Поднявшись на лифте на третий этаж, я поискала нужную дверь и, не найдя ее, пошла по лестнице пешком на четвертый. Только там я сообразила, что надо было заглянуть в маленький коридорчик, который ответвлялся в конце большого. Видимо, вел к бывшему черному ходу. Я вернулась на третий этаж, опять пробежала длинный коридор и наконец вошла в большой кабинет. Меня встретил взрыв хохота.
– Добрый день, – вежливо поздоровалась я, хотя хохот меня немного смутил.
– Здравствуйте, здравствуйте. – Навстречу мне поднялся мужчина лет сорока, очень приятной наружности. У него были румяные щеки, большой прямой нос и светлые волосы. Волосы были чуть длиннее, чем обычно носят мужчины, но это не выглядело небрежно. Это, скорее, могло сойти за позицию: «Я могу себе это позволить, я человек свободных взглядов, творческой профессии и не обременен должностными инструкциями!» Кроме хозяина кабинета в комнате находились три девушки, которые в момент моего появления и рассмеялись. Я сделала вид, что ко мне их смех не имеет никакого отношения.
– Добрый день! Вы Анастасия? – улыбнулся мужчина. – Простите, мы тут анекдоты рассказываем.
Я на мгновение растерялась, но, поборов неловкость, спросила:
– Неприличные?
– Нет, смешные, – улыбнулся мужчина. – Вернее, остроумные.
– Это хорошо. – Я одобрительно кивнула.
Девушки оценили мою иронию, которую я и не пыталась скрыть, и снова засмеялись.
– Вы представляете, нет возможности работать! Ну никакой! Как только пришлют практиканток с журфака, так вся работа побоку. Они только и делают, что смеются.
Я внимательнее рассмотрела этих практиканток. Обе были хорошенькими блондинками с длинными прямыми волосами, худенькие, в коротких платьях и высоких сапогах. Они были похожи больше на манекенщиц, чем на студенток.
– Мы уходим! Не будем вам мешать. Мы в кафешке на углу! Приходите! – прокричала одна из них, и приятельницы снова рассмеялись.
– Вы нам не помешаете, у меня нет никаких секретов, – уверенно сказала я, хотя и испытала облегчение. Наедине непросто объясниться, а уж в присутствии других – и вовсе проблема.
Длинноногие девушки ленивыми цаплями покинули кабинет.
– Уф, вы меня спасли, – улыбнулся Поспелов Геннадий Петрович.
– Вы мой должник, – не растерялась я и с ходу пустилась в объяснения. Мне важно было не потерять кураж, который я внезапно опять ощутила.
– Ну, будем считать, что так, – покачал головой Поспелов.
– Геннадий Петрович, я читала вашу рецензию на книжные новинки.
– Это какую из рецензий? Я ведь делаю обзор раз в месяц.
– Публикация двухмесячной давности.
– А, – кивнул Поспелов, – помню. Но это был обзор новинок, это была рецензия на несколько книг, насколько я помню.
– Мне вообще нравится ваша газета, – бойко соврала я. – А страницу о литературе я читаю особенно внимательно.
– Неужели? – удивился Поспелов.
– Это как бы ориентир в мире книжных новинок, – пояснила я. – Вкусу вашей газеты можно доверять. А так иногда купишь что-нибудь, а читать невозможно.
– Это верно, барахла много печатают.
– Ну вот… – Я сглотнула ком, который от волнения встал у меня в горле. – А вот в этой статье вы рассказываете о книжке «Бог улыбается».
– И что? Вы не против – я закурю?
– Нет, конечно, – кивнула я.
Поспелов долго и старательно раскуривал трубку. В комнате запахло то ли фиалками, то ли лилиями, причем этот цветочный аромат имел яркие древесные нотки.
– Ну так чем вас заинтересовала именно эта книга?
Я покраснела – в самом вопросе мне послышался подвох.
– Меня заинтересовал автор… А найти о ней я ничего не смогла.
Поспелов пожал плечами:
– Ну, может, еще недостаточно много о ней написали. В конце концов, это ее первый успех. Настоящий. Подождите, вот напишет она еще что-то подобное, тогда и знакомиться можно будет, а пока… Пока рано, поверьте мне.
– Я вам верю. Поэтому и нашла вас. Но меня так тронула эта книга… – Я подумала, что в этом месте надо бы заплакать, но плакать у меня никогда не получалось. Вообще и никогда.
– Впервые вижу читательницу, которая была бы так упорна в своем желании поговорить об авторе или просто что-то разузнать о нем. – Поспелов развел руками. – Она еще не классик.
– Но ведь книга идет нарасхват! Вы посмотрите, что в магазинах делается!
– Ну и что! Кстати, очень может быть, что это случайность, минутная востребованность. Есть опасение, что через два года о ней никто не вспомнит.
– А если она напишет еще один роман? Который будет интересней, чем этот?
– Может быть, может быть. – Поспелов взмахнул трубкой, и в комнате еще сильнее запахло ароматным деревом.
– А что вам там понравилось? Только честно? – задала я вопрос, но в голосе моем чувствовалась неуверенность.
– Честно? – Поспелов задумался. – Ну если честно, то наиболее интересное, это поворот с объявлением о продаже души. Но надо было чуть-чуть доработать.
– Это как?
– Заявка хорошая, но «выхлоп» окончательный – слабоват.
– Почему?
– Ну, как?.. Надо было четче выписать эти самые изменения, которые стали происходить, как только у героини появилась душа. Она же была утеряна! Она была утеряна в браке, в привычках бытовых, отсюда охлаждение супругов. Вообще это все достаточно банально. Но вот ход с душой очень хорош. Вы знаете, – Поспелов оживился, – у меня такое впечатление, что у автора не хватило времени. Вот по какой-то причине она «не выписала» этот поворот. Мало деталей, мало психологии. Не очень понятно читателю откуда вдруг берется этот переворот в семейной жизни. Если вы прочитали мою статью, то вы, наверное, заметили, что я отметил этот недостаток. Там есть очень хорошие места. Есть. Только стоило… Впрочем, это проблемы автора.
– Мне многое стало ясно из вашей статьи. – Я улыбнулась. – Во-первых, что эротические сцены текст очень оживили. Во-вторых, вы отлично подыграли и автору, и издателю.
– Это как? – Поспелов удивился.
– Одной фразы о том, что эта книга скорее всего не будет переиздана, достаточно, чтобы ее сметали с полок магазинов.
– А! – Геннадий Петрович посмотрел на меня каким-то странным взглядом. По-моему, я его разочаровала, оказавшись сообразительнее, чем он мог предположить.
После секундной паузы я продолжила:
– У нас нет женской книги, которая была бы так откровенна. Во всех смыслах. И в плане секса. У героев он меняется, перестает быть счастливым моментом, он не удивляет, его можно отложить… «Отложенная прибыль» – почти экономический термин, который очень подходит иногда семейной ситуации. И в плане терпимости, понимания друг друга.
– Вы замужем? – Поспелов выпустил в потолок душистое дымное облачко, а в трубке вспыхнула огненная искорка.
– Нет. – Наступила моя очередь краснеть.
Рассуждать о сексе и психологии в браке даме незамужней и не имеющей мужчины было по меньшей мере смешно.
– Извините. – Поспелов, похоже, смутился больше моего.
– Вам нечего извиняться. Мне просто некогда выйти замуж, – выпалила я, поскольку именно это объяснение мелькнуло у меня в голове. – Понимаете, я все время занята. Очень много дел и свой бизнес. А еще родители. Еще сестра и маленькие племянники. И мы в Москву приехали сравнительно недавно.
– Я вовсе не требую объяснений, я был немного бестактен…
– Почему бестактен? Я ничего страшного в вашем вопросе не вижу. Он нормальный, тем более что мы беседуем о литературе.
– Ах, ну да! – В этом возгласе таилось ехидство. – И вы хотели бы побольше узнать об авторе?
– Ну да, – растерянно подтвердила я то, что озвучила только что.
– Увы, я вам не могу помочь. Автор книги не встречается ни с кем. Не говорит по телефону, не дает интервью. Литагент такой же смурной и молчаливый. Одним словом, шансы невелики.
– Ну вы же хоть раз встречались с ней? Я поняла из статьи, что вы были единственным, кто с ней разговаривал. Другие…
– Какие – другие?
– Ну, еще же было несколько публикаций, посвященных Монк, – пояснила я.
– А, вы про это! Я читал. Ничего серьезного. Так, списали аннотацию из книги и три слова от себя добавили. Это не рецензии.
– Вот-вот. Полностью согласна с вами. Поэтому я и позвонила вам.
– Правильно, я вспомнил, кто писал. Они не заслуживают внимания, вы правы!
– И все-таки, – опять вернулась я к вопросу. – Вы ее видели? Автора, я имею в виду.
– По телефону разговаривал. Совсем коротко. Она оборвала разговор. Я вот думаю, что это специально. Это игра такая, чтобы интрига была.
– Такая фишка, да?
– Что? – Поспелов удивленно посмотрел на меня.
– Ну, фишка. Что-то, что поддерживает интерес. Что держит в напряжении.
– Ах, ну да. Я вас понял. И согласен. Скорее всего так.
– И все же, что она вам сказала? Как она разговаривала с вами?
– Что – как? Ничего толком не понял. Она на все согласна, все принимает… Мне даже рассказать о ней нечего! Односложный разговор. Говорил только я. Почти.
Я молчала, слушая его объяснения. Вся моя сыщицкая затея зашла в тупик. Зачем мне нужна была эта тетка? Что я там себе наговорила? И какая мне разница, что случилось с тем, что когда-то написала я? За усталостью моей маячили раздражение и зависть. Я бы многое сейчас отдала за ясность – вот рукопись, вот моя фамилия. Вот меня ругают, вот хвалят. Или только ругают. Мне уже было все равно, кому и насколько понравился мой роман, хотелось, чтобы он считался только моим. Но этого никогда не случится – в моей книге появилось что-то, что мне не принадлежало, она была издана, на ней стояло имя другого человека.
– Спасибо, я только отняла у вас время.
– Да что вы. – Поспелов даже немного повеселел.
«Он, наверное, радуется, что отвязался от меня. Ведь, по существу, помочь он ничем бы и не смог. А человек, видимо, неплохой, не хочет просто так «отбрыкиваться», – думала я, направляясь к двери.
– А вы чем занимаетесь? – спросил Поспелов, повинуясь законам вежливости.