– Похоже, на этом останавливаться они не собираются, – меня словно кто-то тянет за язык.
– Почему вы так решили? – в голосе смешинка.
– Я обратила внимание, что госпожа Гэрзэ пьёт только сок. К тому же ни одна женщина не выберет фасон вечернего платья, чтобы подчеркнуть едва намечающийся живот. Так сделает только та, которая гордится будущим материнством.
– Вы очень наблюдательны, госпожа Риден.
– Господин Корэл, простите… Вы в одиночку обеспечиваете безопасность королевы?
– Нет, конечно, – следует невозмутимый ответ. – В здании с утра находятся двое моих сотрудников, а до этого они несколько дней проверяли всех гостей и служащих вашей фирмы.
Рот я успеваю прикрыть рукой – отпавшая челюсть никого не красит. Кажется, я сильно недооценила господина Корэла. Может, и его чудаковатый внешний вид – тоже своего рода иллюзия? Никто не станет воспринимать всерьёз тощего лохматого типа.
– Но я здесь с девяти утра и их не видела!
– Благодарю за комплимент, – Корэл чуть склоняет голову, чёлка касается подбородка. – Специфика нашей работы – быть незаметными. Никто не должен подозревать о нашем присутствии. Раскрываем себя мы только в исключительных обстоятельствах.
– Почему же вы проворонили труп?
– Порталы сложно отследить и нельзя предугадать, госпожа Риден. Охранные заклинания защищают окна и двери, но в основном это системы оповещения, не более того. Поставить полностью непроницаемую защиту возможно, такая, к примеру, стоит на банках, государственных учреждениях и королевском дворце. Это чрезвычайно затратно магически и очень-очень дорого. Мы установим подобную на время пребывания в здании Её Величества, не раньше.
Ловлю себя на том, что вслушиваюсь не в слова, а в голос – негромкий, мягкий, обволакивающий.
– Господин Корэл, вы не считаете подброшенное тело шуткой?
– Скорее я счёл бы это местью. За сорок два года службы Эстан раскрыл не менее полусотни громких дел. Без преувеличения, его голыми руками придушила бы половина преступников Скрэйтара. Испортить торжественный день человеку, по чьей вине они потеряли доходы, должности и свободу, – вполне объяснимое стремление. Так легко подкупить целителя в морге, забрать покойника и подбросить к свадебному столу.
– Но?
– Что, простите?
– В ваших словах чувствуется «но», – поясняю я.
– Да, госпожа Риден, есть «но», – Корэл приглушает и без того тихий голос. – Это слишком мелкая месть. Как плюнуть в суп тому, кого вы желаете отравить. Я меньше удивился бы, если б сегодня произошло что-либо из ряда вон выходящее, вплоть до покушения на молодую госпожу Сорен.
– А труп за четверть часа до начала торжественного застолья – это не из ряда вон? – не удерживаюсь от иронии.
– Дать Службе Охраны целых пятнадцать минут? Вы нас совсем не цените. Простите, мне нужно идти.
Он исчезает. Только что стоял рядом – и растворяется в воздухе. Никаких мерцающих огоньков или мутных плёнок. Нужно было интересоваться не специализацией Гэрзэ, а его собственной.
Снова перевожу внимание на виновников торжества. Господин и госпожа Сорен принимают подарки. Обычно на свадьбу дарят дорогие безделушки: громоздкие хрустальные вазы, вычурные статуэтки, комплекты вышитого золотом постельного белья. Мне такое преподнесла одна благодарная вдова, второй раз вышедшая замуж. Подозреваю, она избавилась от подарка на свою первую свадьбу, поскольку спать на этом белье невозможно, настолько оно колется. Но если родственники и друзья – маги, то вам сильно повезло. Молодожёнам вручают амулеты на все случаи жизни, жених даже расстраивается – мол, я вообще-то тоже не безрукий, сам могу создать. И всё равно любой бытовой амулет намного лучше какой-нибудь глупой фигурки двух обнимающихся влюблённых в сердечке, которую потом выбросить жалко, а приткнуть некуда.
Старшее поколение Соренов вызывает у меня уважение. Отец знаменитого эмпата – солидный добродушный мужчина, не сказать, что писаный красавец, но в юности точно разбивал девичьи сердца. Мать – воздушная и тонкая, выглядит ровесницей невестки. Никакого сходства с сыном. Заметно, что между Сюзи и родителями жениха царит полное взаимопонимание.
Амулет связи тихонько звенит. Перед тем, как ответить, отступаю подальше.
– Элис, горячее подаём по расписанию или с учётом задержки? – Дорис всё ещё сердится.
– По расписанию, – решаю я.
– А торт?
– Сразу после выступления и перед танцами, как запланировано.
– Ладно, – меняет гнев на милость Дорис.
Машинально отмечаю время: тридцать две минуты пятого. Знаменитые артисты из Хэйзара прибудут в пять тридцать, для них оставлена часть зала, пока скрытая иллюзией сада. Начало представления в шесть, в перерыве горячее, выступление до восьми, затем торт и танцы. В одиннадцать молодые прощаются с гостями, и все расходятся. К себе домой я вернусь около полуночи – нужно будет проследить за наведением порядка. Завтра у меня выходной, на послезавтра назначено празднование столетнего юбилея госпожи Шуньé, затем через пару дней банкет в честь золотой свадьбы господина и госпожи Куги́р, а там недалеко и до отпуска. Обязательно уеду в Уэ́р, к морю, в пансион, где одни почтенные дамы, и две недели буду гулять по берегу, читать авантюрные романы и выброшу из головы бесконечные свадьбы. Если бы в жизни происходила хотя бы половина того, что описано в книгах, возможно, я переменила бы отношение к замужеству. Но когда на весь Дэйнор из женихов моложе семидесяти лишь господин Сари́н с его розовым пуделем да овдовевший господин Хойлс, поневоле начнёшь скептически относиться к романтике.
На всякий случай я проверяю холл и спускаюсь на кухню. Не потому, что сомневаюсь в Дорис: она работает в фирме сорок лет, в кулинарных изысках ей нет равных. Госпожа Петир платит двойное жалование, лишь бы Дорис не переманили в столицу. Беспокойством я заразилась от Корэла, к тому же я единственная знаю о подброшенном трупе и визите королевы. Конечно, это глупо – что изменится от моего присутствия, когда в здании три мага из Службы Охраны? Но я пробегаю по всем помещениям и с удовлетворением отмечаю, что повара под бдительным надзором Дорис на своих местах и трудятся в поте лица. В уме я сочиняю историю о том, как тайный враг господина Сорена проникает на кухню, мне удаётся заманить его в кладовку и запереть, Корэл меня благодарит и… Дальше моей фантазии не хватает, и я запрещаю себе думать о ерунде.
Зачем-то я выхожу на улицу. Поздней осенью Дэйнор тоже хорош, в садах и скверах немало вечнозелёных растений, а кое-где ещё цветут укутанные согревающими заклинаниями хризантемы. Но воздух уже по-зимнему прозрачный и морозный, вязы на бульваре облетели, и рыжий ковёр из листьев схвачен инеем. Зябко ёжусь: тонкая ткань костюма – плохая защита от холода.
– Госпожа Риден, позвольте.
Меня окружает плотный кокон из тёплого воздуха. Корэл закрывает входную дверь, прислоняется к ней спиной, глубоко вдыхает.
– Кажется, я понимаю, почему Эстан переехал в Дэйнор.
– И почему же? – проявляю уместную долю иронии.
– Тут всё такое умиротворённое, неспешное, застывшее. После кипучей суеты Рейго́ра или Хэйзара этот городок кажется воплощённой мечтой о покое.
– Зато здесь порой хочется повеситься с тоски, – невольно вырывается у меня.
– Потому что вы не пресытились Хэйзаром, – Корэл скрещивает руки на груди. – Прожили бы там не шесть лет, а тридцать, – и поняли бы, о чём я говорю.
Изящные вытянутые кисти рук притягивают взгляд. Магов легко определить по рукам – лишь у них настолько тонкие длинные пальцы. Многие носят кольца – дополнительные накопители энергии, но у Корэла ничего такого нет. Тому, что он знает, в каком возрасте родители увезли меня из столицы, я не удивляюсь. За несколько дней мою бесхитростную жизнь можно выучить наизусть.
– Господин Корэл, почему вы не предупредили о присутствии Её Величества заранее? – набираюсь смелости спросить о том, что не даёт мне покоя.
– Потому что это не официальный визит, – тихий смешок. – Королева ненадолго заскочит поздравить своего друга и пожелать ему счастливой супружеской жизни. Всего четверть часа в её плотном графике.
– И тем не менее вы изучаете сотрудников нашей фирмы и торчите здесь с утра.
– В этом заключается моя работа. Знаете, сколько недоброжелателей у Верении Кризэ́н, милостью Всевышнего королевы Скрэйтара? Кто-то недоволен её налоговой политикой, кого-то не устраивает строгость по отношению к государственным служащим. Большáя волна протестов прокатилась, когда Её Величество, сразу после коронации, уравняла в правах носителей тёмного и светлого дара. Поверьте, до сих пор, спустя семьдесят лет, есть те, кто во всеуслышание называют тот поступок сумасбродством коронованной девчонки. Ненависть к некромантам взращивалась не один век. Королева ведёт активный образ жизни, она всегда на виду и может показаться лёгкой мишенью. А принц Рониáн пока слишком юн, чтобы принять власть.
– Между недоброжелателями и убийцами большая разница.
– К сожалению, не всегда. Вдобавок вы забываете о сумасшедших – их во все времена хватает. Тридцать семь лет назад в результате покушения на Её Величество погиб младший брат королевы, преступник оказался спятившим магом. В прошлом месяце мы задержали мелкого служащего строительного Управления. Его уволили за халатность, после чего он не придумал ничего умнее, как купить амулет и напасть на Её Величество во время благотворительного концерта. Людям проще найти конкретного виновного в их неудачах, госпожа Риден, нежели искать причины проблем в себе.
Корэл тоже ёжится, хотя я точно знаю, что маги не испытывают холода.
– В таких благословенных городках, как Дэйнор, редки проявления настоящей жестокости, злобы, ненависти. Муж убил жену, на которой он женился из-за денег, сотрудник Службы Правопорядка прикончил старушку в надежде завладеть её наследством. Всего два случая за двадцать лет.
– В столице, разумеется, реки крови текут каждый день, – ухмыляюсь я.