я готов. — Выпрямился он.
— Нет, — отрезала женщина, не давая ему и слова вставить. — Какая академия, дома сиди. Мало нам военных?
Отклонившись на спинку стула, я предпочла замолчать. Не мой ребенок, не мне и выступать. С другой стороны, юношу было жаль. Он, очевидно, мечтал выбраться из-под мамкиной юбки.
— Пойду я, — скривился Ярослав. — Не буду вам мешать.
Мне было его жаль. В памяти остались моменты, как я жила в женском общежитии, как гуляла с однокурсниками, как мы развлекались. Молодость быстротечна, а на обучении можно и опыта набраться, и впечатлений.
Я и про Полю так думала. С нее полезно аристократическую спесь сбить.
Девушка тоже извинилась, промямлила глупую причину, намереваясь побыстрее удалиться. Я не держала, Екатерина Степановна тоже.
Догадалась, что женщина собирается поговорить со мной наедине. Когда дочка ее ушла, я все ждала, что она набросится на меня, выскажет, что накипело, но та мудро молчала, давала возможность выговориться мне.
Будь я действительно восемнадцатилетней, не заткнулась бы, но с возрастом ссоры перестаешь провоцировать. Ужасно не хочется выглядеть идиотом в глазах окружающих.
— Олюшка, — не вытерпела свекровь. — Что за блажь с ведением хозяйства? Занимайся чем-то другим. Тебе наследников еще рожать.
— Они мне не помешают, — ласково обратилась к Долгорукой. — Или вы меня отговариваете?
— Нет, конечно, нет, — прикинулась доброй эта мегера. — Ну а если тебя цесаревич вызовет?
— Это зачем?
Эх, ей бы заметки в газетенках писать, сплетни обо мне распространять.
— Он к тебе безмерно участлив, дорогая.
— Вам же лучше, — пропела я, — Полину в свет вывели, а я с Его Высочеством дружу.
Я будто по шраму ее прошлась. Не выдержала она, ляпнула.
— Это не дружба, а позор какой-то. Мой сын, тебя, пустышку, принял. Еще неизвестно, от кого ты нагулянная. И ты будешь мою дочку женихам сватать. Не много ли чести?
Добилась того, чего хотела. Довела свекобру до белого каления.
— Достаточно. Я Бестужева, — обозначила ей. — И за моей спиной император и его сын. Будете козни строить, я всегда пожаловаться успею, Сергей все регалии потеряет. Хотите войны со мной? Я организую, но знайте, что вы ее начали, а не я.
Отрезала и отпила из кружки, довольная воспроизведенным эффектом. Случись крупный конфликт, будут разбирать, вспомню эту беседу, а артефакты и магия подтвердят, что не я нападала, а моя дражайшая родственница.
Кажется, моя угроза дошла до адресата. Кровь схлынула с лица княгини. Екатерина Степановна сжала руки в кулаки. Просчиталась со мной.
— Я хоть и пустышка, — о своем даре предпочитала не распространяться, — но и не идиотка малолетняя.
— Вижу, — обронила пожилая женщина, — ты интриганка и лгунья. Наивным олененком казалась.
— Олененком вы бы и не подавились. Я вам ничего лично не сделала. Злитесь на меня за древний конфликт и причин его не помните. Я лично вас обижала?
— Как же не помнить? Как же не помнить, когда Бестужевы всех подставили, — свекровь рассвирепела.
— О чем вы? — остановилась я и замолкла.
У Долгорукой последняя фраза будто с языка случайно соскочила, а то, что она ладонью прикрыла рот, добавляла причин для подозрений. Не хотела она ни в чем признаваться, ничего говорить. Или ей не велено было?
— Глупость сказала.
— Нет уж, продолжайте, продолжайте, — я настаивала и по-своему добавляла огня, распыляла ее. — Или меня попрекать древними распрями удобно?
Вряд ли Екатерине Степановне было что сказать по существу, какая-нибудь старая сплетня от предков, но все-таки в мифах, сказах, легендах зерно истины всегда присутствует. А мы, вообще, в волшебном мире находимся. Что же такого Долгорукие с Бестужевыми не поделили?
— Не удивлена, что тебе ничего не рассказали, — презрительно бросила женщина, — Бестужевы отлично свои грешки прикрывают: и кражи, и предательства, и измены.
Последней шпилькой она явно колола меня, и мое, ничем не подтвержденное, низкое происхождение.
Предпочла проглотить мерзкую ремарку, чтобы свекровь не замкнулась, не ушла к себе с гордо поднятой головой. Наоборот, изобразила, что слова достигли адресата. Чуть дрогнула губой, зрачки у меня расширились. Короче, строила расстроенную, задетую барышню с тонким душевным устройством.
— Какие кражи? Какие измены?
— Историю учить нужно, Ольга. — Надменным тоном поучала дворянка. — Когда демонов в нижнем мире закрывали, главы родов артефакт мощный создали, его фея благословляла. Камень был алый, большой, драгоценный. А ценился он не только за редкость, но и за волшебство сокрытое.
— И что? — Воланд мне рассказывал подобный факт, упоминал про артефакт, куда сильнейшие маги слили родовую магию, объединились и победили, наконец, страшную нежить.
— А то, — поморщилась мать Сергея. — Распался он на несколько кусков, столько же, сколько родов и было. Каждый себе по фрагменту забрал. А предок ваш, тоже Юрий, у Долгоруких часть артефакта похитил.
— Легко и просто украл? Вы его совсем не охраняли, что ли? — насмешливо спросила я.
В мыслях не укладывалось, что некий Бестужев беспрепятственно стащил родовую реликвию, и ему ничего за это не было.
— Охраняли. Он подлостью его заполучил, враньем. Тогда наши семьи дружны были необычайно, соседи же.
Дальше свекровь поведала, что расследование проводили, но доказательства предоставить не смогли. Обвиняли Бестужевых, и тогдашний глава семьи ответил неоспоримыми аргументами, умудрился заодно встречному иску ход дать, что Долгорукие поклепом занимаются. В итоге сей позорный факт скрывался, а добрые взаимоотношения между поместьями были утеряны безвозвратно.
Я поверила княгине. Она так разгорячилась, так страстно реагировала, что сложно не принять за истину ее повествование довольно печальных событий.
Другой вопрос, что, прожив в усадьбе без малого несколько месяцев, ни про какой алый камень и не слыхивала. Хорошо бы с Федором поговорить, но как-то аккуратно, не вызывая в нем подозрений.
— Мне грустно, что моя семья когда-то разочаровала вашу, — посмотрела на Екатерину Степановну. — Но срывать на мне злость не позволю. Я перед вами ни в чем не виновата, а про артефакт от вас узнала.
— Ты его прятать можешь, как и весь род твой проклятый, — фыркнула свекровь, не собираясь делать попытки к примирению, — а Сергей теперь за демоном охотится. Безоружный практически.
Вот в чем ее тревога скрывалась. Волновалась она за сына и слишком полагалась на магический предмет. А то, что фею кроме меня и цесаревича никто не видел, что демона серебром убить можно, вредная мегера в расчет не брала.
Что же...
Я поднялась и пожелала Екатерине Степановне хорошего дня. Полезную информацию выведала, отдохнула, обозначила, чтобы та меня не трогала. По-моему, план максимум выполнен.
Проходя мимо комнат Полины и Ярослава, остановилась, услышав тихий стон. Дверь младшего наследника была приоткрыта, и я, не совладав, с любопытством, заглянула и обомлела.
Мальчишка валялся на полу, бледный, словно не живой. Не двигался, едва дышал. Зачем-то я зашла, и тот все равно на меня никак не реагировал.
Рядом с ним находился учебник по боевой магии с открытыми страницами. Повертев книгу в руках, поняла, что не для первокурсников чтиво, а для тех, кто выпускается из кадетского училища. У брата, видимо, стащил. Стена обуглена, одежда на парне тлеет.
Под ложечкой засосало, моментально возникло мрачное предчувствие. Затворив дверь, чтобы меня никто не выставил, вновь опустилась к юноше на колени и цокнула недовольно языком.