– А оно было стопроцентно таким? – спросил у меня Борис Петрович.
Я пожала плечами. Я не видела двойника Марго. И сама задавалась таким же вопросом. Бывшую сиделицу однозначно кто-то нанял – из-за сходства с Маргаритой. Но Александра Васильевна не смогла удержаться и решила дополнительно подзаработать своим обычным способом.
– Как ты думаешь, Полина, зачем ее нанимали? – устало спросил отчим, которому, пожалуй, все это дело – или связанные одно с другим дела – порядком поднадоело.
– Подставить Маргариту Станиславовну, – пожала плечами я.
– Каким образом? Ведь ни один нормальный человек не поверит, что она убила пятерых человек и…
– Мужа вполне могла, – перебила я. – Масса людей готовы в это поверить.
– Но остальных-то с какой стати? Детективы же как раз пытались ее отмазать! Искали истинного преступника! И если уж так требовалось убивать Верещагина, для этого наняли бы кого-нибудь другого, а не Александру Васильевну, которая специализируется по кражам, а не убийствам! Зачем было изображать Маргариту?
– Организовать похищение Стаса Александра Васильевна не могла, – задумчиво продолжала я, и тут мне в голову ударила мысль: – Но она могла помочь ему сбежать, отвлекая на себя внимание.
– Зачем?
– А вот это нужно у нее спрашивать.
Борис Петрович тяжело вздохнул и сказал, что и полиция, и его подчиненные сейчас ведут проверку связей Александры Васильевны Седых, чтобы выяснить, с кем она была в сговоре. Кто мог ее нанять и с какой целью, кроме изображения Маргариты Станиславовны?
В общем, мы пришли к однозначному выводу, что при помощи Александры Васильевны подставляли Марго, но так и не решили зачем. Это еще предстояло выяснять.
Глава 27
В пятницу в Петербург прилетел Карен и пришел прямо к нам в офис с огромным букетом роз. В ресторан пригласил и меня, и Бориса Петровича. Отчим попытался вежливо отказаться, но Карен заявил, что ему нужно поговорить с нами обоими.
– Я встретился с Региной Срапян, – объявил он нам.
– Где? – спросил Борис Петрович.
– В Швейцарии. Я же туда часто летаю по делам. Решил и на этот раз съездить. В общем, тоже по делам, но по другим. Я должен был посмотреть ей в глаза. Нет, не из-за того, как она поступила со мной. Из-за того, как она поступила по отношению к своей семье. Ее отец покончил жизнь самоубийством.
Мы с отчимом открыли рты.
– Из-за… поведения Регины? – уточнил Борис Петрович, немного придя в себя и подбирая слова.
– Думаю, что из-за всего сразу. Я займусь его бизнесом, как и обещал. Я уже разговаривал с двумя братьями Регины. Они будут работать на меня. Но я не это хотел вам сообщить. У Регины есть ребенок.
– Где? – спросили мы хором с Борисом Петровичем.
– В Швейцарии.
Борис Петрович кашлянул и посмотрел на меня. Четырежды девственница была еще и матерью! Но как же далеко шагнула медицина, если теперь и рожавшим женщинам восстанавливают невинность!
– А с кем он живет в Швейцарии? Или это девочка?
– Мальчик.
Карен объяснил, что в Швейцарии существует система предоставления ухода за детьми матерей, которые в настоящий момент по каким-то причинам не могут взять ребенка к себе, но не собираются от него отказываться. Уже не одна девочка, учившаяся в одной из элитных швейцарских школ, воспользовалась этой программой. Обязательное условие – ребенок должен родиться на территории Швейцарии. Он временно отдается в семью или одинокой женщине, предпочтительно имеющей ребенка, а мать по возможности перечисляет средства на его содержание. Также какие-то средства может выделять и государство, и еще какие-то швейцарские организации. В каждом случае вопрос решается индивидуально.
– С какой стати швейцарским налогоплательщикам содержать чужих детей? С какой стати швейцарским организациям, пусть даже благотворительным, тратить деньги на это? – не понял Борис Петрович. – Карен, я много общался со швейцарцами. Они, конечно, не немцы, но просто так там деньги не тратят и очень хорошо умеют их считать.
Карен усмехнулся.
– Ты не понял, Борис. Это дети обеспеченных женщин, то есть я неправильно выразился – женщин из обеспеченных семей. Девушек. Девочек, отправленных родителями на учебу в Швейцарию. Девочки знакомятся там с мальчиками, которые тоже обучаются в элитных школах. Кстати, эти знакомства поощряются. Не поощряются с лыжными инструкторами, но те, как правило, предохраняются. Они-то хорошо знают, какие последствия их могут ожидать. С мальчиками из элитных школ проводятся совместные вечера, и тех и других обучают танцам… В результате получаются незапланированные беременности, хотя в школах для девочек очень строго следят за своевременным возвращением учениц в отведенные им комнаты.
Это я помнила. Катерина, Регина и Ольга рассказывали мне, что к ним каждый вечер заходила дама, которую наши звали «матрона», от английского Matron[1], и проверяла их присутствие в кровати. После танцев, которые проводились в одном из залов гостиницы, под потолком которой жила я, их всегда пересчитывали классные дамы. Но девочки все равно сбегали по ночам, договариваясь с другими, чтобы в определенное время открыли калитку, а из автобуса уходили через заднюю дверь после того, как дама посчитала их во время захода в переднюю. Днем во время лыжного сезона было еще проще. Вместо гор парочки шли в гостиницы, где мальчики снимали номера на пару часов. Мальчики ведь все были из обеспеченных семей и имели средства на личные расходы. Некоторые девочки учились любви с лыжными инструкторами. И это, как правильно заметил Карен, во всех случаях оказывалось безопаснее. В общем, и мои подружки, и их предшественницы всегда находили способы встретиться с мальчиками и удовлетворить естественные потребности.
Девочки, еще не научившиеся толком предохраняться от нежелательной беременности (и часто просто даже не думающие об этом), беременеют. Кто-то идет на аборт, а кто-то решает рожать – по разным причинам. Они могут быть религиозными, девочка может бояться первого аборта и дальнейшего бесплодия или может просто хотеть оставить ребенка от первой любви.
Но девочка также боится сообщить родителям о том, что те стали бабушкой и дедушкой, но ни в коем случае не хочет отказываться от ребенка. Она надеется в будущем его забрать – после того как встанет на ноги или удачно выйдет замуж. Вот для таких девочек и существует специальная программа временного ухода за ребенком.
Девочки по возможности высылают средства на его содержание – или обязуются дослать позже, когда унаследуют состояние отцов, получат доступ к семейным счетам, будут регулярно получать деньги от мужа. То есть государство Швейцария и участвующие в программе швейцарские организации различного толка не платят за содержание ребенка гражданки другой страны, а предоставляют кредит на его содержание, если мать не может высылать деньги прямо сейчас. Кто-то продает ювелирные украшения, и к программе даже подключена фирма, изготовляющая прекрасные копии, которые девушка носит после того, как продаст оригиналы. В общем, там много нюансов и индивидуальный подход. Все оформляется официально с участием адвокатов.
Регина Срапян родила сына от Стаса Верещагина. Во-первых, она не захотела делать аборт (причин Карену не объясняла), во-вторых, не захотела отказываться от ребенка навсегда. «Кобели – это кобели, а ребенок – это ребенок», – сказала она Карену, который ее ни разу пальцем не тронул. Ребенок Регины попал к венгерке, иммигрировавшей в Швейцарию вместе с маленьким сыном. Та женщина мыла полы в больнице, где Регина рожала, а уход за сыном Регины позволил женщине уйти с тяжелой и неблагодарной работы и заняться воспитанием двух детей.
Женщины, которые желают стать временными приемными матерьми, подают соответствующую заявку. Они делают это из-за денег и из-за того, что хотят выполнять эту работу, а не ту, которой занимались до попадания временного приемного ребенка к ним в семью. Предпочтение отдается вдовам с маленькими детьми. Их проверяют соответствующие органы, знакомят с будущей матерью, обговаривают с ней условия, в частности, что говорить ребенку о родителях. Мать может отказаться от данной конкретной женщины и попросить другую. Если мать хочет, чтобы ребенок изучал ее родной язык, то должна оплачивать соответствующие уроки, правда, под них тоже можно получить кредит. Сразу должны оплачиваться только медицинские счета.
Регина Срапян решила воспользоваться этой программой. Но теперь захотела ребенка забрать.
– Почему? – спросили мы хором с Борисом Петровичем.
– Если бы она еще вышла замуж за тебя, Карен… – добавила я.
– Я принял бы ребенка Регины, как своего, – вздохнул Карен. – И я сказал ей об этом. Но она теперь не нуждается в деньгах!
– Откуда… – открыл рот Борис Петрович, но тут же закрыл, поняв то, что поняла и я.
Мы переглянулись.
– Кто ей рассказал про наследство, причитающееся Верещагиным мужского пола?
– Владимир Владиленович – после секса. Она, конечно, не стала ему сообщать, что у него есть внук. Она побежала к адвокату Мирославу Кюнце.
– Но неужели Регина пристрелила Верещагина?! – поразилась я.
Карен покачал головой:
– Она была шокирована, узнав, что Верещагин мертв! И нет, не могла она убить…
– Неужели наследство такое большое? – спросил Борис Петрович.
Карен пожал плечами и заметил, что Регина планирует получить деньги со Стаса. Доказать, что ребенок – его, теперь не проблема. Она получит или алименты, или долю Стаса в швейцарском наследстве.
– Она может получить не только в швейцарском… – задумчиво произнес Борис Петрович. – Надо бы мне поговорить с Региной. Или с Полиной. Может, она что-то видела…
Карен пожал плечами. А мне хотелось смеяться. Молодец Регина!
Но кто же убил Владимира Владиленовича?
Глава 28
После ресторана Карен поехал меня провожать. То есть Борис Петрович объявил, что у него еще есть дела, и попросил довезти его до офиса нашей фирмы. Мы были на машине Карена с шофером. Наши с Борисом Петровичем автомобили оставались на стоянке у офиса. Выходя из машины Карена, Борис Петрович пожал руку хозяину, а мне украдкой подмигнул.