— Не злись, веди себя хорошо.
— Скажешь тоже, — отмахнулась она. — А ты чем будешь заниматься?
— А я пошла вести себя плохо, — посмеялась с ней.
Встретившись с Никласом, осознала, что он моего энтузиазма не испытывает. Напротив, молодой дознаватель пребывал в дурном расположении духа, а поездка со мной и вовсе расстраивала его в край.
— Чего ты куксишься? — интересовалась у парня, пока мы ехали в повозке.
— Леди Алиера пострадала, заболела, а мы упустили очередного преступника. С чего мне быть радостным, Лавли? — разводил он руками и гневно глядел на меня.
Закончится отбор, я напьюсь. Любимая подруга день и ночь трезвонит про своего принца, а друг не умеет прятать эмоции и не скрывает, что влюблен в претендентку и возможную невесту. Они долбанулись? Но вслух произнесла менее грубую фразу:
— Не психуй. Завтра она будет здорова, пойдет на свое свидание с принцем, и все закончится хорошо.
Увы, но это дух моему собеседнику и товарищу по приключениям не подняло. А уж когда мы приехали, и он узнал фасад здания, господин Верди окончательно рассвирепел.
— Я туда не зайду! Не зайду, и точка!
— Пойдешь, как миленький, — упорствовала я, выталкивая здорового мужика из кареты. — Это игорный дом, а не кабинет медицинского осмотра. За причинные места дергать не будут.
Со всеми сборами и разговорами, до игорного дома «Стройный кипарис» мы добрались лишь вечером. Еще с улицы доносилась мелодичная музыка, на здании зажглись красные фонари. В широкие двери то и дело входили расслабленные мужчины, стаскивая с себя удушающие, шелковые платки. Слышался звон монет, восклицания про ставки.
— А ты видела, как на меня облизывалась его владелица? — Никлас натурально запаниковал. — Это не таверна, не гостевой дом, а дурдом какой-то.
— Не какой-то! — Вышла на лестницу Лалисса и поздоровалась со мной. — Самый лучший в городе.
Я обожала Лалиссу. И ее заведение действительно было лучшим в городе.
— Ты приехала, — обняла она меня. — Так скоро. И этого ханжу привела, — подмигнула она Никласу. — Что, уже выходной?
— Нет, — я скривилась, — я по делу. Притом, оно важно и для тебя, так как вас могут обвинить в отравлении участницы отбора?
— Меня? Моих девочек? Я во дворце никогда не была, Лавли, — посерьезнела госпожа Пиджен.
— И сомневаюсь, что тебе бы понадобилось кого-то травить, — продолжила за нее. — Но там в начальниках дознаватель-идиот. Ты поможешь?
— Я бы тебе и без условностей помогла, проходите. Твой напарник тоже влез в расследование? Лавли, тебя вечно несет. Ты же служанка, не ищейка.
Ну, что сказать... Мой карьерный путь в Эльхалии не удался. В данный момент эту клятую карьерную лестницу я мою.
Пока мы шли по коридорам в полумраке, пока пересекали порог за порогом, Верди вертелся, будто игрушка-волчок. Я его понимаю, я сама в Стройном кипарисе толком не была, а посмотреть есть на что.
Лалисса создала грандиозное казино, взяв лучшее из фильмов в нашем мире. А еще она спасла множество девушек от продажи тела, ведь купив это здание, она покупала бордель. Ее работницы больше не торговали собой, но тот, кто захотел, крутился у шеста. Но прилично... По, опять же, меркам моего мира. Здесь не раздевались, но костюмы были открытые, облегающие... Фигуры спортивные, подтянутые, аппетитные...
В общем, любуясь прекрасными танцовщицами, ход моих мыслей Никлас упустил.
— А сядем где-то впереди? — с издевкой предложила я. — Будем лечить от старческой болезни.
— Никуда я не сяду, — опомнился младший дознаватель. — Это же разврат, — закрыл он глаза пальцами. Правда, пальцы раздвинул.
Он еще какое-то время упирался, говорил, что мы тут не за этим должны так интересно время проводить. Вечно он завидует и трусит быть счастливым.
Я уперлась, ведьму не переспорить. Вспышка улетела, чтобы продолжить войну с Мраком, а Лалисса, заказав нам напитки, поинтересовалась:
— Так что же случилось?
— Твои пчелы делают особенный мед, — не без ехидства произнесла я, стараясь не заржать. — Кому ты его продавала?
— А почему ты решила, что этот мед мой? — угорала со мной женщина.
Какое удовольствие с ней сидеть и рассуждать о знакомом фольклоре.
Но явление тревожное. Заведение Лалиссы держалось на двух постулатах: азарт и страстное влечение. Между прочим, ее работницы часто удачно выходили замуж. Леди Пиджен не брезговала разными способами, чтобы нагонять публику в игорный дом, в том числе и афродизиаками.
На кухне не подавали мясо, картофель, тяжелую еду, но устрицы, закуски, клубника и тот самый мед. Ценный, редкий, очень сладкий и вызывающий некоторую, кратковременную эйфорию, местами влюбленность. Он водился в единственном герцогстве, у Ревэйнов. А Лалисса, какое совпадение, владела там целой пасекой.
— Это не улика, с тем же успехом могли подумать на твою Катрину, — поджала губы владелица. — Ее родители им торгуют.
Как говорил один прокурор из прошлого: «главное — в ходе следственных действий не выйти на самих себя».
— Да, но когда они ими торгуют, никто не вымазывается в блестках, — показала леди Пиджен свои сверкающие ладони. — Как их оттереть-то?
Красивые искорки подчеркивали мышцы танцовщиц, делали их похожими на фей. Временно, но полагаю, что ненадолго, лишь в одном заведении девушки танцевали, используя подобную косметику.
— Танцовщицы оливковым маслом пользуются, — сдала она себя с потрохами. — Ой, — хлопнула она свои губы, — а пофиг, я бы сказала. Ну, мед мой. От меда отравиться невозможно, и его без надобности не подают.
— Но покупательницу-то ты знаешь? — настаивала я. — Ты же ведешь учет?
У Лалиссы был собственный редкий дар, как и у всех ведьм. Если я различала запахи, то она могла похвастаться невероятной памятью. Она запоминала всех и вся. Любая информация намертво оставалась в ее хитрой головке.
— Была у меня тут одна... — женщина лениво взмахнула рукой, а потом просто описала черты ее лица.
Определенно, моя догадка в тронном зале подтверждалась.
— Ты мне очень помогла.
— Это спасет меня от преследований? — прищурилась подруга.
— Да, должно.
— Тогда объясни, зачем ты притащила юношу? Странно, что в сопровождение к обычной служанке приставили такого бравого охранника.
Почему-то я умолчала, что господин Воккер не разрешил просто так уходить. Это и у меня в сознании не укладывалось. Жизнь горничной не имеет значения, а я бы явно вернулась. Но он настоял.
С другой стороны, юный и влюбленный Верди тоже был мне нужен. Я хотела получить подтверждение от него.
— Его нам надо напоить, — шептала ей, — накормить и вызвать на откровенность. Отвлеки его.
— Как? — распахнула пошире свои ресницы Лалисса.
— Ну, используй женские прелести, — с очевидной завистью подсказала ей, показывая на внушительную грудь.
Ее это не сильно вдохновило.
— Могу родить.
— А можешь?
Работали мы слаженно. Никлас, мой молодой праведник, не привык к женскому коварству. Мы расположили его к себе, расспрашивая про становление на службе, щедро подливали, но сами едва пригубили коктейли. Когда взгляд парня расфокусировался, я приступила к допросу.
— Никлас, ты влюблен в Алиеру, — я не спрашивала, я утверждала.
Он кивнул.
— Ты знаешь, я говорил.
— Да, но когда эта дурочка успела влюбиться в тебя?
— Когда-когда, — икнул он. — Я отправился в их княжество на обучение, а там познакомился с Алиерой. Она так прекрасна и добра, что я не мог не влюбиться.
— Но на вопрос Лавли ты не ответил, — нетерпеливо ерзала подруга.
— Я же говорю, она добра. Что-то во мне рассмотрела, — отпил из бокала Никлас и резко его поставил. Часть жидкости выплеснулась на стол. — Поверьте, я этого не желал, мне бы хватило издалека на нее любоваться, но когда она рядом, когда обращается ко мне...
— Ясно, — заключила я, решив, что нам пора сворачиваться, — держишься от греха подальше, но не теряешь его из вида. Я говорила тебе...
— Что я идиот? — повернулся ко мне друг. — Раз семь.
Скотина, и я называю его другом?
— Вот не надо считать, я не такая душнила.
Лалисса рядом добавила:
— Такая. Никлас, а кто-то еще в курсе, что вы двое возлюбленных?
— Да, — сжал он нервно стакан. — Ее служанка.
— А она что, милый? — включила девичье, сочувствующее обаяние, погладив его по плечу.
— Она помогала нам, — признался Верди. — Считала это все очень романтичным.
Финита ля комедия, занавес можно прикрывать. Леди Пиджен заклинанием усыпила стражника, чтобы завтра тот меньше страдал от похмелья.
— Ты добилась, чего хотела, Лавли?
— Да, — грустно посмотрела на заснувшего друга.
— Он же не пострадает? — казалось, что она искренне переживает за парня. — Такой милый, хороший. Не сдавай его.
— И не буду. Но и ты будешь в безопасности, — пообещала ей. — Попроси своих ребят затащить его в карету.
На этой меланхоличной ноте мы попрощались.
Глава 7. Она вела себя так, словно завтра никогда не наступит.
Лавли
Стоя перед столом главы тайной канцелярии, не могла понять, за что он ругает меня.
— Значит, вы вернулись из игорного дома, — сложил он пальцы треугольничком. — Там, где пляшут полуголые девушки... Пробыли там всю ночь, пропахли спиртным, мужскими духами, сигарами...
Фу, напоминает мне господина Лаулеса, я не знала, что и Ройс такой же ханжа.
— Да, оттуда, — кивнула я и принюхалась.
Он преувеличивал. Да, аромат стоял, но провожал мне легким шлейфом, а не сифонил, словно я в помойке искупалась.
— И вы специально потащили с собой младшего дознавателя Верди, — продолжал щуриться мужчина. — Зачем? Почему настояли на его кандидатуре?
Так сразу выдавать парня... Ну уж нет. Это всякие благородные юноши, вдохновленные сказаниями о битвах и прекрасных принцессах, становятся друзьями, но при малейшем подозрении, считая, что действуют во благо, растрепятся о тебе. А ведьмы... Ведьмы никогда не сообщат чиновникам, где спрятано запретное зелье и килограмм взрывчатки.