Тут к нам на точку повалили клиенты и стало совсем не до душевных терзаний по поводу вчерашнего и предполагаемого увольнения. Я решила, что смысла нет переживать. То что падает не стоит останавливать, поскольку все равно упадет. Вот только куда я потом подамся? Это мне было сложно решить. Лишь бы не искать слишком долго работу, а все остальное я переживу.
Я сидела, опустив голову, и проверяла договор, когда хлопнула входная дверь. Неужели нельзя придерживать за собой? Совсем люди неаккуратные пошли. Жаль, что даже замечание не сделаешь. Клиенты это наш хлеб, а потому их только по шерсти можно гладить, а иначе только про себя костерить вдоль и поперек.
— Здравствуйте, девочки, — раздался бархатистый голос, который я не перепутала бы ни с одним другим. Я в изумлении подняла глаза и встретилась с пристальным взором большого босса. Он поздоровался со всеми, но, кажется, обращался только ко мне.
— Добрый день, чем могу помочь? — Олеся улыбнулась так, что я думала у нее на щеках кожа треснет. — Вы желаете оформить займ?
И кому она это предложила? Вот дуреха. Неужели она не знает кто перед нею? Хотя ведь не знает. Она же как я никогда не видела большого босса. Точно. Он же никогда не светил своим фейсом перед сотрудниками.
— Да. Желаю, — сообщил Семен Эдуардович, пожирая меня взглядом. От такого пристального внимания к моей персоне стало не хорошо. Я сидела и не знала что сказать. Меня хватило только на то, чтобы кивнуть в знак приветствия.
А Олеся заливалась соловьем, предлагая, рассказывая, стараясь привлечь клиента, как она думала. Неужели она не видит, что его запонка стоит гораздо больше, чем вся наша заработная плата за несколько месяцев? А этот лицемер, еще умудряется вставить слово в трель щебетуньи под названием: речь Олеси. Семен Эдуардович так и не удостоил взглядом мою напарницу, уделив все свое барское внимание мне. А моя горе-коллега как будто того не замечала, продолжая обрабатывать потенциального клиента. Сильна. Ничего не скажешь. Такая и мертвого заговорит.
— Может быть хватит? — не выдержала, наконец, я. Меня откровенно говоря стал напрягать весь этот фарс. Да и в гляделки надоело играть. Проигрывала я. Меня все время тянуло опустить глаза и прикинуться ветошью. Ну или папкой для бумаг в крайнем случае. Так нет. Не получилось. Вот и пошла я в наступление. С шашкой наголо, что называется.
— Что такое? — Олеся повернулась ко мне, с вопросом в глазах. — Я что-то говорю не так, — девушка приняла замечание на свой счет, немного обидевшись.
— Господин Ставроев забыл представиться, — я была зла на большого босса и совершенно не переживала по поводу своего поведения, будучи уверенной, что мне больше не работать в этой фирме. А потому вела себя вызывающе, насколько только могла себе это позволить. Терять-то мне уже было нечего.
— Ста-авро-оев, — по слогам произнесла Олеся. В ее глазах промелькнуло понимание и осознание всего случившегося.
— Да, дорогая. Собственной персоной, — иронично искривила я губы, не глядя на Семена Эдуардовича.
Я буквально чувствовала, как он буравит меня взглядом. Наверное, хочет испепелить за мою строптивость. Сидела на стуле как на иголках, ощущая его пристальное внимание. Я мельком взглянула на его руки, лежащие на столе и сразу же отвела глаза. Самое ужасное заключалось в том, что я медленно начинала возбуждаться. Ни с того, ни с сего, совершенно не мотивированно. Это было ужасно. Низ живота, принялся наливаться тяжестью, стоило на секунду вспомнить что творили его пальцы буквально вчера. Это было немыслимо, не рационально, но происходило со мной здесь и сейчас.
— А вот ирония в отношении между начальником и подчиненной, совершенно не уместна, — в бархатном голосе появились стальные нотки. Интонации голоса заставили меня замереть на стуле. Я почувствовала в них угрозу.
— Так это между начальником и подчиненной не уместны, а в общении между обыкновенными гражданами очень даже, — из последних сил старалась найти в себе силы противостоять большому боссу на равных.
— И где вы увидели рядовых граждан? — с легкой издевкой спросил большой босс. Я его перестала совершенно понимать. Что он хочет мне сказать? О чем предупредить? Желает поставить на место? Что ж, ему это удалось по полной программе. Я практически вжалась в свое рабочее место.
— Ну как же? Вы и я. Чем не рядовые? — я начала нервничать.
— Нет. Уважаемая, Зарина, мы с вами не рядовые. Между нами существует строгая субординация по принципу прямого подчинения, — в тоне появилась сталь. — Или вы не знали, что существуют такие рабочие моменты?
— Так я же уже не работаю. Уволена. Мне можно, — чуть дрожащим голосом ответила я.
— И с какого это момента? Поясните. Кто дал свое добро? Вроде бы с утра вы еще числились в нашем штате. Не так ли, Олеся? — большой босс впервые обратился к девушке, правильно прочитав на бейджике ее имя.
— Да, — проблеяла та. Она не меньше меня хотела раствориться в пространстве, просочившись на улицу.
— Вот видите, Зарина, и Олеся подтвердила. Или я чего-то не знаю? — красивая бровь поднялась выше. — Или я не самый главный?
Ну вот. Все точки над «i» расставлены. Я не знала как выпутаться из ситуации, в которой оказалась. Выяснилось, что никто меня не увольнял и пока, кажется, даже не думал, а я сама себе намудрила непонятно что. И как должна теперь поступить? Нахамила начальнику, повела себя ненадлежащим образом. И где мне теперь искать работу? Что же делать? Мысли заметались в голове как голуби в клетке.
— Могу написать «по собственному желанию», — выдавила из себя.
— Можете, но не хотите? Ведь так? — не спрашивал, а утверждал большой босс. — И работы большого выбора нет, и уходить некуда…, - словно мои мысли озвучивал Семен Эдуардович.
И ведь точно все сказал. В маленьком городишке сильно не порыпаешься и работой не поразбрасываешься. Ее тут же подберут и назад уже не возвратят. Желающих много. Вот и думай тут…
— Ну почему же? — я старалась держать маску невозмутимости на лице, только она все время норовила сползти.
— А потому… в наше время от теплых мест просто так не отказываются. Не так ли, Зарина? Вот скажите своей милой соседке, как вы бросили выгодное местечко с большой зарплатой, даже не удосужившись предупредить свое начальство…
— Я ничего не бросала, — прервала я Семена Эдуардовича, поняв о чем он толкует.
— Как это не бросала? Разве вы вышли на работу сегодня утром? — голос Семена Эдуардовича завибрировал.
— Да, — это же очевидно. Вот я, а здесь мое рабочее место, где я выполняю трудовую функцию согласно условиям договора.
— И куда? — продолжал пытать меня большой босс.
— Как куда? Вот я на рабочем месте. Сижу. Работаю, — неужели не понятно?
— А где должны быть? — продолжал давить начальник. И чего только никак не успокоится? Нет. Ему надо было дожать меня. До конца. — Где? Молчите? Потому как сказать нечего. Вы должны быть в моей приемной. Принимать звонки и отвечать на них. Должны выполнять работу, заметьте, высокооплачиваемую. А что мы имеем? Что? Скажите мне? Я, ваш начальник вынужден ехать в замшелый городишко, чтобы найти своего секретаря, который спокойно прохлаждается непонятно где, да еще мне же и хамит. Вы считаете нормальным такое поведение?
— Но я же… Но мы же… Но…, - я не знала как оправдаться и что сказать. Если бы мы с большим боссом находились наедине, то это было бы одно, а в присутствии Олеси совсем другое. Девочка она была хорошая, но болтливая. А вот огласка мне была совсем не нужна. Мне еще в этом городе жить и жить.
— Никаких «но». Сейчас же собирайте свои вещи, — приказал босс. Это прозвучало словно выстрел в абсолютной тишине кабинета.
— Зачем? — не могла понять ход его мыслей.
— Я вас секретарем брал не для того чтобы вы тут прохлаждались, а для того чтобы работали. Понятно? Никакие возражения не принимаются.
— Но я думала… — если честно, то я даже не знала что думать по поводу происходящего.
— Никаких «но», я еще раз говорю. Никаких. Пять минут вам на сборы. И в путь, большой босс продолжал настаивать на своем.
— Я не могу, — и где только нашла в себе силы возмутиться?
— Как это «не могу»? Через не могу, — грозно заявил Семен Эдуардович.
— Я не…, -начала было по второму кругу свою песню.
— Олеся, выйдите, пожалуйста. Мне с Зариной надо поговорить наедине. И не пускайте никого. Хорошо? — то ли попросил, то ли приказал большой босс.
Олеся без вопросов пулей сорвалась со своего места выполнять приказание. Она и так переводила глаза то на одного, то на другого, не понимая до конца что происходит. Я то ей не говорила о моем внезапном повышении по работе, предполагая, что оно так и не состоялось.
Мы остались вдвоем с большим боссом. Он спокойно встал с клиентского стула и молча опустил жалюзи, отрезая нас от посторонних глаз. Благо офис был маленький. Всего лишь одна комнатка с прямым выходом на улицу. Так что ему не составило большого труда обеспечить полнейшую конфиденциальность нашего разговора.
— Итак, — произнес Семен Эдуардович, — я слушаю ваши претензии.
Ого. Мы по-прежнему на «вы». Прогресс.
Мужчина оперся спиной о подоконник, кажется, даже немного на него присел пятой точкой, положил ногу на ногу и скрестил руки.
— Никаких претензий нет, — пробормотала я, опустив глаза к столу.
— Как это нет? — спокойно произнес мужчина. — Раз вы здесь, а не там, то у вас есть какие-то. Озвучивайте. Постараемся их решить вместе.
У меня язык не поворачивался произнести чем же я недовольна. И то, с какой стороны на все посмотреть. Напомнить начальнику о вчерашнем? Но как? Как сказать? Как озвучить случившееся между нами? Я не знала. И в то же время в этом была причина. Разве не так? Не будь с его стороны поползновений в мою сторону, не позволь я ему рукоблудия и ничего бы не было. Я бы работала на новом месте, без каких либо нареканий со стороны большого босса.
— Вы ко мне приставали, — выпалила я на одном дыхании. И откуда только силы взялись?