И вдруг в наушнике раздался счастливый голос:
– Вижу сундук!
– Полуянов! Не двигайся! – взмолилась шеф-редактор.
А дальше послышался страшный треск. Грохот. Взрыв.
Надя затравленным кроликом обернулась: целый огромный поддон сдвинулся с места… поехал… рассыпался в осколки – в полушаге от нее! Но где-то в глубине конструкции грохотало еще ужаснее.
– Надька! – услышала она Димин голос. – Черт! Меня завалило! Не могу! Дышать нечем! Помоги!
Любимый, судя по всему, находился в нескольких шагах – но в глубине лабиринта.
А кирпичи теперь летели со всех сторон.
Перед Надей было два пути. Один – в гущу этого ада. К Диме. Вытаскивать его. Спасать.
И второй – на воздух. На свободу. Серая полоска воли виднелась совсем рядом.
Она – в приступе животного страха – не колебалась ни секунды.
Антилопьим скачком выскочила наружу.
И попала прямиком на оператора.
– Полуянов! Мы идем к тебе! Держись! – воскликнула Анастасия.
Ветер, словно по заказу, стих. Редакторская группа, водитель, ассистенты, линейные продюсеры, Жека – все бросились в глубь лабиринта.
А Надя опустилась на жухлую траву и зарыдала. И когда спустя минут десять на волю вывели красного от кирпичной пыли Полуянова, к любимому даже не подошла. Ей было очень стыдно.
Еще и Анастасия подошла, добила презрительным:
– Эх, ты. Жена декабриста.
На весь следующий день деревня опустела. Телевизионщики не вылезали из штабной избы и ПТС – спешно монтировали очередной выпуск. Герои прятались по домам. В узком кругу переваривали свои победы и поражения.
Помимо могильного конкурса и кирпичей снимали еще две испытания: падение в ледяную по осеннему времени реку с быстрым течением. И полет – по счастью, со страховкой – с пожарной вышки высотой метров в десять.
Пары – хотя теперь им общаться никто не запрещал – категорически не делились друг с другом пережитым. Но все было видно – по умиротворенным или печальным лицам.
Надя страдала ужасно. Повторила, наверно, тысячу раз:
– Димочка! Я сама не понимаю, что на меня нашло! Будто черт погнал к выходу!
А он, словно попугай, говорил:
– Забудь. Ты девчонка. Имеешь полное право испугаться.
– Но Кристи-то не боялась! – точила себя Митрофанова.
– Да ладно. Тоже орала.
– Пару секунд. А я просто тебя предала!
– А что бы ты могла сделать? Как Атлант, удерживать сотни кирпичей на плечах?!
– Я должна была бежать не к выходу, а к тебе!
– Зачем? Меня прекрасно спасли.
– Но тебя должна была спасти я! Вот ты бы бросился ко мне, если бы меня завалило?
– Нет, конечно!
– Врешь, – вздыхала девушка. – Ты бы меня спас. А я трусиха позорная.
– Ты не трусиха, а слабый пол. Митрофанова, хватит себя казнить! Куда обидней, что миллион не дали. Я сундук видел, понимаешь! Уже руку к нему протянул – и тут все рухнуло!
– Да при чем здесь миллион! – кручинилась она.
Надя прекрасно помнила, какое у нее было лицо, когда она отчаянно бросилась к выходу. И помнила оператора, который немедленно поймал ее в кадр. Теперь вся страна узнает, что Митрофанова – предательница.
Оставалось надеяться, что кто-то из участников проявил себя еще более позорно.
«Свадьба навылет» с первого эфира начала собирать приличные рейтинги по стране, но в Грибовске шоу считали «своим» и просто боготворили.
Когда по телевизору шел очередной выпуск, городок вымирал. Те, кого эфир заставал на рабочем посту, тоже смотрели хотя бы одним глазком. Позывные передачи («Героическая симфония» Бетховена в современной обработке) неслись из магазинчиков, поликлиник, сторожек охранников.
Съемочная группа иногда наведывалась в городок, и каждый раз за телевизионщиками брели зеваки. Местные жители старательно собирали информацию, передавали из уст в уста: юные очаровашки-ведущие обязательно покупают на рынке хурму сорта «Королек», а желчная шеф-редактор Анастасия страшно ругается, если в главном супермаркете города не находится ее любимых сигарет.
Герои шоу быстро стали в Грибовске «своими людьми», почти родственниками. Пусть жили местные небогато (не разгуляешься, когда в городе единственное предприятие, и то хозяева там китайцы), все равно щедро слали эсэмэски в поддержку любимчиков. Считали: сэкономленные пятнадцать рублей миллионером не сделают. И сто пятьдесят не разорят.
После второго тура безусловными лидерами стали Артур с Кристиной. Хозяева двух городских «качалок» не успевали продавать абонементы – к ним потянулась молодежь, возжелавшая слепить себе столь же совершенные тела. Но свои почитатели имелись и у трусливой библиотекарши, и у хабалистой Василиски. Нравилась горожанам и еще одна колоритная пара: кандидатка наук Прасковья, очкастая, ужасающе умная, и совсем на первый взгляд не подходящий ей жених – простой немногословный автослесарь Александр.
Психиатр Федор Матвеевич продолжал ломать голову, какое-такое зло принесли в их края телевизионщики. Лично он пока видел одну лишь пользу. За неделю, что идет «Свадьба навылет», заявлений в загс подали больше, чем за месяц. И в магазинчиках местных праздник: денег москвичи не экономили, скупали исключительно премиум-класс.
Но Василий-то прежде не ошибался!
Доктор принес из дома маленький телевизор, установил в собственном кабинете и дисциплинированно водил на каждый эфир предсказателя. Тот никаких подробностей не давал. Но каждый раз приходил во все большую ажитацию, когда на экране появлялся породистый, не юный уже мужчина по имени Анатолий из города Новосибирска. Федор Матвеевич никак не мог понять, почему блаженный прицепился к бедняге. На шоу тот себя проявлял весьма достойно: немногословный, хозяйственный (судя по первому конкурсу). Бесстрашный и сильный – если вспомнить конкурс второй. Его подруга упала в местную речушку. Хоть та и называлась несерьезно – Малявка, но течение имела сильное, да и погода – многие в пуховики одеты. Камера сразу после снопа брызг дала крупный план Анатолия, и на его лице даже грана сомнения не мелькнуло. Немедленно кинулся в воду, легко доплыл. Потерпевшая пребывала в истерике, свойственной утопающим, но герой ее даже за волосы не хватал – обнял уверенной рукой за плечи, шепнул пару успокаивающих слов, и Алла перестала вопить от ужаса. Легла мужчине на плечо и даже помогала, ногами подгребала, пока к берегу плыли.
Однако Василий продолжал брызгать слюной, тыкать пальцем в экран, утверждать:
– Он всех нас уничтожит!
Федор Матвеевич предлагал версии:
– Это убийца? Террорист?
– Нет, – тряс бородой сумасшедший.
Однажды упал на колени, уткнулся головой в пол, зарыдал:
– Он болен! Страшно болен!
Начал биться, а в кабинете-то кафель. Пришлось санитаров звать.
Когда несчастного увели, Федор Матвеевич бережно извлек из сейфа планшетный компьютер (коллеги подарили на юбилей). Дома дорогую игрушку держать не мог – дети мигом бы ноги приделали. Но на работе, когда минута свободная выпадала, наслаждался. Любимые фильмы пересматривал, сериалы поглядывал – хорошие, западные. Из самых интересных – имелось такое хобби – делал нарезку. Зачем, например, в тысячный раз «Родину» пересматривать, если у него оттуда всего несколько эпизодов любимых?
Нынче умение монтировать решил использовать для работы. Прокрутил три часовых выпуска «Свадьбы навылет», выбрал все моменты, где участвовал Анатолий. Соединил. Получилось на круг двенадцать минут.
Внимательно просмотрел. На крупных планах делал паузы, вглядывался – не как зритель, как врач. С точки зрения психиатра, никаких отклонений не увидел. А с точки зрения терапевта, инфекциониста? Может быть, лихорадочный блеск в глазах, нездоровая бледность или, наоборот, румянец? Но нет. Кожные покровы чистые, тело тренированное. На животе – мышцы-кубики. Даже мелочей вроде начальной стадии варикоза или легкого искривления позвоночника не увидел. Полностью здоровый человек.
Однако предсказатель тоже еще ни разу ни на кого напраслину не возвел. И потому в пятницу ближе к вечеру Федор Михайлович напросился на рюмку чаю к главврачу городской больницы.
Савелий Юрьевич когда-то считался лучшим на всю область диагностом и клиницистом. Административная работа поубавила лечебного опыта, но нюх – особый докторский дар видеть пациента насквозь – у коллеги остался. В Грибовске рассказывали, он даже раздеваться не заставляет – увеличенную печень сквозь пиджак видит. Хотя от человека и перегаром в этот день не пахнет.
Едва Федор Матвеевич включил свой клип, главврач молвил:
– Где-то я видел этого гражданина.
– «Свадьбу навылет», наверно, смотрите, – усмехнулся Федор Михайлович.
– Точно! – Савелий цепко взглянул на экран, свел к переносице брови. – И чего ты от меня хочешь?
– Да предсказатель мой уверяет, что болен человек. Серьезно. – Психиатру вдруг стало стыдно за свои антинаучные методы.
К счастью, Савелий Юрьевич – далеко не молодой докторишка-агностик. Насмехаться не стал. Попросил перемотать в начало. Просмотрел самым внимательным образом, только после изрек:
– На нем пахать можно. Минута в ледяной воде и никакой одышки дорогого стоит.
– Инкубационный период у того же ВИЧ – до трех месяцев, не мне тебя учить.
– Ну, настолько глубоко я заглянуть не могу, – развел руками Савелий Юрьевич. – Только ты сам хотя бы на его ногти посмотри. Чистюля. Педант. Такие в случайные половые связи крайне редко вступают. Потенциальные вичевые совсем по-другому выглядят.
– Значит, сбой случился у моей Ванги бородатой, – вздохнул Федор Матвеевич.
– Может, и сбой. Но давай на всякий случай просветим его, – предложил Савелий Юрьевич. – На другой предмет.
– Как?
– Полисмена нашего главного попрошу. Пусть его по базам пробьет.
– Вряд ли что даст. Шоу на всю Россию идет, конкурс был мощный. Анатолия, прежде чем взять, наверняка тысячу раз проверили. И по медицине, кстати, тоже.