Савелий Юрьевич сунул голову под подушку. Попытался расслабить мышцы и остудить мозг. Но сон, зараза, не шел. Промучился полчаса, со стоном дотянулся до аппарата, сделал обратный вызов. Пусть сейчас говорит – еще время тратить, в законный выходной с ним встречаться!
Но металлический голос сообщил, что «абонент временно недоступен».
Очень по-человечески: сделать гадость, а потом выключить телефон!
Целый день Полуянова то морозило, то бросало в жар. Сначала в горле першило, к обеду стало больно глотать. Многое бы отдал за горячий чай и теплую постель возле камина!
Но понимал: съемки из-за какой-то простуды никто не перенесет. Станешь жаловаться – только хлюпиком прослывешь, да и Надюха накроет заботой, как квочка крыльями. Нет иного выхода, как оставаться мужчиной и банально выкинуть хворь из головы. Тем более после первого – позорнейшего! – испытания.
Вместо того чтобы кутаться и жалеть себя, Дима решил как следует размяться. Сто приседаний, у Кристины одолжил скакалку, попрыгал. Горло сначала взорвалось болью, но после того как промчался на пределе сил два километра, неожиданно саднить перестало. Полуянов приободрился и, когда дело дошло до отжиманий, схлестнулся с Артуром: кто больше?
– Дима, не сходи с ума! – прошипела Надюха. – Это Iron Man, только себя уморишь!
Но Полуянов уже окончательно поверил, что в топке усталости и пота зачатки простуды сгорят дотла. И хотя в глазах мутилось, руки дрожали, а коленки крутило нещадно, все-таки своего добился. Сделал на одно отжимание больше и бессильно упал носом в посеребренную инеем жухлую траву.
– Браво, господин журналист! – ехидно похвалила ведущая.
Камеры выключили, но полежать на земле не дали. Анастасия погнала строиться, выслушивать результаты.
Полуянов с удивлением узнал, что, несмотря на его неудачный прыжок, они с Надей все равно заработали золото. Результаты по всем трем испытаниям складывали, и Надя в отчаянной попытке покрыть «косяк» любимого прыгнула куда дальше своей нормы. На том и выплыли.
– Надя, ты не очень похожа на человека, который ходит на фитнес, – съязвила ведущая.
– Я и не хожу, – честно призналась Митрофанова. – Мне не тренировки помогли, а любовь.
Золотой значок, конечно, получили Артур с Кристиной. И, к вящему удивлению публики, Василиса со своим бодрым старичком.
Еще три пары получили серебро, одна – бронзу. Прасковья с Александром, как ни старался автослесарь, сдали нормативы по прыжкам, но с единственным отжиманием и двумя километрами за сорок минут от Прасковьи остались в неудачниках.
– И прекрасно! – разорялась фальшивая кандидатка наук. – Буду очень рада уехать отсюда.
Но ведущая отбрила:
– Решать не тебе. Когда зрители выгонят, тогда поедешь.
Полуянов не стал делиться с Надей своей методикой излечения от простуды.
Вечер провел бодрячком: написал вдохновенный пост для блога, любил Надюшку, пили в честь спортивных свершений вкуснейший глинтвейн (умелица Митрофанова спроворила из дешевой кислятины). Озноб и боль в горле вернулись ночью. Подруга, к счастью, крепко спала. Дима втайне выпил парацетамол и хлопанья крыльями в очередной раз избежал. Спал с кошмарами, но пробудился на заре. Причем чувствовал себя прилично. То ли поправился, то ли жаропонижающее еще действовало.
Надюша в полусне пробормотала:
– Не могу проснуться… все мышцы болят.
Дима подоткнул подруге одеяло, шепнул в ушко:
– И спи себе. Съемки сегодня вряд ли будут.
А сам решил закрепить вчерашний успех. Вместо традиционных кофе и компьютера отправился на пробежку. Простуда обязательно опешит от его зверской решимости и уйдет окончательно.
Дело верно двигалось к зиме. Крыльцо, словно лаком, покрылось ледком, подмороженная трава вкусно хрустела под ногами. Селютино, утомленное вчерашним днем спортивных свершений, крепко спало.
Дима взял курс на околицу и дальше – к роще, где снимали нормы ГТО. Дорога отличная, грязь придавлена колесами «уазиков», вытравлена холодом.
Поначалу, как и вчера, морозный воздух иголками впился в горло. Но Полуянов мчался все быстрее, и боль (опять перепугалась!) начала стихать.
«Всё. Патентую методику», – с усмешкой подумал журналист.
Бежать по вчерашней, проложенной в лесу трассе показалось скучным, и Дима решил двинуться в «большую жизнь» – по дороге, что вела из Селютина к Шибаеву, Грибовску и дальше, в огни, в суету, в столицу.
Сначала просто дышал, по сторонам и под ноги не глядел. Только когда родимая деревня оказалась километрах в двух за спиной, взгляд выхватил совсем свежий след – характерную колею от квадроцикла.
Дима притормозил. Насколько он знал, ни у кого из съемочной группы подобной техники не было. Зеваки заявились?
Заинтересовался, присел, присмотрелся. Проехали, похоже, совсем недавно – осколки некрепкого ночного ледка летели из-под колес во все стороны. Направлялись в Селютино? Но он проснулся полтора часа назад, никого не видел и звука мотора не слышал. Ехали отсюда? Но кто? Почему так рано? И беззвучно?
«Дима, что тебе за дело?» – попытался охолонуть себя.
Однако уже прикидывал, как лучше: побежать по следу обратно или, наоборот, вперед.
И хотя логичнее было выяснить, откуда маршрут квадроцикла начинается, возвращаться Дима не захотел. Решил: «Пробегу еще с километр».
Потом себя спрашивал: что именно повело его в нужном направлении? Еле уловимый запах солярки? Крик птицы, чем-то похожий на человеческий? Или чутье журналиста?
Спустя десять минут – то бишь еще в километре от деревни – след внезапно оборвался. Полуянов недоуменно притормозил. Как это может быть? Слева – поле, справа – рощица. Негустая, с облетевшими деревьями. Квадрик свернул на бездорожье?
Дима сделал несколько шагов назад. Присел на корточки. Он, безусловно, не эксперт, но сначала – судя по отметинам шин – водитель резко тормозил. Потом, после небольшого заноса, остановился. И в неудобном месте, с горочки, вдруг решил ехать через лес.
Зачем?
Полуянов не колебался ни секунды – двинулся по следу. Немедленно продавил весом тела слабенький совсем лед, черпанул кроссовками липкую грязь, чертыхнулся. Зачем квадрик сюда понесло? И без того еле видимая тропа становилась все непролазнее. Дикая малина и ещё какие-то неведомые колючки тянули к Диме свои кровожадные лапы.
Полуянов вспомнил о двух кавказцах – Петр недавно жаловался, что те опять здесь бродят. Это их, что ли, квадрик? Но в чем смысл странной поездки – сначала по дороге, потом по глухому лесу?
Ответ он узнал еще через пару метров.
Сначала остро запахло свежесломанным деревом. Дальше увидел: вот он, квадроцикл. Весь передок разбит – снес немаленькую березу. А на сиденье, лицом вниз, недвижимо лежит мужчина.
– Твою мать, – пробормотал журналист.
Горло начало болеть с новой силой.
«Тело не трогать, место преступления не топтать». Полуянов тысячу раз в жизни слышал непреложную полицейскую истину и считал ее, безусловно, справедливой.
Но любопытство часто пересиливало здравый смысл.
И сейчас ему даже в голову не пришло дисциплинированно удалиться в сторонку и набрать 112.
Хотя бы потому, что здесь, в глухом лесу, сигнала сотовой связи банально не было. Ничего не оставалось, как провести первичный осмотр самому.
Хорошо, заботливая Надюшка когда-то давно сунула ему в карман ветровки перчатки. Дима ими сроду не пользовался, но сейчас пригодились. Натянул, осторожно приподнял мертвеца.
Абсолютно незнакомое лицо. Русское. Не маргинальное. Одет по-походному, но чисто выбрит, ногти аккуратно подстрижены. Тело холодное, но трупных пятен не видать. Совсем недавно погиб. Или убили?
Дима очень аккуратно осмотрел труп. Документов или бумажника не обнаружил. Пулевых или ножевых ранений не заметил. Но дальше Полуянов раздвинул волосы на голове покойного и нахмурился. Наверняка утверждать нельзя, но очень похожую рану он видел в Москве, у ночного клуба, когда один браток влепил другому по кумполу бейсбольной битой.
По телу прошел озноб, и то была не только простуда. Полуянов вдруг осознал, что он в этой дикой глуши абсолютно один. Преступники вряд ли ушли далеко. Увидят шевеление в лесу, услышат шум, вернутся – и ляжет он рядом с незнакомым мужчиной.
Дима очень быстро сделал пару снимков мертвеца. Выбрался на дорогу и припустил в направлении деревни.
Савелий Юрьевич заснуть так и не смог.
Провертелся до девяти утра и в отчаянии поднялся. Жена – дежурила, что ли, под дверью спальни? – вбежала, запричитала:
– Милый, ну прости!
Доктор буркнул:
– Будешь неделю будильник на три часа ночи ставить. И Федору звонить.
Супруга рассмеялась:
– Давай лучше в два ночи и в пять утра. Так эффективнее. Пошли завтракать?
Савелий Юрьевич выпил кофе, откушал яичницы с ветчиной, закусил гренками. Лениво спросил жену:
– Чем он тебя приворожил-то? Что будить согласилась?
Супруга округлила глаза:
– Сказал, что предсказатель не ошибся.
Главный врач хмыкнул. Взял телефон. Набрал психиатра, раздраженно прослушал очередного робота. Дальше позвонил на квартиру.
– Он на съемки поехал! В эту вашу, как ее, в Селютину! – радостным голосом сообщил старушечий голос.
Не зря говорят – здоровых психиатров в мире нет, все сами с придурью.
К счастью, в памяти телефона у Савелия Юрьевича имелся телефон Анастасии, шеф-редактора программы «Свадьба навылет». Приезжала однажды в городскую больницу с высоким давлением, он принял лично – с такими гостями надо дружить.
Номер московский, платить за междугородний звонок из своего кармана придется, но делать нечего.
– Анастасия Валерьевна? – строго произнес. – Савелий Юрьевич беспокоит. Главный врач Грибовска. У вас там все в норме?
Женщина холодно отозвалась: