Если свадьбы бывают разные, то и разводы тоже. Бывают неприятные, с таким, знаете, противным скрипом, когда вчера еще близкие люди вдруг начинают мелочиться и делить кастрюли-сковородки; а случаются очень болезненные, когда режут по живому – делят детей, к примеру. У Лизы же был относительно легкий развод: быстрый и без каких бы то ни было претензий друг к другу – ни имущественных, ни иного рода. Они с мужем пришли в означенный день в загс, и их развели по-быстрому (формулировка про «не сошлись характерами» тут прошла на ура). Выйдя из учреждения, они равнодушно кивнули друг другу – ну, пока! И все – разошлись в разные стороны. Абсолютно чужие люди. И не то чтобы у Лизы в результате неудачного замужества осталась какая-то особенная психологическая травма, или страх, или еще что-то в этом роде – нет, просто теперь она считала, что у нее, как у сапера, нет права на ошибку. Второй раз Лиза хотела выйти замуж только в случае, если она будет уверена в необходимости этого поступка. Чтобы навсегда. Как ее прабабушка с прадедом. Бабушка с дедом. Родители.
И вот этими сомнениями и мыслями Лиза честно поделилась с Андреем в тот вечер: понимаешь, о чем я? Андрей пожал плечами – не очень-то он ее понимал. Тогда она сказала, что со столь серьезным шагом, как женитьба, двум людям с таким хорошим чувством юмора надо бы повременить. «Проверить отношения временем…»
– Мне ничего проверять не нужно! – усмехнулся Андрей.
Больше он ничего не сказал; встал и ушел. Слез с крыши – вернулся на землю. И пропал – не звонил Лизе, не писал. А она тоже. Ну потому что гордая. И потому что дура.
С того вечера прошло полгода, и с каждым днем надежда на их примирение, как было ясно Лизе, таяла.
За окнами родительской квартиры тарабанил дождик. Петербургская ночь скоро должна была перейти в рассвет – пора было спать. Лиза убрала фотоальбом за стекло шкафа и, на миг поддавшись сентиментальной слабости, коснулась рукой стоящего на полке старого парусника.
С утра началась обычная круговерть. Сначала Лиза оформляла документы для будущей выставки, потом поехала на другой конец города, чтобы забрать из мастерской холсты и папки с рисунками и отвезти их в Академию. По пути в Академию она заскочила в любимую кофейню, чтобы немного отдышаться.
Ореховый вкус латте с легкой горчинкой, капли дождя на стекле… Из кофейно-дождливого, рассеянного состояния в реальность Лизу вернул телефонный звонок. Звонила ее подруга Ира (подруга настолько близкая, что Лиза могла называть ее Иркой без риска показаться невежливой). Начали с пинг-понга в пустяковые вопросы про погоду-моду, а потом Ирка решилась спросить Лизу – между прочим, до последнего оттягивала! – ну что, твой Андрей не объявлялся? Лиза пожала плечами, на лицо ее набежала тень. И хотя Ирка сейчас не могла видеть ее лица, но очевидно, что-то такое она почувствовала даже на расстоянии, потому что тут же поспешила Лизу утешить. Правда, довольно оригинальным способом – Ира сказала Лизе, что коль скоро ты, душенька, хотела независимости, то почему бы тебе теперь, обретя эту самую независимость, не воспарить от счастья?!
Лиза вздохнула так тяжело, словно в последний раз; да сказала бы она сейчас такое, отчего у любой феминистки разорвалось бы сердце! И про свободу, и про вожделенную независимость, и про старые добрые «вечные ценности». Да, про них особенно.
– Ну ладно, даст бог, все наладится! – испуганно вставила Ирка. Настоящая подруга – утешает.
Хотя еще вопрос, кто кого должен был утешать. Об эту пору жизни Ира переживала тяжелый развод с мужем Ильей. При этом поженились они всего год назад. Свадьба у Иры с Ильей была – закачаешься, молодожены рассекали по городу в правительственном «ЗИСе» (кого сейчас лимузинами удивишь?), для банкета арендовали настоящий дворец. Гостей было – людская река. Чтобы отгрохать такую свадьбу, Ирка с женихом взяли кредит. А через год – нате вам – развод. А они за свадьбу еще кредит не выплатили, нормально, да?
– Нет, я понимаю, – сокрушалась в телефон Ирка, – люди после развода имущество пилят, но чтобы пилить кредит?! Да еще за свадьбу! Это вообще нонсенс!
– Это не нонсенс, – пожала плечами Лиза. – Говорят, сейчас – распространенное явление.
– Кошмар, – застонала Ирка, – главное, я не могу понять, куда оно все ушло? Трепет чувств, дрожь от поцелуев, рассветы-закаты, лирика?! Ведь было все! И вдруг: тебе – холодильник? А мне тогда стиральную машинку!
Лиза вздохнула – у некоторых бывает так, что не уходит. Ни трепет чувств, ни лирика. А бывает, что взамен романтики приходит что-то более важное. Вот я тебе историю расскажу… И рассказала Ирке историю про старичков Ковалевых из соседнего парадного. Ирка заплакала (у нее после развода все время «слезки на колесиках»), а когда Лиза рассказала ей про военную свадьбу своих прабабушки-прадедушки, буквально зарыдала. Басовитый Иркин рев слышали, кажется, во всей кофейне.
– Ну чего ты? – улыбнулась Лиза. – Ты еще встретишь то самое, настоящее. И будете вы жить долго и счастливо, и умрете в один день. А лучше вообще не умирайте!
…С Ирой простились, кофе был выпит, но Лиза не спешила уходить из кофейни – смотрела на дождь за окном, опять рассеивалась в разные мысли и неожиданно сосредоточилась на одной. Она увидела билетную кассу, расположенную через дорогу от кофейни. И стало ясно, что нужно делать.
Лиза выскочила из кофейни, под дождем перебежала по лужам дорогу и взяла в кассе билет до Москвы на эту субботу.
Она подходила к Академии, увешанная холстами и папками, когда ее телефон вдруг зазвонил. Лиза чертыхнулась – как не вовремя, руки заняты! – однако исхитрилась, открыла сумку, подцепила телефон и… увидела высветившуюся на экране фотографию Андрея. Вернее, их с Андреем общую фотографию, сделанную прошлым летом в Павловском парке (фото так нравилось Лизе, что она связала его с номером Андрея в своей телефонной книге). Сердце ухнуло, рука дрогнула, и в следующую минуту холсты, папки и главное – нет, только не это! – телефон – посыпались на землю. Подняв телефон и увидев темный, разбитый экран, она поняла, что он безнадежно испорчен. Лиза собрала холсты и разревелась. В Академию в таком виде идти было никак нельзя, и она побрела к набережной – посмотреть на воду, успокоиться.
Возле сфинксов она спустилась к Неве. В этот дождливый день у реки было безлюдно, только поодаль под зонтом миловалась какая-то парочка да у самой воды кто-то сидел.
– Привет! – послышался знакомый голос, и в ту же секунду Лиза увидела Андрея.
– Ты?! – она не верила своим глазам. – Откуда?
– Оттуда! – улыбнулся Андрей. – Я тут ночью подумал, что пора вернуть нас друг другу, и додумывал эту мысль уже в поезде. А вы что об этом думаете, гражданка Ткачева?
Обалдевшая от радости гражданка Ткачева вытащила из сумки свой московский билет и замахала им в воздухе, словно подтверждая, что подобные мысли и ей приходили в голову.
…Потом они просто шли по городу, куда глаза глядят. Дошли до Английской набережной, и вдруг Андрей сжал Лизину руку:
– Смотри – загс. Зайдем?
И она кивнула – зайдем.
Прошел месяц.
В загс Андрей приехал прямо с поезда. Оба были одеты буднично, разве что Лиза надела вместо джинсов длинную юбку. В загсе, увидев их, женщина-регистратор даже губы поджала: ну что ж так прозаично?!
Зарегистрировались, подмигнули друг другу и вышли из серьезного государственного заведения. Никаких особенных планов на этот день у них не было – они заранее договорились «не бить в барабаны» и не устраивать никаких вечеринок. И тем сильнее удивилась Лиза, когда на набережной к ним вдруг подбежала группа музыкантов и заиграла ее любимого Гершвина.
Лиза с подозрением взглянула на мужа – Андрей невозмутимо пожал плечами, словно бы он не имел к происходящему никакого отношения. Музыканты играли добрых полчаса, собрав вокруг толпу зевак. Лиза слушала любимые джазовые композиции и чувствовала, как этот обычный серый день наполняется радостью, задором, драйвом. Ей хотелось танцевать.
Как вскоре выяснилось – это было только началом программы. Вскоре к набережной с эффектным ревом подкатил мотоцикл. Андрей протянул Лизе шлем:
– Пожалуйте, сударыня, сегодня это – наш свадебный «Роллс-Ройс»!
– Господи, я вышла замуж за сумасшедшего! – закричала Лиза, уцепившись за Андрея.
Мелькающие набережные, проспекты, ветер, скорость и ухающее ощущение полета и счастья.
…Она едва успела перевести дух, слезая с мотоцикла, как к ним откуда ни возьмись подскочила цыганка (самая настоящая айнанэ – чернявая, в пестрых юбках) и заголосила: давайте погадаю, красивые! Лиза вздрогнула: ой, не надо, я суеверная. Но цыганка уже крепко держала ее за руку, читала линии на ее ладони, и в итоге нагадала Лизе счастье на всю жизнь. Вот так – ни больше ни меньше. И любовь «до седых волос».
– Вот этот, – цыганка кивнула на Андрея, – всю жизнь тебя будет любить!
– И даже после! – вставил Андрей.
– О! И даже после, – подтвердила цыганка. – И еще вижу, – ромала снова схватила ладонь Лизы, – в скором времени тебя ждет дальняя дорога!
– А куда? – уточнила Лиза.
Пока Андрей объяснял ей, куда именно им выпадет «дорога», цыганка куда-то исчезла (кстати, голос у нее был точь-в-точь как у двоюродной сестры Андрея Кати, которая училась в театральной академии).
– Мы едем в Италию? – удивилась Лиза, выслушав Андрея.
– Ну, ты же хотела увидеть все эти волшебные маленькие города, застывшие в Средневековье: Перуджу, Сиену, Ассизи, «город ста башен» Сан-Джиминьяно?! Считай, что это будет наше свадебное путешествие. В эти выходные уезжаем на три недели. Пятизвездочных отелей не обещаю – ты вышла замуж не за бизнесмена, но гарантирую, что будет интересно. Мы возьмем машину напрокат и проедем по всей Италии… Это – то, чего ты хотела?
Лиза улыбалась: да, это – то, чего она хотела.
На сегодня чудес было в избытке, но в этот день случилось еще кое-что… После ужина в ресторанчике Андрей завязал Лизе глаза платком и, попросив не подглядывать, решительно потащил ее за собой. Прошли квартал, вошли в какое-то здание, двери, лестница, еще лестница, долгие переходы, и наконец Андрей стянул платок. Лиза ахнула – они стояли в ее любимых лоджиях Рафаэля в Эрмитаже. Кроме них в этот час в музее никого не было, только вдалеке ходили хранители музея.