вом тревоги.
Глава 13
А тем временем в другой части города две заклятые подружки Аська и Ирочка спорили о том, кому первому звонить в дверь незнакомой им квартиры.
— Звони ты!
— Нет, ты!
— Почему я?
— Потому что тебе это нужно!
— А ты обещала меня сопровождать!
— И что?
— И значит, всюду пойдешь со мной. И даже первой!
— Ладно! Войду первой. А ты стой тут и жди!
На это Ирочка согласилась быстро. Подождать на лестнице — это не опасно. А дорогу пусть разведает бойкая Ася. Ирочка спустилась вниз. А Ася позвонила в дверь квартиры. И когда та открылась, вошла внутрь. Прошло пять минут, потом семь, а потом десять. И наконец Ася появилась вновь.
— Иди сюда!
Ирочка быстро поднялась.
— Они там снимают порнушку, — сказала Ася.
— Ой!
— Вот тебе и «ой». Влипла ты, подруга! Пошли, сама увидишь!
— Не пойду!
— Как это?
— Боюсь!
— Ты же сама меня сюда привела!
— Привела. А теперь боюсь!
Так бы они препирались еще долго, потому что ни одна не хотела уступить. Но дверь квартиры неожиданно распахнулась сама. На пороге стоял долговязый парень и жевал бутерброд с салом. Сало было положено на кусок ржаного хлеба, а сверху в сало были вдавлены ломтики чеснока. И бутерброд получился до того вкусным, что у девчонок даже слюнки потекли.
Парень отправил в рот последний кусок сала, вытер жирные пальцы о свои джинсы, со смаком рыгнул и поинтересовался:
— Ну? И чего приперлись, мокрощелки?
Девушки разинули рты. Аська фыркнула. Ирочка нахмурилась. Но на парня это не произвело ровным счетом никакого впечатления.
— Так чего? — повторил он. — Так и будем здесь стоять?
— Мы это…
— Нас Додик пригласил!
Парень равнодушно кивнул.
— Проходите!
И посторонился, пропуская подруг в недра обиталища. Квартирка оказалась так себе. Однокомнатной и крайне тесной. Впрочем, может быть, такой тесной она казалась из-за обилия людей, набившихся в нее. Тут были две девицы неопределенного возраста и масти. Несколько мужчин, из них ни одного мало-мальски симпатичного. Все они сидели в крохотной кухне и курили, отчего у Аськи немедленно начался судорожный кашель.
— Эй, ты нам тут бациллы не сей! — встревожилась одна из девиц. — Генка, она что, туберкулезная?
— Сама ты туберкулезная!
— Не-а! Я здоровая. У меня и справки имеются. Верно, Генка?
Мужчина, к которому все время обращалась эта девушка, оказался невысоким плюгавым и совершенно непривлекательным. Особенно противной была лысина. Оставшиеся на голове редкие волосики прикрывали плешь длинными сальными прядями. Он чем-то неуловимо был похож на Додика. Хотя родственниками они точно не были. Родными у них были совершенно разные жесты, движения и манера общения.
— Заткнись, дура! — велел он девушке. — Без тебя тошно!
И обратив маслянистый взгляд на подруг, он произнес:
— Ну, новенькие, работать будете?
— Будем.
— Отлично, отлично.
— Генка! — снова вылезла та самая девица. — Когда начнем-то?
— Когда надо, тогда и начнем!
— Ну, ваще! С утра тут паримся. Ни одного кадра не отсняли! А кто бабло нам заплатит?
— В самом деле, — поддержал девицу один из парней. — За простой нам Додик бабуль не заплатит!
Помощник Додика, который тут явно был главным, неожиданно побагровел и взвизгнул:
— Заткнитесь все или убирайтесь вон!
Актеры смутились.
— Да ладно тебе!
— Чего уж и спросить нельзя?
Мужчина сделал знак Ирочке с Асей, поманив их за собой в комнату. Остальные остались в кухне обсуждать случившееся. Все пространство комнаты было загромождено софитами и опутано какими-то проводами. Еще тут стояла огромная широкая кровать под пышным покрывалом. И две видеокамеры на треногах.
Пока девушки изучали обстановку, мужчина нервно потирал руки. И наконец спросил:
— Вы мне скажете наконец, куда Додька делся?
Геннадий не сводил глаз с девушек, дожидаясь ответа с неподдельным волнением. Они пожали плечами. И Геннадий решил зайти с другой стороны.
— Вы когда его в последний раз видели?
— Вчера, — соврала Ирочка. — Днем.
— Точно! — вздохнул Генка. — Я тоже тогда с ним разговаривал. Он мне новую артистку обещал. Не ты ли это?
— Я.
— Во-во! Он мне так тебя и описал! Ловкая, симпатичная, черненькая. Слушай, а в тебе что-то определенно есть. Ты случаем раньше нигде не снималась?
— Нет. Как-то не довелось.
— Ну, так теперь доведется.
— Ой, вы будете меня снимать? В кино?
— Да.
— В настоящем кино?
— Ну, до настоящего нам еще как до Урала. Но снимем — это точно. А там поглядим. Может быть, тебя нужные люди заметят. И ты у нас дальше пойдешь. В гору.
— Ой, как замечательно! — продолжала прикидываться идиоткой Ирочка.
Наступило неловкое молчание.
— А что, без Додика никак нельзя начать? — спросила Ирочка, нарушив тишину.
— Все деньги через него шли, — неохотно, но все же ответил Гена. — В принципе, начать мы можем. Только вопрос, кто нам потом заплатит? А Додик ничего не говорил? Куда он мог смотаться?
— Нет. Ничего.
— Вот беда! — вздохнул Генка. — И ведь главное, я его сколько раз предупреждал! Сядем мы с тобой в лужу, Додик! Заболеешь ты, или уехать тебе придется, весь процесс встанет. И тебе, и мне, и всей бригаде плохо будет.
— А он?
— Упрямый, как черт! И жадный! Боялся всего.
— Чего боялся?
Учитывая случившуюся с Додиком неприятность, Ирочкин интерес был вполне закономерен. Но Гена посмотрел на нее с удивлением. Хотя и ответил:
— Боялся, если я пронюхаю, куда он пленки сбывает, то его попросту кину! Оборудование частично мое. Актеры на мне. Мог и сам начать зарабатывать.
— А-а-а!
Ирочка была разочарована. Оказывается, страх Додика не имел ничего общего с тем, почему его могли убить. А Гена сразу же после своих откровений помрачнел еще больше, замкнулся и буркнул:
— Ладно, девчонки, вы тут осматривайтесь пока. А я пойду, еще попытаюсь Додьке позвонить.
Он ушел. А в комнату проскользнула та самая девица, которая обозвала Аську туберкулезной бациллой.
— Вы у нас новенькие? — бесцеремонно поинтересовалась она, окидывая подруг оценивающим взглядом. — Ничего. Подойдете!
— Тебя забыли спросить! — обозлилась на нее Аська.
— А ты не злись на меня, что я спросила про болезнь. В нашем деле без осторожности никак. Вот Вика в прошлом месяце еще здоровой была, а в этом уже в больнице лежит. ВИЧ у нее нашли.
— Что?
— То самое! Мы все пулей понеслись анализы сдавать. Слава богу, ни у кого из наших этой чумы больше не нашли.
И девица пристально посмотрела на Асю.
— Повезло, — выдавила та.
— Не просто повезло. У Додика другая труппа еще есть, там все вообще без башни. Направо и налево трахаются.
— А вы нет?
— Не-а, — покачала головой девчонка. — Мы только с презиками.
Такая вот это была благоразумная восходящая звездочка порноэкрана. Аська открыла рот, чтобы ляпнуть очередную гадость, но Ирочка очень вовремя пнула подругу ножкой, обутой в изящные летние туфельки с острым носом. Не за этим они сюда пришли, чтобы с людьми ссориться. Наоборот, нужно с этой вертлявой девчонкой познакомиться получше. И расспросить у нее, что и к чему в этом кино.
Девушку звали Машей. И она оказалась удивительно болтливой. Просто находка для шпиона, а не Маша.
— А я слышала, как Додик про тебя договаривался! — похвасталась она Ирочке. — Повезло тебе!
— Почему?
— Такой важный дяденька за тебя хлопотал! Кто он тебе? Спонсор?
— Что? Ты слышала разговор?
— Ага! И этого мужика тоже видела! Если он тебе надоест, может быть, мне его подкинешь? Я таких мужчин в возрасте и с положением очень даже обожаю! Надоело с разными козлами в койку за копейкой прыгать. Тут, конечно, получше, чем на улице платят. Да и тепло. Условия приемлемые. Душ, туалет, горячая вода. Только все равно с одним мужиком лучше. Только чтобы он щедрый был. Но твой-то щедрый. Видала я, сколько он бабулек за тебя отвалил!
Ирочка изумленно молчала. А Маше только того и нужно было. Она продолжала вдохновенно болтать, не очень-то обращая внимание, слушают ее собеседницы или нет. Впрочем, Ася с Ирочкой слушали. И слушали очень внимательно.
Несколько дней назад Додик попросил Машу задержаться после съемок, обсудить творческие планы. Маша скривилась, но осталась. Она прекрасно знала, что за обсуждение будет между ней и Додиком, когда все остальные уйдут. Сначала он повалит ее на кровать, потом будет долго щипать и мять своими холодными влажными пальцами. А затем подергается на ней минуты три и слезет.
Никакого удовольствия Маша от этого процесса любви с Додиком не испытывала. Но отказаться тоже не могла. Отказов от артисток Додик не прощал. И оскорбившая его девушка никогда больше на съемочной площадке не появлялась. Маша же отчаянно нуждалась в деньгах на содержание больной матери. Так что терять эту работу она не собиралась.
Девушка рассуждала просто. Подумаешь, одним мужиком больше, одним меньше. Жаль, конечно, что Додик ей ни копейки не заплатит за «сверхурочные». Но таков уж этот мир. И следовало принимать его таким, каков он есть.
— Плетью обуха не перешибешь!
Итак, Маша осталась. И уже стала мысленно настраивать себя на процесс любви, чтобы в самый ответственный момент ее не стало тошнить, как уже несколько раз бывало, когда они оставались с Додиком наедине. Почему-то этот мужчина вызывал у Маши такую стойкую, граничащую с отвращением неприязнь, что ей даже самой странно было.
Вроде бы Додик еще не старый. Не совсем уж урод. Он был здоров и выглядел вполне сносно. Во всяком случае, Маше попадались экземпляры и пострашней. Так в чем же дело? Почему она буквально не могла заставить себя прикоснуться к нему?
Но в этот раз Маше повезло. Не успел Додик до нее дотронуться, как раздался звонок. Да еще не телефонный, а прямо в дверь.