С Семеном же было все наоборот. Он делал все за меня, не позволяя ни к чему прикасаться. Готовил он сам, может быть и без изысков, простую пищу, но тем не менее питательную, сытную и вкусную. Гладил он себе сам, не доверяя мне не рубахи, ни брюки. Я даже как-то обиделась, что он не верит будто я смогу с этим справиться. На что мужчина заметил, он это делает со школьной скамьи и делает очень хорошо и со мной он жить стал не ради того, чтобы я ему рубашки гладила, а совершенно по другой причине. Мне оставалось только (если успевала!) заложить белью в стиральную машину да навести порядки по углам. Насчет чистоты мужчина был крайне прихотлив. Все должно было лежать на своих местах, посуда не должна была лежать в мойке, а стол всегда убран после еды. Все эти мелочи я подметила сразу и у нас совершенно не возникало трений по поводу домашнего быта.
Единственное, из-за чего мы ругались это были деньги. Семен пытался мне их всучить, а всячески отбрыкивалась, говоря, что мне они не нужны. Ну не могла я себя пересилить и распоряжаться так, как вздумается. Ведь Семен был мне не муж, а любовник (замечу, ох какой шикарный любовник), а потому я не имела никакого морального права тратить его деньги. Максимум что я позволяла это было приобретение продуктов и необходимых вещей для совместного быта. И все. Мужчина ругался на меня, но сильно не давил.
Как-то после работы завез меня в ювелирный магазин с предложением выбрать себе что-нибудь для души, я оттуда выскочила в слезах, а Семен злой как черт. Отказаться совсем от предложенной покупки я не могла, все же б мужчина обиделся, но сделала все по-своему, выбрав серебряную бабочку в качестве подарка. Ничего дешевле в салоне не оказалось. Он сказал, что я его позорю своим выбором, а я обиделась, что Семен не понимает моих мотивов.
Вот так мы и жили вместе, стараясь притереться друг к другу не только в большом, но и в мелочах.
Пока не наступил день икс, после которого Семен вернулся сам не свой. В офисе после обеда он не появился и встретились мы лишь дома. Я как раз собиралась налить себе чай. Мужчина вошел в кухню в этот самый момент.
— Как дела? — уже по сложившейся привычке спросила я.
— Лиза беременна. Десять-двенадцать недель, — у меня все замерло.
Я не заметила, что чашка стала переполняться и кипяток стал выливаться на стол. Лишь после окрика Семена я перестала лить воду. В голове мыслей не было ни одной. Это было конец всему. Всем надеждам и чаяниям. Я так и знала, что что-то случится. Вот что билось у меня в голове набатом.
— Понятно, — я повернулась к мойке за тряпкой, чтобы вытереть что разлила.
— И это все что ты можешь мне сказать? — хмуро спросил Семен.
— А что я должна? — я повернулась к нему. — Все и так ясно. Ты возвращаешься к ней, поскольку не позволишь чтобы ребенок рос без отца. Я же вернусь в свой городишко. Там мне будет легче зализать раны да и не смогу я работать рядом с тобой, встречаться каждый день…, - я уже видела свое беспросветное будущее. Жизнь в черном свете. Вот что меня ожидало.
— Ты настолько в меня не веришь или не веришь всем мужчинам? Это из-за мамы? — я подозреваю, что ему кто-то рассказал ее историю.
— Почему ты так решил?
— Потому как ты ничего не хочешь делать чтобы бороться за себя.
— Семен, вот только не надо переваливать все с больной головы на здоровую. Я не не хочу бороться, я не хочу вмешиваться в твою жизнь таким образом, чтобы ты считал, что это мои решения и моя воля. Вот и все. Понимаешь, я приму любое твое решение. Для меня важно твое желание. Я тебя люблю и хочу чтобы ты был счастлив. А больше ничего. И это не в коем роде не инфантильность. Я желаю чтобы выбор был твой и только твой.
— Ясно. Так я не договорил. Пока развода не будет. Потому как Лиза отказывается, и по закону мы не можем расторгнуть брак без ее согласия в течение ее беременности и целого года после рождения ее ребенка.
— Вашего ребенка, — поправила я.
— А вот в этом я очень сильно сомневаюсь, как впрочем сомневаюсь в ее беременности. Слишком похожая история. Ты наверное в курсе, — я кивнула. — Так вот. Пока я не могу развестись жить нам придется в грехе. Тебе в том числе. Хочешь ты того или нет, но от тебя я никуда не денусь и не отстану. Просто, на время свадьба отменяется. Можешь чуть пользоваться отсрочкой, но не более того. Учти я ревнив как черт и если вдруг узнаю, что ты где-то и с кем-то… Судьбу Дездемоны помнишь?
Я кивнула, поняв на что он намекает.
— Повторить не повторишь, но вот за возможного кавалера я думаю стоит переживать. Это в качестве предупреждения, чтобы потом не было никаких вопросов ко мне.
Я заподозрила что он каким-то образом узнал о звонках Расула, приглашавшего меня на совершенно невинные, как он сам сказал, встречи: то в кафе, а то просто пройтись погулять по набережной. Я всякий раз отказывалась, ссылаясь на свою загруженность, а в крайний раз, вообще, сказала что у меня есть мужчина. Он же ответил, что готов подождать пока этот мужчина мне надоест, а пока он будет периодически позванивать и напоминать о себе.
— Я поняла тебя, — отпила остывший чай. — Повода не будет. Только не руби сгоряча, не разобравшись. Хорошо?
— Договорились. Предварительно спрошу как его зовут, прежде чем выбью зубы, — пошутил Семен. Вот только я чувствовала, что в этой шутке лишь доля шутки. Не более.
А ночью мы любили друг друга.
От света фонаря в спальне было очень светло, даже не требовалось зажигать дополнительное освещение. Мы только-только приняли совместный душ. От кожи Семена пахло ментолом и чистотой.
Сегодня я осмелилась на исследование его тела не только руками, но и губами. Он так часто дарил мне наслаждение, что я не могла ответить тем же. Почему-то находясь в постели я совершенно не стеснялась своих желаний и при необходимости спрашивала интересующие меня моменты. А удивительным для меня было многое. Семен надо мною не смеялся, а старался ответить как можно точнее. Вот в данный момент я задала вопрос так же чувствительны у него соски, как и у меня. Оказалось, что ему будет крайне приятно, если я поласкаю их языком, что я не преминула сразу же попробовать сделать. Они были значительно меньше по размеру, чем у меня, но поверхность имели не менее нежную и чувствительную. Это стало сразу же ясно стоило только прикоснуться к ним языком. А уж когда я втянула один из сосочков в рот, то с радостью услышала протяжный стон, издаваемый мужчиной.
Я стояла на коленях перед лежащим на спине Семеном и изучала все, что привлекало мое внимание. У мужчины оказалась на редкость чувствительная кожа на шее и он с удовольствием подставлял ее под поцелуи. Его руки шарили по моему телу, вызывая волны возбуждения внутри. В данный момент его рука гладила мою спину, а затем плавно переместилась на ягодицы, выписывая круги. Мне было приятно все что он делал со мной, в чем бы его действия не заключались. Я не считала ничего зазорного в любом проявлении чувственности с его стороны. И ни о каких извращенных вкусах, на которые намекала Лиза, речи не было совершенно. Если мне это доставляло удовольствие, то почему оно должно называться извращением? Я этого не понимала.
Рука Семена переместилась вначале мне на копчик, а потом медленно поползла ниже. Из-за того что я стояла на коленях мои ягодицы были разведены немного в стороны, а потому доступу к моему лону ничего не мешало. Я давно и очень сильно была возбуждена. Моя плоть только и ждала чтобы ее заполнили. Нежные пальцы Семена проникли между лепестками моего естества и нашли вожделенную горошинку и принялись ее ласкать. Я же старалась подарить мужчине наслаждение, играя языком с его затвердевшими сосками.
Пальцы мужчины беспрепятственно скользили по моей плоти, то поднимаясь немного вверх и задевая попку, то опускаясь вниз и лаская клитор. Все чаще и чаще они останавливались на анусе пока, наконец, один из них не проник вглубь и миновал тугое колечко из мышц.
Я уже как-то поднимала этот вопрос и Семен ответил, что все будет лишь с моего согласия. Судя же по действиям мужчины он явно желал попробовать проникнуть в меня несколько иначе, чем принято. А сегодня, когда я чуть было не простилась с мыслью быть с любимым человеком, сорвало с моего сознания все ограничения и тормоза.
Подавшись назад и закрутив слегка ягодицами я дала понять, что мне крайне приятны его манипуляции и я бы желала их продолжения. Семен словно почувствовал мое настроение и, окунув пальцы в мою влагу, двумя из них попытался проникнуть внутрь меня. Я уже настолько привыкла к подобному вторжению, что не испытала никакого дискомфорта, а лишь тихо застонала от получаемого удовольствия.
— Ты не возражаешь?! — тихо спросил Семен, продолжая растягивать внутренние мышцы.
— Я не знаю. Наверное, да. Но немного боюсь, — честно призналась.
— Для этого существуют определенные средства… облегчающие проникновение.
— А у тебя есть?
— Ты не поверишь, но есть, — усмехнулся мужчина.
— Я в этом и не сомневалась.
Семен быстро встал с кровати и ушел куда-то в другую комнату, а через несколько секунд вернулся, неся в руках тюбик. Как оказалось оно слегка холодило кожу, когда мужчина нанес его на нужное место.
Сказать что он был нежен в наш первый раз это не сказать ничего. Пожалуй он переживал больше за меня, нежели я сама. Безусловно мне было несколько неприятно от вторжения плоти Семена, но это только лишь первое время. Мужчина своими ласками, подбадривающими словами, аккуратными движениями смог заставить забыть о дискомфорте и получить анальный оргазм. Оказывается и такое бывает. А уж про благодарность от полученного удовольствия со стороны Семена я, вообще, молчу. Оказалось, что надо отдавать ласку чтобы получить взамен еще больше.
— Знаешь, — я произнесла после того, как мы лежали уставшие и разморенные после пережитого, — каждый раз я бы такого точно не хотела, но время от времени не возражала. Не слишком часто.
— Как скажешь, любимая, — услышала в ответ.