– Можете придумать хоть одну правдоподобную причину, по которой Гуркин все это проделывал? – спросила Мила, разливая по чашкам чай.
– Зачем мне придумывать? – вопросом на вопрос ответил Константин. – Я узнаю все доподлинно. Если не получится сделать это тихо, я вытрясу из вашего Гуркина правду!
В его голосе была такая уверенность, а во взгляде такая мужественность, что Мила ему даже поверила.
– Знаете, я хотел вам кое-что сказать касательно той ночи, – неожиданно перескочил на другую тему Глубоков. – Ну, той, когда мы с вами заключили дополнительное соглашение…
– Я помню, – торопливо перебила его Мила, снедаемая, помимо стыда, неопознанным томительным чувством.
– Дело в том, что…
Константин не успел договорить – телефон, прицепленный к его поясу, принялся подавать громкие сигналы. Он раздраженно чертыхнулся и, извинившись, приложил трубку к уху. На связи был Борис.
– Дедушку украли! – тонким, не своим голосом сообщил он и издал восклицание, похожее на всхлип.
– Что?! – зловещим шепотом переспросил Константин. – Украли человека, находящегося в коме? Из хорошо охраняемой клиники?
– Это не обычное похищение, – зачастил Борис. – Врачи эвакуировали его в Швейцарию. В тамошнюю клинику. Кто-то оплатил не только дорогу, но и лечение. Это он, нынешний хозяин «невидимки». Тот, кто купил наркотик. Наверное, дедушкина жизнь для него очень дорога.
– Но как позволила бабушка?!
– Бабушка улетела вместе с дедом. Она думала, что это наша инициатива – отправить старика за границу.
– Она думала! А почему не связалась с нами, прежде чем давать согласие?
– Все произошло слишком стремительно. Я только что разговаривал с ней по телефону…
– Ты сможешь отследить, кто произвел выплаты?
– Смогу, наверное, но ни секунды не сомневаюсь, что ниточка не приведет ни к кому конкретному. Дело, судя по всему, крупнее, чем мы думали вначале.
– Мне нужно бежать, – с сожалением глядя на Милу, заявил Константин, закончив переговоры.
– Вы не выпили чай, – застенчиво сказала та. Покраснела и добавила: – И не договорили.
– Обещаю, – поклялся Константин, – что при первой же возможности мы продолжим наш разговор.
– А Гуркин?
– Гуркина я беру под личный контроль. Кстати, забыл спросить: Листопадов отвечает вашим требованиям?
– Да, конечно, – пробормотала Мила и неожиданно вспомнила: – Я забыла отдать ему фляжку из-под коньяка.
Константин рассердился.
– Он что, спаивает вас?
– Да что вы, что вы! Просто я замерзла, сделала глоточек…
– Мне хочется, чтобы ваша жизнь как можно скорее вошла в привычную колею, тогда и моя жизнь, скажем так, облегчится. И мы с вами сможем, не оглядываясь на обстоятельства, пить вместе чай сколько вздумается.
После этой высокопарной речи Константин выскочил на лестничную площадку словно ошпаренный. «Боже мой, я стал изъясняться, как интеллигент из плохой пьесы. Надо прекратить думать об этой женщине днем и ночью. Ни к чему хорошему это все равно не приведет, виновна она в чем-нибудь или не виновна».
Покормив Листопадова, Мила предложила ему ночевку на диване, но он отчего-то отказался и сообщил, что проведет ночь на лестничной площадке. Часа в два пополуночи Мила для контроля покрутила изнутри замок на входной двери и увидела в глазок, что Листопадов тут же высунулся сверху. Успокоенная, она отправилась спать и впервые за последнее время заснула сразу и надолго. Из царства сновидений ее вырвал настойчивый трезвон, который кто-то поднял, звоня в ее входную дверь. Взглянув на часы, она обнаружила, что стрелка только что сползла с семи утра.
Протирая глаза кулаками, Мила походкой пьяного матроса дошла до коридора и обнаружила на лестничной площадке Ольгиного мужа Николая. Его внешний вид просто вопил о неприятностях. Расхристанная куртка, шарф на спине, словно высунутый язык, никакого пробора – волосы встрепаны и торчат в разные стороны, будто их специально распушали феном.
– Что? – мертвым голосом спросила Мила, распахивая дверь.
Николай ворвался в коридор, не видя ничего вокруг себя.
– Ольгу похитили! – плачущим голосом воскликнул он. – Стукнули по голове, засунули в машину и увезли в неизвестном направлении!
– Ты сам видел? – ахнула Мила.
– Видел. Меня тоже стукнули по голове. А потом наступили черным сапогом на горло и сказали: «Позвонишь в милицию, ее убьют!»
Николай пробежал в комнату и принялся кружить по ней, словно игрушка на батарейках.
– И ты, конечно, не позвонил в милицию? – уточнила Мила, начиная бегать за ним.
– Конечно, не позвонил. Как я мог?! Она моя жена, и я хочу, чтобы она вернулась обратно!
– Кому ты сказал о случившемся? – допытывалась Мила, подтягивая пижамные штаны повыше.
– Никому. Сразу же, как очухался, поехал к тебе.
– Почему ко мне? – хмуро спросила та.
– Ну как же? – растерялся Николай. – Вы с ней так близки, так откровенны. Я подумал, может, ты знаешь, из-за чего все это случилось?
– Ничего я не знаю! – огрызнулась раздавленная известием Мила. – И что теперь делать, не знаю. Господи, какой ужас!
Она плюхнулась на разобранную постель и в буквальном смысле слова схватилась за голову. Николай тотчас же рухнул поблизости на ковер и уткнул буйную голову Миле в колени. Плечи его вздрагивали. Мила краешком сознания отметила, что даже в горе от него несет любимой туалетной водой отвратительного качества.
– Успокойся, успокойся, – дрожащим голосом попыталась утешить Николая Мила и даже погладила его по затылку – осторожно, словно чужую собаку.
Николай зарыдал еще сильнее, орошая ее пижаму всамделишными слезами. Ей это не понравилось, поэтому она взяла его за волосы и, потянув за них, приблизила к себе его жалкое лицо.
– Успокойся! – приказным тоном велела она. – Давай еще раз, только подробно и по порядку. Как вы с Ольгой очутились на улице рано утром?
– Мы… Мы возвращались из ночного клуба. – Николай неуклюже поднялся на ноги и плюхнулся рядом с Милой на кровать. – Это не так далеко от дома. И Ольга захотела прогуляться. Заставила меня идти с ней пешком.
– Она здорово перебрала? – уточнила Мила, читая правду по бегающим глазкам Николая.
– Как ты догадалась? – удивился тот.
– Кто бы на моем месте не догадался? Итак…
– Она громко пела и требовала, чтобы я подпевал.
Мила мрачно кивнула. В прошлый раз, когда ей довелось гулять вместе с сестрицей, та во время прогулки не только пела, но и плясала, и их остановил милицейский патруль, который, правда, позже еле унес ноги от обнаглевшей Ольги.
– Так в каком месте на вас напали? – не сдавалась Мила.
– Во дворе, неподалеку от дома. Знаешь, там есть такая арка…
– Знаю. И что ты можешь сказать о нападающих?
– Я видел только одного. Он был огромного роста, заросший щетиной, в черной бандане и чернокожий.
– Негр?! – изумилась Мила.
– Нет-нет, не негр. Я имею в виду – на нем были кожаные штаны и кожаная куртка.
Мила тотчас же представила, как ее сестру увозит небритый байкер, перекинув через седло мотоцикла.
– У него была машина, – словно подслушав ее мысли, продолжал Николай. – Стекла были темные, поэтому я не видел, кто за рулем. А может быть, за рулем никто вообще не сидел и этот тип был один!
– А какая машина?
– Какая-то, я не знаю. Я… Я не слишком хорошо разбираюсь в моделях автомобилей.
– Странно и глупо. Почти все мальчишки разбираются в моделях.
– Когда я был маленьким, – без тени сарказма ответил тот, – ничего подобного по улицам не ездило. Мила! – тут же жалобно добавил он. – Я бы выпил чего-нибудь горячего, чаю или кофе…
Мила повела его на кухню и одновременно допытывалась:
– Не понимаю тебя, Николай! Тебе не велели звонить в милицию, пообещав, что в этом случае с женой ничего не случится. Но что-то же они должны потребовать взамен?
– Ты думаешь, выкуп?
– Я не знаю, но ты должен был ехать домой и сидеть возле телефона! Это логично – ждать звонка от похитителей. Ты же летишь ко мне, бросив Ольгу, что называется, на произвол судьбы.
– Но как ты не понимаешь – я в трансе! – обиделся Николай, глядя на нее полными боли глазами. – Я испуган, растерян… Я раздавлен, наконец!
«Может быть, обратиться к Глубоководному? – подумала Мила. И тут же отказалась от этой идеи. Даже если он согласится что-то делать, то розыски затянутся на неопределенное время. – А что, если похитители потребуют взамен Ольги мою шкуру? – пришла ей в голову неожиданная и неприятная мысль. – Так сказать, баш на баш. Не может быть, чтобы каким-то темным силам одновременно потребовались мы обе. Хотя… Может быть, это как-то связано с папой? С его бывшей службой?»
Мила тут же себя одернула. Папа сто лет уже не работал, да и в лучшие времена не обладал никакой особо ценной информацией, разве что о внутрипартийных делах. Вряд ли верные ленинцы до такой степени злопамятны. Кроме того, по описанию Николая, похититель выглядел скорее как настоящий головорез и не походил на приверженца идеям Ильича.
Когда Мила соорудила две большие кружки с молоком, Николай жалобно попросил колбасы.
– Наверное, голод напал на меня из-за потрясения, – предположил он.
Мила молча наделала для него бутербродов, изумляясь матушке-природе.
– Боже, что же теперь будет? – спросил Николай с набитым ртом. – Может быть, все-таки обратиться в милицию?
Мила не успела ничего ответить, потому что в дверь снова позвонили. Она вскочила на ноги, едва не опрокинув табурет, и метнулась в коридор. Однако это был всего лишь водопроводчик Митяй, который явился проверять отопление. Он был мелким, но кряжистым мужчиной неопределенных лет. Скорее молодым, чем старым, но за это голову на отсечение Мила давать бы не стала.
– Я только на момент, – пообещал он, бочком протискиваясь мимо нее в квартиру. – Потрогаю батарею на кухне, ладно? Ты, хозяйка, того, не волнуйся.
Видимо, у Милы был еще тот видок. Николай, услышав их диалог, заранее скрылся в комнате. Митяй же, потрогав батарею, принюхался к витавшим по кухне запахам и спросил: