Вспомнив кольцо и бессвязную речь Райской, Алиса дала волю слезам.
Только теперь Алиса поняла: Радмила чувствовала приближение смерти, отсюда и непонятные слова, намеки, мрачные взгляды.
В коттедже, улучив момент, когда Кристина поднялась наверх, она подошла к Вадиму:
— Вадь, не знаю, что сказать, у меня самой сердце готово остановиться.
Райский полуобнял Алису за плечи. Сдерживаясь из последних сил, он прошептал:
— Ничего не говори, просто постой рядом.
И она стояла, искренне разделяя его горе… их общее горе.
Глава 13
Три дня до похорон Алиса помнила смутно. Без Радмилы в доме было пусто и неуютно. С Вадимом они практически не разговаривали, с утра Райский запирался в кабинете, и никто не осмеливался его беспокоить. Алиса никак не могла осознать, что Рады больше нет среди живых, ей казалось, вот-вот откроется входная дверь, и Райская, дымя тонкой сигареткой, появится на пороге. Улыбнется своей особенной улыбкой и с легкой сипотцой в голосе поинтересуется делами чад и домочадцев.
Вечером, накануне похорон, за ужином Кристина осторожно спросила:
— Вадь, что теперь будет?
— В каком смысле? — едва слышно спросил он.
— Я имею в виду салоны Радмилы.
— Крис, ради бога, о чем ты спрашиваешь? Тело матери не предано земле, а тебя интересуют проклятые салоны. Плевать я на них хотел, пусть горят синим пламенем.
— Вадим, я понимаю, тебе тяжело, но пойми и ты…
— Закрыли тему!
Алиса облизнула пересохшие губы.
— Момент не самый подходящий, но тем не менее я должна кое-что сообщить.
Кристя напряглась.
— Дело в том, что салонов нет.
— Что ты несешь?
— Вернее, они есть, но Радмиле уже не принадлежат, она продала их пять месяцев назад. Я думала, вы в курсе.
Лицо Кристины пошло пятнами, тогда как Вадим был само спокойствие. Алиса вообще сомневалась, что до него дошел смысл сказанного.
— Продала салоны? Пять месяцев назад? Это шутка?
— Нет, истинная правда.
Откуда же было Кристине об этом знать, если в конце декабря она ушла с должности администратора из салона Райской, объяснив, что она стала сильно уставать и ей жизненно необходима временная передышка. И вот уже скоро июнь, а Кристя продолжает отдыхать.
— С какой стати Радмила скрывала это от нас?
— Повторяю, я думала, вы поставлены в известность.
— Катастрофа! Продать салоны красоты, это ж бешеные бабки… миллионы.
— Кристина, сделай одолжение, заткнись!
— Но, Вадим…
— Немедленно!
Она замолчала, но ненадолго. Час спустя ее крики доносились из кабинета Райского.
С утра зарядил дождик, а на кладбище мелкая изморось переросла в настоящий ливень.
— Это хороший знак, — шептала Лариса Валентиновна, держа Алису под руку.
Дождь, как и все собравшиеся, решил сказать последнее «прости» Радмиле Анатольевне Райской.
На следующий день в коттедж приехал импозантный мужчина лет шестидесяти.
Вадим спустился в гостиную и представил Алисе Ярослава Степановича, адвоката Райской.
— Нам лучше пройти в кабинет.
— Не возражаю.
Ярослав Степанович подошел к двери, затем резко обернулся:
— Алиса Витальевна, соблаговолите и вы поприсутствовать.
— Я?
— Она? — Кристя крепче прижалась к Вадиму. — С какой стати постороннему человеку присутствовать при чтении завещания? Ярослав Степанович, объяснитесь.
— Всему свое время.
— О господи! — Кристина схватилась за сердце. — Я так и знала. Радмила упомянула ее в завещании. Не могу поверить! Вадим…
Райский кивнул:
— Алиса, проходи. Кристин, успокойся, давай обойдемся без истерик.
— Я посмотрю, как ты заговоришь, когда узнаешь, что мать оставила ей кругленькую сумму.
Адвокат тем временем расположился за столом Вадима, водрузил на нос очки в толстой роговой оправе и достал из портфеля коричневый конверт.
Откашлявшись, Ярослав Степанович начал:
— «Я, Райская Радмила Анатольевна, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все свое движимое и недвижимое имущество, которое имеется на момент составления завещания, своему сыну, Райскому Вадиму Борисовичу…»
Кристя захлопала в ладоши:
— Вадька, поздравляю!
— Думай, что говоришь, ты не в цирке.
— Вы позволите продолжить?
— Да-да, извините, не сдержалась.
— «Райский Вадим Борисович сможет начать распоряжаться наследством лишь в том случае, если в течение шести месяцев после моей смерти сочетается законным браком с Малаховой Алисой Витальевной. Если по истечении полугода бракосочетание не состоится, все мое движимое и недвижимое имущество будет передано на благотворительные цели».
С минуту все хранили гробовое молчание, а затем Кристина пришла в себя, и началось…
— Бракосочетание? Вы спятили? Я не верю! Не верю! Радмила не могла так со мной поступить! Это она, лживая гадина, давила на Райскую. Она заморочила ей голову! Радмила не соображала, что делает. Я требую признать завещание недействительным! Вадим, не молчи, скажи ему, что завещание липовое!
Райский сжал кулаки. По его взгляду Алиса поняла — сейчас начнется страшное. И не ошиблась.
На нее вылился ушат грязи, оскорблений и столько же ненависти. Райский обвинял Алису во всех смертных грехах.
— Ты постепенно втиралась в доверие к матери, чтобы достичь своих меркантильных целей.
— Я не знала, клянусь!
— Лгунья! Ты самое подлое и фальшивое существо, с которым мне когда-либо приходилось встречаться. А мать… как она могла? Да провались пропадом ее состояние! Мне не нужно ни копейки, я вполне могу обеспечить себя сам. Ненавижу, когда ставят условия! Вы за моей спиной строили планы, даже не соизволив поставить меня в известность. Это подло, гадко, низко! Ты… ты… видеть тебя не хочу!
— Вадим, одумайся, — негодовала Кристина. — Ты с ума сошел! Это ж целое состояние, мы немедленно должны оспорить завещание, а эту… надо гнать из коттеджа поганой метлой.
Ярослав Степанович напомнил о себе тихим постукиванием пальцами по столешнице:
— Спешу вас заверить, завещание не поддельное и оспариванию не подлежит. Такова воля покойной, все остальное… ваше личное дело. Я свою миссию выполнил, посему разрешите откланяться.
Адвокат вышел, Вадим продолжал орать:
— Почему она так со мной поступила? Кто ей мешал поговорить, объяснить… Может, я и сам хотел на тебе жениться, а теперь из-за кабального завещания чувствовать себя обязанным, зависимым…
— Вадим! Ты обалдел?
— Замолчи, мне не до твоих воплей.
Кристина подбежала к Алисе:
— Вон! Пошла вон, мерзавка! Убирайся с глаз долой!
Сглотнув, Алиса попятилась к двери.
Выбежав из кабинета, Алиса метнулась в кухню. Попросив Ларису Валентиновну приготовить крепкий кофе, уронила голову на стол.
— Ты чего, девка, слезы льешь? Радоваться надо.
— Чему? Знали бы вы, что там случилось.
— Так я вроде как знаю, адвокат про свадебку упомянул?
— Откуда вы знаете?
— Мне Райская рассказала. Перед тем как отправиться в больницу, Радмила Анатольевна зашла ко мне. Протянула толстый конверт с деньгами американскими, расплакалась и поведала о своей скорой кончине, поэтому-то и в больницу собралась, не хотела в доме помирать. А деньги… так сказать, моя доля наследства. Тогда Радмила и про завещание обмолвилась, предупредила, что в коттедже война начнется, тебя гнобить станут. Просила поддержать в трудную минуту, напомнить о ее просьбе.
Алиса вздрогнула. Перед глазами отчетливо возникла Райская и невнятная речь о правильно сделанном выборе. Радмила советовала выдержать, но что именно, не уточняла.
— Зачем же вы это сделали, Радмила Анатольевна, зачем? Теперь Вадим меня возненавидел, я для него подлая гадина, заморочившая голову больной матери.
Лариса Валентиновна сочувственно кивала.
Чуть позже Алиса поднялась в комнату, щелкнув замком, легла на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, известным способом излила ей душу.
Час спустя она твердо знала, чему посвятит завтрашний день. У нее есть честно заработанные деньги, а значит, ничто не помешает заняться поисками нового пристанища.
Утром Алису пригласили в кабинет. Желая оградить себя от потока новых оскорблений, она с порога сообщила:
— Спешу вам сообщить, я сегодня же начинаю искать квартиру. Через неделю, максимум через две вы избавитесь от моего присутствия.
Вадим затушил сигарету, Кристя, отвернувшись к окну, теребила в руках карандаш.
— Придется повременить, — жестко возразил Райский. — Я много думал и пришел к выводу… последнюю волю матери, какой бы безумной она ни казалась, мы обязаны выполнить. После сороковин подадим заявление, тебе придется остаться в коттедже.
Кристина сломала карандаш.
— Черт бы побрал все завещания! Радмила поставила нас в тупик, лишить родного сына состояния, если тот не женится на первой встречной, — верх сумасшествия. Ты обязана восстановить справедливость, Вадим должен вступить в права наследования.
— Кристина, помолчи, пусть она выскажет свое мнение.
— Что ж, если для получения наследства требуется заключить брак, ради бога.
— И ты не станешь претендовать на долю?
— Не стану. — Алиса протянула Вадиму коробочку с кольцом. — Возьми, оно твое.
— Что это?
— Радмила Анатольевна подарила незадолго до смерти.
— Подаренное матерью оставь себе.
— Предпочитаю вернуть во избежание разговоров о моей меркантильной, корыстной натуре. — Положив коробочку на стол, Алиса вышла.
На втором этаже она прошептала:
— Да, Радмила Анатольевна, заставили вы нас понервничать, ничего не скажешь. То ли еще будет, ой-ой-ой.
Они продолжали жить под одной крышей, стараясь не замечать друг друга. Вадим практически не покидал кабинет, она не отходила от швейной машинки. И только Кристина, словно привидение, бродила по коттеджу, холодея от одной только мысли о предстоящей свадьбе. Еще совсем недавно женщина не сомневалась: месяц-другой — и Вадим будет око