о оббежать стол и не зацепиться. И когда я уже была у самой двери, та внезапно распахнулась. Я резко затормозила, ухватившись за книжный шкаф, чтобы не врезаться в появившегося на пороге Летто.
— Ты что здесь делаешь?! — рявкнул он. — Кто тебя сюда впустил? Да как ты!..
Я подпрыгнула от крика на месте и замерла сусликом. Потому — как, чем я заслужила такое отношение? Ничего же я не сделала, а он снова кричит! А ведь я хотела, чтобы наше пребывание было максимально комфортным. Но о какой вежливости может идти речь, если он снова кричит. От неожиданности у меня задрожали губы. Я и разозлилась, и старалась, как могла, не расплакаться.
— Так! — Летто вдруг осекся и отвернулся. Он глубоко вдохнул, провел пальцами по лбу, будто сгоняя неприятное чувство и, приглушив голос, сказал: — Я не ожидал тебя здесь увидеть, поэтому…
— Меня сюда поселили, — я обхватила себя руками за плечи и тоже на него не смотрела.
— Ясно. Я поговорю с экономкой. Она ошиблась. Эти комнаты не для посторонних.
И тут меня осенило. Развернутые свитки, раскрытые книги, следы чая на столе и теплый черный плед на кресле, помятая постель — это все не осталось с тех времен, когда хозяйка этих комнат была жива. Это следы оставил Летто. Здесь его тайное убежище? Или просто место, где удобно? Потому что иначе я не вижу смысла, что мешало ему взять какой-нибудь свиток и уйти в свои комнаты. В пользу места, о котором никто не знает, свидетельствовало так же и то, что экономка легко определила меня именно в эти комнаты. Карис не хотела меня как-то унизить. В ее понимании комнаты находились в чистоте и порядке и никем не использовались.
— Хорошо, мне все равно, — старательным ровным тоном согласилась я, потому что все еще дрожала из-за криков Летто. К сожалению, он это заметил. Хотя я не хотела ему демонстрировать свою слабость.
— Я дал себе слово не кричать на тебя, — поморщился князь.
— Ничего, переживу, — когда я разобралась в причине происходящего, мне стало чуть легче. Но Летто все равно был хмур и задумчив, правда, достаточно быстро вынырнул из этого своего погружения.
— Пойдем, я вызову Карис.
— И слуг каких-нибудь тоже, — попросила я. — Обед давно прошел, а ужин…
— Аэлла спутала мне все. Должен был быть скромный прием в честь вашего приезда.
— В честь приезда Рины, будь уж честен. Но как-то тяжело самому со всем справляться, — заметила я. Даже если не знать, что упомянутая Аэлла не дает Летто покоя, а тот в свою очередь слишком печется о защите новой невесты и поэтому пытается сохранить наш приезд в тайне, все равно как-то неравномерно распределена нагрузка. Слишком много требуется от князя: быть везде, знать все.
— Поэтому обычно члены семьи помогают друг другу, — хмыкнул Летто. — В моем случае я разделю часть обязанностей с Риной. Хотя бы тех, которые относятся к внутренним делам. Скоро вернется Карвер, он отвечает за охрану, и я ему доверяю. И у меня появится свободное время, чтобы уделить его Рине. Ты ж не против?
— Еще бы я была против, — помахала я рукой, откуда никуда не делась темная метка.
Летто вопросительно взглянул на меня, мол, можно посмотреть. А когда я кивнула, он медленно подошел и демонстративно коснулся моего запястья. Казалось, теперь он все будет делать так осторожно, чтобы я чего не подумала лишнего. Я с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.
— Лишнего покраснения не вижу. Разве что припухлость чуть больше, чем нужно. После окончания ассимиляции не должно быть проблем вообще, — тоном знатока бормотал себе под нос князь, а потом спросил меня, указывая кивком на запястье: — Можно?
Я кивнула, мысленно умилившись, и добавила Летто один положительный балл за то, что он умел делать выводы и понемногу учился говорить, прежде чем делать. Пока я проводила расчеты — сколько сняла баллов, а сколько добавила, князь аккуратно прикоснулся губами к метке. Это была всего лишь вынужденная мера, помощь ближнему, так сказать, но — черт меня побери — выглядело это вполне эротично на мой вкус. Тепло его губ вызвало толпу мурашек у меня на коже, и это невыносимое, разрывающее чувство трепета в области диафрагмы. Я осторожно выдохнула, стараясь ничем не показать своего состояния. Вот пнуть бы себя сейчас! Не хватало мне еще всяких странных реакций собственного организма! Я их не разрешала! Но Летто уже отстранился, а о том, что происходило три секунды назад, напоминала только чуть влажная метка на моем запястье. Я с трудом убедила себя не трогать ее.
— Даже хорошо, что обед не состоялся, — внезапно сказал князь, я даже вздрогнула.
— Почему? — я повернулась к Летто, а он уж что-то просматривал на полке среди свитков.
— На голодный желудок получаются лучшие аурограммы. Ты же не против посетить магофизиолога вместе с Риной? Он даст заключение, как проходит ассимиляция и когда можно будет пользоваться жезлом. За это время твои комнаты приведут в порядок, а также подготовят все к ужину. Как тебе такое предложение?
Есть мне хотелось ужасно, но жезл получить сильнее. Потому что здесь, судя по всему, каждый был хотя бы чуточку магом, и инфографики чертились направо-налево. Все равно что без смартфона ходить в век цифровых технологий. Хотелось получить уже долю независимости от чужой помощи и начать узнавать что-то новое. Поэтому я согласилась с предложением Летто и поспешила обратно к крестнице, обрадовать ее странным обследованием. Название процедуры заставило меня хихикать: они что, здесь реально ауры меряют? Вот Лилька со своими гороскопами обрадовалась бы!
28
Ринка смеялась, упав на бархат кушетки, чуть ли не ногами молотила. Еще бы ей не смеяться. Наш поход к магическому врачу превратился в клоунаду. Мало того, что интерьер врачебного кабинета напоминал салон цирковой гадалки: странные стеклянные конструкции, хрустальные шары и линзы, звенящие подвески и мужик в платье, то есть в мантии, так ещё и с этой самой аурограммой были проблемы.
У Рины как раз все шло своим чередом: вежливое здравствуйте-становитесь сюда, долгая настройка линз, просьба подумать об одном, втором, третьем, просьба представить всякое разное и под конец вдохнуть и не дышать. Прямо как на флюорографию пришли. Я все это время скучающе посматривала по сторонам. На стенах, как и в обычном кабинете врача, висели схемы, списки с выделенными пунктами и даже что-то явно напоминающее рекламу: "покупайте линзы класса пасилор".
А потом мы поменялись с крестницей местами, и начался цирк с конями. Сначала я просто недоумевала, потом откровенно начала злиться, но со стороны вся эта беготня моя и вокруг меня, скорее всего, выглядела очень смешно. Вот Ринка и не унималась.
Меня потребовалось не просто просканировать сине-зелеными лучами, со всеми дурацкими просьбами, а и рассмотреть через очки с дюжиной, не меньше, стекол. Общий идиотизм ситуации накалило еще то, что держать себя в руках без броши Летто мне было сложно. Стресс, нервозность и желание приложить себя ладонью по лбу сказались не лучшим образом. Я, сама этого не желая, подпалила магофизиологу шторы, мантию и кусок бороды.
Ну, попыталась подпалить. Специалист оказался какой-то огнеупорный и непробиваемый. Улыбался, вид имел блаженный и иногда и вовсе принимался меня уговаривать, воркуя: «а теперь почувствуйте, как в пальчиках теплеет, искорки перемещаются по ручке, отлично, вы большая умница, задерживаем дыхание еще на чучуточку». Может, детям было все равно, как выглядит их врач, для меня же все это не особо сочеталось с внешностью Бармалея: окладистой черной бородой магофизиолог зарос чуть ли не по самые глаза. Я пыжилась, начинала посмеиваться и наоборот сердиться, из-за чего сбивался в своих расчетах Бармалей, и заразительно хихикала Ринка.
— Будьте любезны, подождите в приемной, — в конце концов, не выдержал Бармалей и грозно посмотрел на Мелкую. Это выглядело тоже вполне забавно, потому что магофизиолог при этом активно шевелил кустистыми бровями. Ринка прыснула, попыталась сдержать смех ладонью и согласно кивнула. Был же предел развлечению. Я помахала ей ручкой и наконец смогла сосредоточиться на процедуре.
— Давайте вернемся к аурограмме. Запас кристаллов рассчитан на восемнадцать дневных попыток, а мы потратили уже одиннадцать, — просяще сказал Бармалей, и я честно замерла на месте. Без зрителей процесс шел немного лучше, даже стало слегка скучно.
— А после восемнадцати попыток кристаллы перезаряжаются?
— Меняются, некоторые можно зарядить, некоторые нет, — ответил Бармалей, щелкая красивыми бронзовыми рычажками — сама конструкция жутко напоминала мне картинки в жанре стимпанк. — Замена у меня есть, но сам процессик небыстрый.
— Так это действительно снимок ауры? — с сомнением спросила я, следя, как в меня засветили в который раз разноцветные лучики.
— Не знаю, что такое сни-мок, — неуверенно повторил Бармалей. — Но магофизиология это одна из базовых наук современности! Точненько как по учебнику!
— Я знаю, что такое наука, — фыркнула я. — А у вас здесь магия, ритуалы и цветные стекла!
— Не нужно недооценивать магические науки, — взвился коршуном Бармалей и заработал на этом порыве даже быстрее, чем до этого, не прекращая ворчать. — Понятненько, что вы, ваша светлость, из немагического мира, там где развита более прикладная технология. Так вот не стоит думать, что наша наука менее… научна!
— Да?
— Да! И сейчас я вам это докажу, только задержите дыханьечко по моей команде! — провозгласил, не иначе, магофизиолог. Я дернула бровью, но последовала его просьбе. Неожиданно, мое желание разоблачить этот цирк сыграло на руку: больше я ничего не подпалила. Странная машина мелодично звякнула, линзы расползлись в стороны и снова сомкнулись. Вот только, это было и у Рины, за моей спиной на тонком пластике расползлось множество разноцветных пятен.
— Замечательно! Замечательненько! — чуть ли не подпрыгивал магофизиолог.
— И чем оно замечательно? — я позволила себе сойти с места, все-таки меня больше никто не удерживал. Врач аккуратно снял пластиковую картинку, прикрепил ее левее от пьедестала, где я все еще стояла, замерев, в специальные зажимы — сушиться, не иначе. Рядом висела такая же Ринкина. Точнее, не такая же — цвета моментами были похожи, а моментами расплывались совершенно не так, как у меня.