Сваха. Аферистка для бесаАлёна Цветкова
Глава 1
— Пошел вон, — я изо всей силы толкнула какого-то отмороженного типа, решившего пристать ко мне в темном переулке, — я тебя сейчас сама закопаю!
Тип отлетел и ударился об стену, а я подбежала и еще добавила — пару раз пнула его, выплескивая свое негодование. У меня и без этого идиота полная чехарда в жизни, а он еще ограбить меня решил⁈
Все началось давно, много лет назад, но закончилось именно сегодня.
Мы, с моей закадычной подругой Леркой, с самого детства мечтали, что будем жить в столице, по выходным ходить в Третьяковку, а в будни трудиться в большой и очень богатой компании с хорошими окладами. И семь лет назад, сразу после института, Лерка в Москву уехала мечту воплощать, а я осталась в своем городе.
Потому что на втором курсе любовь у меня случилась. Такая, что все небо в звездочках, над головой ангелы со стрелами, а на глазах розовые очки с толстыми, в палец, стеклами. И ведь говорила мне мама, не пара он тебе. Поматросит и бросит. Но я никого не слушала. Учебу бросила, на работу вышла, чтобы мой любимый ни в чем не нуждался. Мой Слава интеллигентный человек, сын профэссора-искусствоведа, он не способен на подлость, утверждала я.
Оказалось еще как способен!
Десять лет мне лапшу на уши вешал. Диплом получу — женюсь. Аспирантуру закончу — пойдем в ЗАГС. Кандидатскую защищу, исследование завершу, грант получу… Ты только подожди, дорогая. Поработай пока, чтоб мы ни в чем не нуждались, уют создавай, чистоту поддерживай, рубашки выглаживай и вкусненьким будущего мужа корми ради нашего общего блага.
И я ждала. Штампа в паспорте не требовала. Работала в Быстро-бургере. Туда брали студентов без опыта и, если пахать с утра до ночи, платили неплохо. За десять лет дослужилась до менеджера, хотя ненавидела свою работу с самого первого дня.
Дождалась… Женился мой Слава.
Только не на мне, а на какой-то профэссорской дочке. Меня же еще и обвинил, мол, ты всего лишь менеджер в убогой забегаловке. Даже вышки законченной нет. А он восходящая звезда отечественной науки. На что ты надеялась? Скажи спасибо, что позволил быть рядом все эти годы…
Я пнула еще разик, стонущее тело. Изо всех сил, не жалея. Представила, что Слава это.
Пару недель назад Лерка приехала в отпуск и нашла меня дома, воющую от боли в разбитом сердце! Забрала с собой в Москву. Мол отдохнешь, развеешься, сердечко подлечишь, забудешь козла-Славочку.
Только зря я к Лерке в гости поехала. Потому что пока я ради чужих успехов горбатилась, подруга свою карьеру строила. И все у нее получилось именно так, как мы и хотели: хорошая должность в престижной компании, оклад, такой, какой я за год в своей бургерной зарабатывала, Третьяковка по выходным и солидные, состоятельные мужчины вокруг, которые обращаются к ней со всем уважением и по имени отчеству — Валерия Анатольевна. А ее коллега, так некстати, сделал ей предложение, случайно подгадав под мой приезд.
Тогда во мне надломилось что-то. И злость появилась. Зависть к подруге. Черная, душная. Такая, что я в тот же вечер вещи собрала и на поезде домой уехала. Не могла видеть, как она от счастья сияет.
И вот иду я с вокзала по пустынным улицам, а тут тип выскакивает:
— Отдай сумку! — орет, — А то закопаю!
Зачем ему мои шмотки сдались я так и не поняла… А теперь и не спросишь. Лежит бедолага, еле стонет…
— Эй! — склонилась я над типом, — мужик, ты жив?
— Попаданка номер триста семьдесят девять. Признаков жизни не подает, — унылый монотонный голос пробудил меня ото сна. Или болезненный шлепок по лбу, после которого на моем лице осталась что-то липкое и противное. — Куда ее?
— Да, как обычно, — равнодушно ответил второй, — студентам на опыты… Куда же еще…
Что⁈ Я от возмущения аж задохнулась!
И закашлялась. Вонючий воздух, пахнущий серой, рвал легкие в клочья. Одновременно вспомнила, как тип, которого я пинала в подворотне, убил меня. Кажется, он выстрелил мне в лицо резиновой пулькой. Я ее даже видела. Она влетела мне прямо в глаз.
Выходит я умерла и в ад попала⁈ Поэтому серой так сильно воняет⁈
— Попаданка номер триста семьдесят девять, потенциально жива, — снова уныло пробубнил первый голос и содрал с моего лба липучку вместе с половиной бровей. И наклеил новую.
— На распределительный узел, — меня резко развернули и отправили в другую сторону.
Руки-ноги не слушались и не ощущались. И я продолжала лежать на спине, хватая ртом тошнотворный воздух ада.
— Попаданка номер триста семьдесят девять, хватит притворяться мертвой, — резкий скрипучий голос прервал мои молчаливые стенания. Его владельца не обрадовало мое появление, — вы можете встать.
— У меня есть ноги? — удивилась я.
— А раньше у вас их не было? — в голосе неведомого собеседника появились заинтересованные нотки.
— Р-раньше были, — неуверенно произнесла я. Растерялась немного. — Но я же в аду, да?
— Да, — прозвучало равнодушно, — вы в аду. И прибыли вы сюда в той же комплектации, что и при жизни. Вставайте. Некогда мне тут с вами возиться. Вот-вот очередной объект прибудет…
Я села свесив ноги и осторожно открыла глаза. Везли меня на больничной каталке по узким каменным коридорам.
Этикетка на лбу перекрывала весь обзор, и я видела только свечу, горящую в темноте. Все остальное окружение скрывалось во мраке. Рывком оторвала липучку, зашипела от боли и выругалась, потирая то место, где раньше росли брови.
— Как же больно!
— Это ваш пропуск, не потеряйте…
Теперь когда наклейка не мешала, я смогла рассмотреть огромную темную пещеру. Прямо передо мной, у неровной каменной стены, поросшей черным мхом, стоял обычный письменный стол. Офисный, с тумбой и выдвигающейся полочкой для клавиатуры. За столом, сутулясь, сидел странный сине-зеленый человек с огромным носом и что-то писал в толстой книжице длинным пером, обмакивая его в чернильницу. Серой воняло так, что у меня нос зачесался.
Мельком оглядела себя. Этот синий сказал правду: попала я сюда «в той же комплектации». Даже одежда на мне та же самая, в которой я с поезда сошла.
— Расквадрат твою матрицу, — прошептала я ругательство, заимствованное у бывшего. Он даже ругался исключительно интеллигентно. И от меня требовал того же.
— У вас есть родственники в аду? — не поднимая головы, спросил чудик с пером.
— Нет, — мотнула я головой, — н-наверное… Если только дедушка. Он от алкоголизма помер.
— Мертвые не считаются, — вздохнул сине-зеленый и страдальчески поморщился, как будто бы мое присутствие причиняло ему боль. — Попаданка номер триста семьдесят девять, вы зарегистрированы, согласно регламенту семь-ноль-ноль-два в качестве потенциально живой в мире Ад. У вас есть тринадцать дней, чтобы подтвердить свою жизнеспособность. По истечении указанного срока вы будете окончательно признаны живой или мертвой.
— И что это значит?
— Вам объяснят, — он махнул в сторону темного хода слева от себя, — проходите, там вас ждут. Пропуск не потеряйте.
Куда деваться, спрыгнула с каталки и пошла куда послали. Брела и думала, почему черт такой странный? А где у него рожки? Копытца? И хвост? И почему он не черный, а сине-зеленый?
Идти по коридору пещеры сложно. Темно, ничего не видно, того гляди лбом в каменную стену влетишь. Так что руки перед собой вытянула и пошла мелкими шажками, про себя нецензурными словами типа из подворотни поминая… Вот ведь «нехороший человек»! Если бы не он, я бы сейчас дома у мамы пироги ела и компотом вишневым запивала. А вместо этого тащусь в какой-то дурацкой пещере в аду.
Подумать только! Я в аду. И за что это, интересно? Я вроде никаких заповедей не нарушала, чтоб меня сразу в ад.
Не крала… Если не считать, наши крохотные «схемы», которые мы крутили с нашей бухгалтершей.
Не прелюбодействовала… Ага, хохотнула совесть, а со Славкой сколько лет гражданским браком жила?
Не завидовала… Ну-у, тут совсем грустно. Я из-за этой зависти, можно сказать, и померла.
А теперь я в аду. Вздохнула тяжело, споткнулась об порог, который появился словно из ниоткуда, и влетела в кабинет…
Обычный такой. Как у нашей бухгалтерши. Маленький. Стол, стул, шкаф со стеклянными дверцами, забитый папками.
Вот в этот стол я обеими руками и въехала. Все бумаги, что в беспорядке лежали, на пол скинула.
— Зомби? — равнодушно спросил второй сине-зеленый черт с огромным носом сидящий за этим столом… Может у них тут пандемия какая?
— Нет, — ответила я, мотнув для убедительности головой.
— Жаль, — вздохнул больной черт, выхватил у меня из рук пропуск, внимательно посмотрел и затараторил почти без пауз, — Попаданка триста семьдесят девять, по регламенту семь-ноль-ноль-два вы признаны потенциально живой. Теперь у вас есть тринадцать дней, чтобы подтвердить свою жизнеспособность. Если через тринадцать дней у вас не будет минимального уровня материальной обеспеченности, вы будете признаны мертвой и развеяны. В качестве помощи вам назначен куратор — сотрудник отдела потенциально живых существ номер тринадцать. Время пошло.
Он замолчал и нырнул под стол поднимать свои бумаги.
И все⁈ Что-то мне ни грамма понятнее не стало.
— Вы еще здесь? — недовольно хмурясь, больной черт вылез из-под стола.
— Здесь, — максимально честно ответила я.
— Вам туда. И поторопитесь, — недовольно махнул он рукой в сторону двери, — время-то идет. Вам за тринадцать дней столько успеть нужно. А вы время теряете!
— А могу я увидеть моего куратора? Пожалуйста, — вежливо спросила я, сдерживая негодование.
— Вы его уже видели, — черт швырялся в бумагах, раскладывая их одному ему ведомым способом.
— Где⁈ — я покрутила головой.
Никого, кроме нас в темном кабинете, стены которого тонули во мраке, не было.
— Это тот, что ли? — Махнула я рукой назад.
— Нет, это я… Идите уже, — недовольно мотнул он головой в сторону двери, — мне работать надо. Ходят тут… всякие, — пробормотал он под свой огромный нос, до бол