Другое дело – обычные вечера. За столиками – веселые компании, влюбленные пары, мечтательные или задумчивые одиночки. И всегда большую часть составляют постоянные гости. О, как я их люблю! Мне нравится предугадывать жесты и пожелания, я практически ощущаю, что испытывают завсегдатаи, когда заказывают свои блюда-фавориты. И я радуюсь, если гость решается на что-то новое, пока неизученное до каждой веточки микрозелени и непривычное от первого вкуса до послевкусия. Пробуют, улыбаются и произносят: «Феноменально, в следующий раз только этого цыпленка».
«Давай же, макни в соус, прошу тебя», – мысленно обращаюсь я к нерешительным, волнуясь, что весомая доля очарования останется незамеченной и гастрономическая картина получится неполной.
Есть у меня и любимые гости. Например, известный актер. Он часто приходит в кафе, садится далеко не за лучшие столики, никогда – к окну. Всегда одет в темное. Одежда будто прячет его от посторонних глаз, служит защитой… Но, конечно, узнают. Я стараюсь не смотреть на него, мне кажется это почти преступным, все равно что резко распахнуть дверь и впустить в чужую жизнь неразборчивый ветер, который немедленно сорвет пух со всех одуванчиков. Нельзя. Все что я себе позволяю – быстрый профессиональный взгляд на заказанные блюда. Так, сегодня суп-гуляш… очень сытно… он был голоден… Вдох, выдох. У нас бывают известные личности, но тут совсем другое. Он бесконечно скромен, и такое ощущение, что бесконечно одинок. И гости кафе никогда не улыбаются и не тычут пальцем, узнав его. Они тоже не смеют. Потому что ветер… одуванчики… И, честно говоря, ему хочется протянуть не взгляд, а руку.
– Маслины, камамбер, груша!
– Есть!
– Осьминог для салата готов, забирайте.
– Паша, на тебе креветки, маринуй!
На кухне кипит все, включая вдохновение шефа. Надышавшись умопомрачительными ароматами, напитавшись атмосферой отточенного мастерства, я отправилась в первый зал, где менеджеры и официанты осуществляли последнюю проверку перед тем, как распахнуть двери и впустить в кафе… свадьбу.
Да, бывают скучные официальные банкеты, торжественные юбилеи, бодрые дни рождения, суматошные презентации, самые обыкновенные вечера, а бывают непредсказуемые свадьбы. Начинающиеся с безобидных брускетт и мини-пирожков со шпинатом, а заканчивающиеся побегом невесты, не готовой к совместной жизни, или грандиозным семейным скандалом, основанном на раскрытии какого-либо секрета. Иногда мне кажется, что друзья и родственники приносят молодоженам не только красиво упакованные подарки, в их сумках также лежат пыльные скелеты, прожившие долгую молчаливую жизнь в больших и маленьких шкафах. Каждая косточка – роковая тайна, способная изменить ход свадьбы, судьбу, историю, да что угодно. Двух менеджеров на такое мероприятие точно мало, поэтому я, забросив прочие директорские дела, приезжаю в кафе и превращаюсь в тень, скользящую по залу, внимательную и цепкую, всегда оказывающуюся в нужном месте в нужное время.
Влюбленные заслуживают идеального вечера, и я несу ответственность за те воспоминания, которые останутся у них на десятилетия. Даже если все скелеты выстроятся в ряд и пойдут на главных героев, чеканя костлявый шаг, я должна буду рвануть вперед и закрыть собой сияющее волшебство свадьбы.
«Что-то случилось?»
«О нет, ничего страшного, обычная рутинная работа: черепа отдельно, ребра отдельно и куда-то еще нужно пристроить малые берцовые кости».
Они приехали, когда зал был уже полон, длинные столы и отдельно стоящие столики с напряженными паузами выразительно вопрошали:
– Когда же? Сколько можно ждать?
– Опять центр забит, наверняка застряли в пробке.
– Интересно, какое у нее платье? Лучше бы с вышивкой и лентами. Люблю цветы из ткани, они отлично смотрятся на декольте.
В воздухе летало, кружилось, звенело нетерпение, вызывающее у меня вполне объяснимую улыбку. А как вы хотели? Представьте, сколько дней, часов и минут влюбленные рисовали это мгновение, используя все краски воображения. Теперь ваша очередь – ждите!
Я бы еще немного понаблюдала за присутствующими, но дверь распахнулась, и прекрасное белоснежное создание с большими глазами, мелкими рыжими кудряшками на лбу и порозовевшими от волнения щеками переступило порог кафе.
Я обожаю таких невест.
Юных.
Необыкновенных.
Бесконечно счастливых, без каких-либо заковыристых «если». Она любит искренне и самозабвенно, чуть стесняясь своих еле помещающихся в восторженной душе чувств. И гордится ими, потому что раньше никогда не испытывала подобного, и вот теперь… И вот теперь каждая секунда – особенная радость, каждый вдох и выдох о нем. И не существует преград. Да пусть бы и были! Она пройдет сквозь них, не заметив. Какие стены, горы, насыпи, барьеры, когда рядом судьба?
А потом появился он, и я замерла, пытаясь не спугнуть нарастающее удовольствие от происходящего. О нет, передо мной не возвышался двухметровый красавец, знающий себе цену, удовлетворенно осматривающий присутствующих на предмет, а все ли заметили, как он хорош. Главный герой свадьбы тоже был юн, чуть растерян и смущен, на аккуратном носу устроились очки в тонкой золотистой оправе, забавная лопоухость настойчиво уменьшала возраст, черный костюм сидел мешковато (тощий парнишка, не закормленный пирогами, но это мы сейчас исправим), новые начищенные до блеска ботинки сияли так, будто их лакировали три раза подряд. Невысокий. Постоянно смотрит на нее. И как смотрит! Как на прекрасный цветок, выросший в пустыне: вдруг она всего лишь вспыхнувший на горизонте мираж, вдруг исчезнет, растворится… Или как на чудо, посланное свыше. Для него. Навсегда.
– Шампанское открываем? – спросила Катя, чутко выполняя менеджерские обязанности.
– Да, – я кивнула и добавила уже вслед: – Ровно через три минуты.
Первую часть всегда можно назвать организационной: вручение подарков, тосты, поздравления, заготовленные шутки, от которых хорошо приглашенным, но плохо новобрачным. Им бы свободы, чтоб белое платье и рубашка превратились в пух и перья, вытянулись шеи, а затем синхронно взмахнуть крыльями и полететь к солнцу белоснежными птицами: пусть не мешают и не отвлекают от долгожданного счастья.
Всегда есть особенно нетерпеливые: некоторые гости засуетились, зашуршали пакетами, обступили молодых и…
– Я вас не знаю, – раздался за спиной резкий мужской голос. – А, значит, вы со стороны жениха. Пойдемте, у меня есть к вам пара нескромных вопросов.
«Нескромные вопросы – моя слабость», – автоматически пронеслось в голове, и, желая справиться с проблемой поскорее, я развернулась. О, как меня решительно казнили (в ту же секунду), как сожгли, развеяли по ветру, стерли с лица земли! Я и не думала, что за столь короткое время можно переделать такое количество губительных дел, во всяком случае раньше меня лишали жизни гораздо медленнее. Ненависть, по логике, должна хорошенько напитаться, надышаться, распухнуть, она обязана пройти определенный путь, прежде чем стать скрипучей: «У меня есть к вам пара вопросов». Но видимо, не в этом случае.
Передо мной стоял мрачный мужчина лет тридцати трех (я бы дала больше, но для объективности пришлось стереть с его лица пока еще невысказанные восклицательные знаки). Чуть выше меня, но, конечно, значительно шире в плечах. Взгляд, сравнимый с бетонной плитой, уже давил все движимое и недвижимое к полу, но преимущество все же было на моей стороне. Женщина, мысленно раскладывающая брускетты на тарелки и доски, добавляющая виноград к камамберу, чуку к баклажанам, стружку копченого гуся в суп, практически недосягаема, она существует в параллельной вселенной, где необходимо сделать слишком много, где нет минуты на погибель. А я раскладывала, отдавала официантам, шла за ними следом, провожала блюда до столов, предугадывала, кто к чему потянется в первую очередь и контролировала каждое «ах» и «ох». Даже если я за тридевять земель от кафе, подобные картинки наполняют мой мозг постоянно. Другая реальность, и ничего с этим не поделаешь.
– Вы…
Но я не успела ничего сказать, мужчина сжал пальцы на запястье моей правой руки и потянул за собой к окну, где стоял небольшой круглый столик. «Лимонады еще не принесли, – машинально отметила я и сразу увидела нового официанта с двумя кувшинами, в которых сияли кубики льда, зеленела мята и искрился освежающий напиток. – Отлично, молодец, вовремя».
– Прошу, – сухо произнес мужчина, усадил меня в кресло и устроился напротив, вцепившись в вилку, сдвинув брови. Луч солнца скользнул по его лицу, выделяя усталость глаз и резкость сжатых губ. Плохо спал? Перед свадьбой подобное случается, ничего страшного. А впрочем, вид у этого шоколадного фондана был такой, будто прекрасная невеста, похожая на воздушный десерт «Анна Павлова», сбежала от него к худому, неуверенному юноше в очках, который сегодня и стал ее мужем. Да, точно, мой мрачный незнакомец похож на фондан – тяжелый, горьковатый, слишком сытный для первых летних дней. – Здесь душно, – раздраженно произнес он, оглядываясь по сторонам. – Управляющего нет, вернее, шеф-повар и является управляющим, и он занят на кухне. Директор, как мне сказали, женщина, и пока я ее не нашел. Неудивительно… Где женщины, там вечный бардак! Как видите, я навел справки, должен же кто-то отвечать за этот балаган… – Он осекся и обжег взглядом мой лоб, пока еще не обремененный морщинами. Впрочем, возможно теперь-то они и появятся.
«Не нравится, когда директором является женщина? А вот таких слов говорить не следовало… Боюсь, я не смогу теперь оставаться официально-нейтральной, моя вредность порой не знает границ. Вы явно приняли меня за гостя, что ж, у меня есть минимум десять минут, чтобы, балансируя на грани добра и зла, насладиться маленькой местью. Дышите глубже, я рядом…»
– Вовсе не душно, отличная свадьба и приятная атмосфера, – я посмотрела на вилку, тактично намекая на то, что столовые приборы существуют вовсе не для того, чтобы их мучили в пылу гнева.