Я спустилась на первый этаж, вышла на улицу и увидела, что работы на подъездной дороге почти закончены. В самое ближайшее время можно будет пешком дойти до берега. Да и новый кар, наверное, скоро пригонят – или что-то подобное.
В толпе, наблюдавшей за окончанием работ, я увидела Регину Срапян, висевшую на незнакомом мне мужчине лет тридцати пяти. Мужчина был с дикого бодуна, да и Регина выглядела не лучшим образом. Вообще-то, у нее еще не тот возраст, чтобы ночные развлечения оставляли след на лице. С другой стороны, если этим развлечениям предаваться регулярно… Да и Регина всегда выглядела старше своих лет. Ни Карена, ни мамы рядом с Региной не наблюдалось.
Я протиснулась к Регине, которая мне очень обрадовалась.
– У меня столько новостей, Полина! – воскликнула она. Ее мужик взглянул на меня осоловевшим взглядом.
Я предложила сходить в большой зал и выпить крепкого кофе.
– Вот это мысля! – изрек мужик. – Дергаем!
Он попытался второй рукой обнять меня, но я увернулась и пристроилась рядом с Региной. Мужика сильно штормило, Регина поддерживала свое новое сокровище. С грехом пополам мы добрались до большого зала, устроились в уголке и заказали кофе подскочившему официанту.
– И бутылку коньяка, – молвил мужик. – Закуски не надо.
Официант кивнул и все очень быстро принес. Мужик в основном говорил сам с собою – был в таком состоянии, что не мог воспринимать то, что говорили ему. Меня это очень устраивало. Мне не требовались лишние уши.
– Ты опять лишилась девственности? – спросила я у Регины.
Она кивнула.
– И что теперь?
– Душу буду отводить, – расплылась в широкой улыбке моя собеседница. – Ты представляешь, что такое почти три месяца воздержания?
– Но ты же, наверное, сама себя…
– Что я, монашка, что ли, чтобы заниматься самоудовлетворением, если на свете существуют мужики? Хотя занималась, конечно, – печально вздохнула Регина. – Но теперь – баста! Я за сегодняшнюю ночь с четырьмя!
– А этот что-то смог? – Я кивнула на пытавшегося сфокусировать взгляд нового Регининого мужика.
– Еще как! Я сама поразилась. Ты посмотри, в каком он состоянии, а оказался лучше многих трезвых. Так что я пока его себе оставляю.
– Ты хоть выяснила, кто он?
– А зачем? – искренне поразилась Регина. – Я даже не знаю, как его зовут. Я поняла, что на этом сборище он – лучший… а больше меня ничто не волнует. Ну, ты же меня знаешь.
– Кто девственности-то тебя лишил в очередной раз?
– Верещагин-папаша. Рыдал… – Регина закатила глаза. – Ну и я тоже рыдала. Денег было жалко. Себя было жалко. Я на тот момент еще думала, что снова придется на операцию идти. И, знаешь, каждое следующее лишение девственности оказывается болезненнее предыдущего. Может, это только у меня так. Или Верещагин – козел. Хотя конечно – козел. Навалился на меня, пьяная сволочь…
– Регина, но ты же пошла с ним в номер! Что он мог подумать?
– Он слова мне не дал сказать! Я-то решила, что раз мужик в возрасте, то не будет на меня бросаться, как молодой кобель. Я же с ним и раньше спала. Он просто не помнит. Хотя тогда был трезв. А на этот раз завалил на кровать, ну и…
– И что дальше было? – спросила я.
– Порыдали вдвоем. Я, конечно, не стала сообщать, что это была четвертая девственность. Ну а потом этот старый козел заснул, а я решила душеньку отвести, раз мне теперь уже все равно терять нечего. Нашла одного своего старого любовника, потом с еще одним мальчиком познакомилась, возвращалась к себе, этого встретила. – Регина кивнула на качающего головой мужика. – Он меня подхватил, к себе поволок. Я, как ты понимаешь, не сопротивлялась. И не зря.
– А как же Карен?
– М-да… Карен… Полина, ты с ним успела познакомиться? Он вроде со швейцарцем разговаривал, которого ты пасешь.
Я кивнула, ничего не объясняя.
– Да, Карен никогда не теряет ни минуты. Заводит контакты, ищет новых партнеров, заключает сделки… Но я не смогу с ним жить. Он ужасно скучный и правильный. А я люблю порок. Я сейчас, наверное, уеду вместе с этим, – она кивнула на пьяного. – Только надо выяснить, где он живет.
– А если у него есть жена?
– Мне что, замуж за него выходить? – удивленно посмотрела на меня Регина.
– Регина, но кто будет решать проблемы твоего отца? Ты о своей семье подумала?
– А они обо мне когда-то думали?! – рявкнула Регина. – Они меня спрашивали, чего я хочу и что мне нужно? Всегда разговаривали только в приказном тоне. Поедешь учиться в Швейцарию, и точка. Да я там чуть не сдохла от скуки. Выйдешь замуж за этого, и точка. Приличная девушка должна себя вести вот так… Ай, не могу перечислить всего, что должна и не должна приличная девушка. В общем, я не желаю делать ничего из того, что должна приличная девушка, и хочу только то, что не должна. Я решила, что домой больше не вернусь. Я – совершеннолетняя. А у папаши нет денег, чтобы меня искать.
– На что ты будешь жить?
Регина кивнула на пьяного мужика и усмехнулась.
– Теперь я буду их доить по полной программе. Слушай, а швейцарец твой женат?
Я не знала ответа на этот вопрос, но мне почему-то казалось, что нет.
– Ты хочешь замуж за иностранца? – уточнила я у Регины.
– Я еще не определилась. В каком номере живет швейцарец?
Я сказала.
– Сейчас я к нему наведаюсь. А ты покарауль мое сокровище. Закажи ему еще бутылку коньяка, чтобы совсем никакой стал.
– Регина!
– Я вернусь через двадцать минут. Я два года прожила в Швейцарии и не попробовала ни одного швейцарца! Все по иностранцам бегала. Надо начинать.
Регина ушла, не дав мне больше вымолвить ни слова. Я пару минут сидела обалдевшая от свалившейся на меня информации. В чувство меня привел известный правозащитник, возникший в зале, как черт из табакерки. За ним неотлучно следовала страдалица по силиконовой груди. Эммануил увидел какого-то знакомого и на весь зал заорал, что вчера обещал ему рассказать, как подкачивать задницу, а тут внизу есть спортзал. Он туда случайно забрел (искал винный погреб) – и вспомнил про свое обещание. Речь пошла о глубоких приседаниях со штангой, из уст этого типа она звучала странно. Страдалица по силиконовой груди печально вздохнула и воскликнула:
– Если бы мне кто-то сказал, как можно подкачать грудь!
Я не стала слушать Иванова, толкавшего очередную речь, и задумалась о Регине, потом вспомнила о Карене, которого мне было искренне жаль. Нет, возможно, для него будет хорошо избавиться от Регины, но она должна сама сказать ему, что разрывает с ним отношения! А я должна ее в этом убедить.
Но как ее теперь искать? Не факт, что после Кюнце она вернется сюда. Она по пути может прихватить еще одного мужика. Или ее кто-то прихватит. Но что делать мне? Где Карен? Где Борис Петрович? Я надеялась, что они сейчас просто где-то спят и скоро появятся в большом зале. Другого места встречи я предложить не могла.
Но вместо них появились трое юристов и Урюпин.
Глава 19
Все четверо обвели взглядом большой зал, заметили меня и направились в мою сторону.
– Доброе утро, Полиночка, – сказали они почти хором, хотя, наверное, следовало желать доброго дня.
– Это кто такой? – спросил Урюпин, кивая на пьяного мужика.
Я пожала плечами.
– Как он оказался рядом с вами?
Я пояснила, что его привела Регина Срапян, а сама убежала искать новые приключения на свою голову. Или на другую часть тела, что более вероятно.
– Так она не с Владимиром Владиленовичем? – воскликнул юрист Верещагина.
– Насколько я поняла, она его покинула вскоре после того, как удалилась в его номер, – сказала я. – И провела веселую и очень насыщенную ночь.
Мужчины переглянулись.
– Что случилось? – спросила я.
– Мы думали, что они с Региной еще там… – задумчиво ответил юрист Верещагина.
– Мы несколько раз стучали, звали его, спорили под дверью, а он не открывает, – сообщил Георгий Георгиевич. – Не проснуться не мог. Мы решили, что, может, не хочет компрометировать даму.
– Может, он перебрался в другой номер, – высказала предположение я.
Все четверо пожали плечами. Оказалось, что они уже завтракали часа два назад и все это время провели в переговорной.
– Где тут берут запасные ключи?
Я предложила прогуляться к директору комплекса. Пьяного Регининого мужика мы оставили за столом. Я не думала, что он сбежит до ее прихода – хотя бы потому, что сделать это сможет только ползком. Скорее всего, он заснет, или уронив голову на стол, или перебравшись под стол.
– Вы видели ночью что-нибудь интересное? – спросил у меня Урюпин.
– Змея видела.
– И вы тоже? – воскликнул Георгий Георгиевич. – А тут народ еще привидения видел. Две дамы обсуждали. Я проходил мимо и уловил обрывок разговора. А я спал как младенец. Наверное, свежий воздух помог. Надо почаще выбираться за город…
Дверь кабинета директора комплекса оказалась опечатана. Мы впятером уставились на нее, как стадо баранов на новые ворота. Или все дело во взрывчатке? Ее нашли? Интересно, где сам директор? Изолирован от общества? Я не стала рассказывать сопровождавшим меня мужчинам про взрывчатку. Я же вроде как про нее не знаю.
Мимо пробегал официант. Георгий Георгиевич ухватил его за рукав и спросил, где запасные ключи. Официант показал на дверь в конце коридора. Там сидела дама лет пятидесяти, скорее всего, командующая горничными, хотя я могла ошибаться. Я жила в комнатах для персонала швейцарской гостиницы и работала в кафе при швейцарской гостинице. В русской все может быть организовано по-другому.
Дама вначале не хотела давать ключ – и сама не желала с нами идти. Тогда Урюпин заявил, что взломает дверь. Человеку может быть плохо. Все-таки не мальчик, вчера выпил лишнего, понервничал…
– А если он, не дай бог, умрет, не получив вовремя медицинской помощи, то иск мы впаяем вам, – со змеиной улыбочкой добавил юрист Верещагина.
Дама, вероятно, знала, с каким контингентом имеет дело, встала (с очень недовольным выражением лица), взяла нужный ключ и отправилась наверх с нами. Ключ вставляла сама, поворачивала сама, потом отошла в сторону и сделала приглашающий жест рукой.