Такого визга и писка наш офис не знал с момента строительства, когда работали перфораторы, дрели и шуруповерты. Я уже подумала, что кого-то зажало лифтом и этого бедного и сирого не могут вытащить из стальных клещей. Оказалось все гораздо проще. Звуки издавала жена Семена Лизавета. По совместительству моя дальняя родственница, чья родня не дает мне покоя уже третий месяц с того момента как Семен объявил о разводе и намерении жениться на мне. Если честно, то я бы согласилась и дальше жить в грехе, лишь бы меня не доставали. К чему нужно это свидетельство о социальном статусе, если оно меня не может защитить от внешнего мира?
— Что случилось? — я встала из-за стола и пошла навстречу Семену с Лизаветой.
— Он мне делает больно, — запричитала женщина, стараясь вырваться из цепкой руки.
— Я не знаю что я с тобой сделаю, — голос Семена звенел от негодования. — Проси прощения.
— Не буду, — упиралась та, хотя по внешнему виду Лизы было понятно, что еще немного и она согласится со всем на свете.
— Будешь, а иначе останешься с голым задом после развода. А этого ты боишься больше всего. А еще я твоего докторишку привлеку к уголовной ответственности, чтобы знал что подписывает. И тебя вместе с ним. Проси прощения.
Лиза заметалась, но в конечном счете сдалась, огрызнувшись.
— Не привлечешь. Стыдно будет за свое имя, — потом набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и произнесла. — Прости меня, Зарина. Больше звонков не будет.
Ах вон в чем дело! Теперь все встало на свои места. До меня дошло, что история с беременностью Лизы оказалось всего лишь вымыслом. Интересно, а как она собиралась скрывать все дальше. Живот то, по идее, должен расти со временем. Или она и это предусмотрела.
Оказалось, что Семен не так прост, как кажется. Он установил наблюдение за Лизой, наняв частного детектива, который и обнаружил сговор между женщиной и врачом поликлиники, в которой якобы велась беременность женщины. Был зафиксирован разговор между Лизой и махинатором, где они обсуждали дальнейший план действий. Запись была предъявлена на семейном совете родственникам женщины и дополнительно сообщено, что Семен сделает со всеми ними, если они не перестанут травить меня и вставлять палки в колеса. А Лизу он лично притащил в офис, чтобы та принесла мне свои извинения, как жертве телефонного терроризма со стороны ее родных. Вот поэтому она сейчас краснела, бледнела, но извинялась, боясь последствий.
— Хорошо, — милостиво кивнула я, понимая, что не от чистого сердца она просит прощения у меня. Ее взгляд красноречиво свидетельствовал о том.
Но мне было глубоко плевать и на ее извинения, и на саму Лизу. Пусть себе живет как хочет, но только меня не трогает. В отношения Семена и его пока еще жены я совершенно не хотела вникать. Это их дело, а не мое. Вот пусть они и разбираются сами. В одном из разговоров с родичами Лизы мне были высказаны материальные претензии, мол я пришла на все готовое и собралась оттяпать у их девочки все самое дорогое деньги. Я же на это ответила, что даже не в курсе где живет Семен с Лизой и что ими совместно нажито, и меня не интересуют их финансовые дрязги. Я люблю мужчину, а не его перья, в виде дензнаков и каких-то дополнительных бонусов. Тогда меня постарались заставить убедить Семена переписать все имущество на Лизу, на что я рассмеялась, у мужчины своя голова на плечах есть пусть он ею и думает, а вмешиваться я не собираюсь.
Буквально через полчаса в офис прибыл адвокат, который и отобрал у Лизы согласие на расторжение брака. С имуществом, вернее его разделом, я так поняла, будет еще волокита. Лиза была намерена волчьей хваткой вцепиться в то, что ей не принадлежало. Но меня интересовало совершенно другое. А именно, очень скоро Семен будет свободен.
К маме знакомиться мы поехали лишь после того, как разрешился вопрос с разводом Семена. На этом настояла я. Хоть заочно мама и Семен были знакомы, но воочию нет.
Я немного переживала по поводу предстоящей встречи. Все же им придется общаться, хоть и не часто, но все же. И от первого впечатления зависело очень многое. В частности, как мы будет строить нашу дальнейшую жизнь и взаимоотношения.
Семен с моей помощью выбрал цветы. Мама всегда любила ромашки. Нам пришлось полгорода исколесить, чтобы найти искомое. Но к нашей радости поиск увенчался успехом. И теперь на заднем сидении автомобиля лежали огромный букет ромашек, красное вино и большой белковый торт. Все то к чему мама неравнодушна.
— Переживаешь? — спросил Семен.
— Да. А ты вижу нет.
— Это тебе так кажется. Все же собираюсь уводить из дому одну единственную дочь.
— Мама тебе еще приплатит, чтобы ты меня забрал с потрохами, — улыбнулась своим мыслям.
Мужчина сжал мою руку, а затем поднес к губам. Мы так всегда ездили в автомобиле. Он не расставался со мною, предпочитая всегда, если была возможность, касаться, трогать, целовать. Я уже привыкла и не замечала подобные мелочи.
Подшучивая друг над другом мы подъехали к маминому дому. А внутри нас встречала совсем не мама. Вернее, мама тоже была, но помимо ее находился совершенно незнакомый мне мужчина. Если быть точнее, то в лицо я его знала, но как зовут нет. Оказалось, Владимир. И судя по тому что мама к нему жалась, то это был не просто знакомый, а очень даже близкий ей человек.
Я немного огорчилась, когда до меня дошла вся правда, но не потому, что мама встретила своего мужчину, а потому, что мне ничего не говорила. Оказывается они встречались(!) уже несколько лет. И она об этом ничего мне не сказала. Хотя и я хороша. Ведь тоже ничего не сообщала про себя. По-видимому у нас это семейное.
— Проходите, гости дорогие, за стол, — после обмена приветствиями позвала нас мама.
Мы чинно расселись вокруг стола, ломившегося от яств. Кажется, мама превзошла саму себя. Она столько наготовила, что этим можно было накормить не один десяток человек.
Между нами вначале завязался непринужденный разговор, что меня крайне удивило. Мужчины сразу же нашли общие точки соприкосновения, а мы темы для беседы. Наконец, вступительная часть была закончена, вино выпито, часть блюд опробована и Семен перешел к самому главному, собственно ради чего мы сюда явились.
— Роза Саркисовна, я прошу руки вашей дочери, — официальным тоном сказал Семен. — согласитесь ли вы отдать ее за меня замуж?
Я заметила как у мамы из глаз потекли слезы. Наверное, она и сама того не заметила. Зато я увидела как Владимир под столом пожал ее руку, поддерживая в столь ответственную минуту.
— А зачем она вам нужна? — услышала я. Я в удивлении воззрилась на маму.
Однако Семен не растерялся.
— Чтобы любить, беречь, уважать… и, в конце концов, подарить вам внуков. Неужели не этого желает любая мать для дочери? — перевел он стрелки в ответ.
— Знаете, Семен, когда меня отдавали замуж за отца Зары вот таких слов я так и не дождалась. Я даю вам свое благословение. И пусть все у вас сложится так как вы хотите… дети мои.
Вот так Семен был официально принят в нашу маленькую семью.
Мы потом еще долго сидели за столом, разговаривали, пили чай с выпечкой. Мама принялась рассказывать забавные случаи из моего детства. Все смеялись, а я сидела краснела и не знала куда спрятаться. То ли под стол забиться, то ли выскочить за дверь?
На прощанье мама пожелала нам счастливого пути. Ночевать мы решили у себя на квартире, хоть нам и предлагали остаться.
И почему я не люблю свадьбы?
Да потому как я невеста. И от этого не спрятаться, не скрыться. Это можно только пережить. А до окончания данной церемонии ого-го как далеко. Ведь торжество в самом разгаре. Мне еще предстоит осуществить вброс свадебного букета и разрезание белоснежного торта. Хорошо хоть это будем осуществлять мы с Семеном вдвоем.
А как хорошо все начиналось?!
После того как Семен получил долгожданную свободу и свидетельство о расторжении брака мы с ним пошли в ЗАГС и подали заявление. Об этом настоял он. Я как-то сильно не рвалась замуж, думая, что мужчине надо остыть после предыдущего захода. Однако такая позиция не устраивала мужчину в нашем тандеме. Чем больше я сопротивлялась, тем сильнее он настаивал, пока не вынудил пойти у него на поводу.
Изначально мы думали, что церемония будет скромная. Я, Семен, мама и Владимир придем на регистрацию, нам скажут дежурные фразы, мы по-быстрому распишемся и будем с этого момента считаться мужем и женой. Но не тут-то было. Как только тетя Изольда узнала, что я выхожу замуж за Лизкиного бывшего мужа она тут же вмешалась. Лизку и ее маму терпеть не могли многие родственники. А тут такая возможность рассчитаться за все. Против тяжелой артиллерии в ее лице не мог устоять никто. Она развила такую бурную деятельность, что просто кошмар.
Тетя Изольда обзвонила всех родственников и пригласила к нам на свадьбу, поставив меня и Семена перед фактом, что мы должны где-то принять всех гостей. Благо сейчас с этим не проблема и ресторан был найден в короткий срок, как и все остальное, включая тамаду, музыкантов и много чего сопутствующего. Моя тетушка, будь она не ладна, предупредила всех, что свадьба будет шикарной, а потому с подарками позориться не стоит, а следует дарить только деньги и желательно побольше, чтобы не опростоволоситься. За это я ее готова была убить голыми руками. Ну не бегать же мне по родственникам и не кричать опровержение ее словам. Пришлось проглотить и соответствовать заявленному уровню свадьбы. Спасибо большое Семену, который с иронией отнесся к выходкам моей тетки, посоветовав ни на чем не экономить. Ведь свадьба у меня будет одна и на всю жизнь.
Когда весть разлетелась по родственникам как бубонная чума по средневековой Европе, то она дошла и до моего родного отца (и как только узнал?), который изъявил желание участвовать в сем «страшном» мероприятии. По-видимому совесть замучила, а может что другое. Однако он появился на горизонте. Не знаю о чем они говорили с мамой, но после их беседы я была вызвана на ковер и меня поставили перед фактом, что этот седеющий и слегка полноватый мужчина мой отец и он теперь изредка будет появляться в моей жизни. А в первую очередь засвидетельствует свое почтение на свадьбе вместе со своей семьей, в частности выводком. Я было хотела запротестовать, но увидев мамин взгляд, обращенный прямо мне в душу, замолчала на полуслове. Раз она считает, что так надо, то кто я такая чтобы возражать? Мнение старших надо уважать. Вот я и уважала, скрепя сердце и стиснув зубы. Может быть он перегорит и, появившись один раз, больше не покажет носа в моей жизни. Злопамятная я. Очень.