[50]. Слово «пережитки» становится универсальной «отмычкой» для Пульнера всякий раз, когда ему приходится объяснять пресловутую «куплю». Однако он пользуется понятием «пережитков» гораздо менее искусно, чем Зеленин, так как при всем желании невозможно обнаружить пережитки язычества и родового строя у евреев-ашкеназов. Как правило, ссылка на «пережитки» следует в диссертации безо всяких объяснений или с минимальными объяснениями. Например, Пульнер находит даже «пережитки» умыкания невесты в том, что ее незаметно для гостей уводят со свадьбы в спальню. Он пишет: «Внезапное исчезновение, увод молодой в брачный покой представляло собою, надо полагать, пережиточный элемент брака путем умыкания», и далее поясняет: «Это предположение подтверждается, как нам кажется, двумя моментами <…> а) спохватившись “пропажи”, женщины переставали танцевать, уступая свое место мужчинам, и б) последние затевали более шумный танец с участием молодого»[51]. Аргументация малоубедительная и даже комичная.
Наибольшее влияние на Пульнера как на ученого оказали работы Кагарова. Кагаров был не только одним из его учителей в университете, но проявлял постоянный интерес к исследованиям своего бывшего студента вплоть до замечаний в тексте диссертационной работы.
Начиная очередной раздел диссертации, например описание сватовства или бракосочетания, Пульнер сначала излагает особенности этих обрядов в библейский и талмудический период. Это очень похоже на работы Кагарова, по образованию археолога и филолога-классика, постоянно сопоставлявшего современные этнографические материалы с античными обрядами. Пульнер следует по его стопам, но не всегда успешно. Сопоставление древних текстов с современными практиками выглядит неубедительно. Непосредственное влияние Библии и Талмуда на обрядность, если речь не идет о прямых галахических предписаниях, минимально. Что касается именно галахи, то ее обсуждение было бы уместно, но для этого гораздо лучше подошли бы не пассажи из Талмуда, а соответствующие галахические кодексы и раввинские респонсы. Но как раз их Пульнер цитирует в небольшом объеме и не систематически. Пульнер – вовсе не знаток раввинистической учености. Библию он цитирует в Синодальном переводе, Мишну – в основном в переводе Переферковича или по статье «Свадебные обряды» из Еврейской энциклопедии. Его экскурсы в древность выглядят наиболее слабой частью диссертационной работы.
Наряду с «куплей невесты», второе универсальное объяснение, часто используемое Пульнером, – это апотропеические практики. В некоторых случаях это объяснение кажется вполне уместным, но часто – избыточным. Например, Пульнер пишет:
Магической охраной (обманом «злых духов») являлось также кружение поезда жениха (три или семь раз) вокруг центра местечка или города. Отъезд к хупе в «счастливый» день, надо полагать, имел своей целью сокрытие от «злых сил» момента отъезда жениха, а кружение по местечку или городу – его местопребывания[52].
Чуть выше Пульнер справедливо замечает, что объезд центра местечка женихом давал ему возможность покрасоваться перед друзьями и невестой. Почему это же действие должно было одновременно скрыть его от «злых духов», совершенно не ясно.
Такое злоупотребление «апотропеическими» объяснениями связано с работой его учителя Кагарова «Состав и происхождение свадебной обрядности». В этой статье Кагаров предлагает все свадебные обряды объяснять наличием в них магических функций, разделяя их, в свою очередь, на две: предохранительную, защищающую от злых сил, и побудительную, то есть обеспечивающую молодым всевозможные блага[53]. Пульнер делает упор именно на предохранительной, апотропеической функции.
Работа Кагарова вышла в 1929 году, когда полемика по важным идеологическим вопросам была еще возможна. Он спорит с универсальной концепцией «купли или похищения невесты», предлагая вместо нее свою «магическую» теорию. Например, рассуждая о славянской свадебной обрядности, Кагаров пишет:
Народ заслоняет <свадебному> поезду дорогу. <…> Действие это направлено не против жениха, невесты или поезжан, но против недоброжелательных духов, злой силы. Хотя некоторые исследователи объясняют этот обычай пережитком выкупа в пользу родовой или сельской общины, которой принадлежала девушка, но правильнее усматривать здесь, как мне кажется, апотропеический акт[54].
Пульнер описывает похожий еврейский обряд: «В Захарьевке и Гусятине при въезде жениховского поезда в местечко нееврейские обитатели местечка перегораживали едущим дорогу веревкой. Веревку снимали только после уплаты выкупа»[55]. Но спорить с авторитетной теорией «купли или похищения невесты» не приходится, и Пульнер отказывается от всякого объяснения, зато в следующем абзаце использует «апотропеическое» объяснение кружения поезда жениха по местечку.
Значение работы Пульнера заключается в первую очередь не в анализе собранных им материалов, а в их разнообразии. Кроме собственных полевых материалов он широко использовал многочисленные сборники еврейского фольклора, публикации по еврейской этнографии (их было гораздо меньше), художественную и мемуарную литературу. Весь этот обширный и разнородный материал Пульнер систематизировал, постоянно обращая внимание на региональную специфику вариантов того или иного обряда. Основное внимание в своей диссертации он уделил обычаям евреев Белоруссии и Правобережной Украины, то есть тех регионов СССР, в которых перед Второй мировой войной была наибольшая плотность еврейского населения. Кроме того, именно в этих регионах Пульнер сам бывал в экспедициях и собирал этнографические материалы.
Диссертация Пульнера, как уже было сказано, не была завершена. Мы видели свою задачу в том, чтобы превратить этот незавершенный текст в полноценную, удобную для чтения книгу. При подготовке текста к публикации мы стремились сделать его интересным одновременно и специалистам, и широкому читателю.
Диссертация «Свадебные обряды у евреев» представляет собой машинопись с большим количеством рукописных фрагментов (включая первые 23 рукописных листа) и рукописной правки как на лицевой, так и на оборотной стороне листов. При подготовке текста к печати все эти правки были учтены и отмечены в примечаниях, сопровождающих каждую главу. Например, в итоговом тексте напечатано: «У литовских и белорусских евреев в XVII в. существовал обычай помощи отцу невесты»[56], а в примечании отмечено: «Первоначально в тексте: “У польских и белорусских”.
Слово “польских” зачеркнуто, вместо него карандашом вписано “литовских”»57.
В машинописи были оставлены пробелы для того, чтобы вставить тексты на идише. Также в тексте отмечены подстраничные сноски, содержащие как примечания автора, так и ссылки на источники. Все сделанные автором подстраничные сноски остались на своих местах, то есть под текстом.
Примерно в две трети объема машинописи цитаты на идише не были вписаны, а ссылки на источники отмечены в тексте, но в подстраничных сносках не указаны. Нашей задачей было отыскать все цитаты и ссылки. К сожалению, в некоторых случаях это оказалось невозможно. Все такие пробелы оговорены в примечаниях. Если же восстановить пропущенную цитату или ссылку удалось, то это специально не оговорено.
При подготовке текста диссертации Пульнера к печати были перепроверены все ссылки и цитаты. Также были перепроверены все ссылки на книги Библии и трактаты Талмуда, так как Пульнер не всегда верно указывал источник. Все ссылки на книги Библии, трактаты Талмуда и другие книги религиозного содержания приведены прямо в тексте, непосредственно после соответствующей цитаты.
Машинопись не была вычитана автором и содержит значительное количество опечаток, видимо, допущенных машинисткой. Некоторые из них носят систематический характер: например, в машинописи неоднократно перепутаны слова «почтенный» и «почётный», в результате чего появляется комическое словосочетание «почётные женщины». Все эти опечатки, а также орфографические и пунктуационные ошибки были исправлены, и эти исправления специально не оговорены.
Также была предпринята некоторая стилистическая правка рукописи. Это спорное решение, но мы решились на него исходя из того, что, во-первых, машинопись диссертации не была вычитана и отредактирована, а значит, не выражает окончательную волю автора, и, во-вторых, без этой правки текст книги плохо читается, а наша задача состояла в том, чтобы донести работу Пульнера до возможно более широкого круга читателей. Ниже приведены примеры такой правки. Зачеркивания и подчеркивания показывают сделанные замены.
«Главными и существеннейшими являлись остальные пункты тноим, предусматривавшие размеры приданого, расходы на свадьбу и материальное обеспечение новобрачных на известный период после свадьбы»[57].
Исправления иногда касались порядка слов. Пульнер систематически тяготел к инверсиям; это иногда делает его текст неудобочитаемым. Например, фраза «Отношение народа и разных социальных групп его к приданому сохранилось в ряде еврейских пословиц» была заменена на «Отношение к приданому народа в целом и разных социальных групп в частности сохранилось в ряде еврейских пословиц»[58].
Естественно, сделанные исправления никогда не касались смысла формулировок. Если какая-то из авторских формулировок казалась нам неверной или даже непонятной (такое тоже встречается), она оставлялась без изменений, а возникшее несогласие или непонимание оговаривалось в примечании.