Видимо, тот человек настолько ценил свои приобретения, добытые противозаконным путем, но от этого только ставшие для него еще более ценными, что жизнь какого-то художника уже не имела значения.
Что художник? Мазил, подобных ему, на свете пруд пруди. Можно найти и поискуснее. А вот попробуйте-ка найти другого Пикассо или Моне. Трудно? Трудно. Да и тот же Суриков или Шагал не так уж часто встречаются. Пожалуй, замучаешься их искать.
Да и нельзя было сбрасывать со счетов тот факт, что заказчик, к которому шли украденные из музеев картины, был лицом важным, известным и даже знаменитым. И садиться в тюрьму и вообще портить себе жизнь и репутацию не позволил бы никому на свете. В сложившейся ситуации Владимир был ему откровенно опасен. И вот талантливый живописец Владимир Сухоручко внезапно исчез. И беспокоиться заказчику больше не о чем.
А вот самим подругам было о чем подумать.
Глава 6
Рассказ Евгения несколько замедлил движение подруг к цели, но сделал его осмысленнее. Пусть Евгений их приятно порадовал, подтвердив рассказ Вениамина. Но ведь не сам таинственный заказчик, занимающий высокое положение в обществе, примчался сломя голову в монастырь, чтобы отравить Сухоручко. Нет, конечно.
— Я так рассуждаю, — сказала Катька, — этот заказчик — человек богатый. И сам марать руки не стал бы. Нанял кого-нибудь, чтобы избавиться от Владимира.
Мариша была с ней согласна.
— И нам все равно нужно этого человека вычислить, — сказала она и посмотрела в сторону Евгения.
— Что? — затрепыхался тот. — Не травил я Вовку! Я же вам все рассказал! Клянусь, говорил одну правду!
— Только всю ли правду ты нам рассказал? — испытующе глянула на него Мариша. — А может быть, это тебе поручили устранить Сухоручко?
— Зачем? Нет, я бы не смог!
— А имел для этого и мотив, и возможность!
— Я бы придумал что-нибудь поумней, чем сыпать яд в бутылку! Это же глупо! Мы все могли отравиться!
Мариша внезапно замерла на месте с открытым ртом.
— Точно! — произнесла она. — Молодец, Женька! Соображаешь!
— Что такое?
— Если бы вино было отравлено изначально, то мы бы все отравились!
— Да, — немного подумав, согласилась Катька.
— То-то и оно! Если бы яд изначально был в бутылке, то ни ты, ни я, ни Женька сейчас бы не разговаривали.
— А как же? Вовка-то отравлен!
— Да, и где он яд выпил, если не с нами?
— Не знаю! — поскучнела Мариша. — Но одно могу сказать точно, в нашей бутылке яда не было! Во всяком случае, когда мы из нее пили.
— Откуда же он там потом взялся?
— Потом подсыпали!
— На экспертизе?! — замерла от ужаса Катька.
Конечно, она была наслышана о коварстве ментов. Но чтобы такое! Просто в голове не укладывалось! Только для того чтобы повысить раскрываемость на участке, здешние менты готовы были засадить за решетку трех ни в чем не повинных людей! Ужас!
Но Мариша считала, что дело было иначе.
— Скорее всего, убийца просто решил нас с вами подставить, — сказала она. — Увидел, что мы поднимаемся в наш номер с вином. И решил этим воспользоваться.
— Как?
— Дождался, когда мы вынесли пустую бутылку на помойку. И залил в горлышко остатки яда!
Эту версию Мариши подтвердил еще и тот факт, что остатки вина в бутылке, которые попали в руки к эксперту, отличались по цвету и составу от того вина, которое они пили вчетвером. Сам капитан лично прочитал подругам и Евгению заключение экспертизы.
Перед этим он выставил из кабинета противную скрюченную бабку.
— Идите, Подагра Ивановна, — велел он ей. — Ваш самогонный аппарат я оставляю в качестве вещественного доказательства.
— А самогон? — проскрипела бабка.
— Самогон тоже. Он пойдет на экспертизу.
— Знаю я вашу экспертизу! — забубнила бабка, ковыляя к двери. — Чтобы вам упиться с вашей экспертизой моим самогоном. В другой раз такое зелье сварю, шары повылазят!
— Идите уже, Подагра Ивановна. Не до вас сейчас!
И, дождавшись, когда продолжающая ругаться старуха выйдет, капитан потер виски и потянулся за заключением экспертов по делу отравления Владимира Сухоручко.
— В бутылке был обнаружен экстракт бледной поганки, смешанный с красным полусладким вином, — произнес он. — Что скажете?
— Что скажем?! — тонко усмехнулась Мариша, которая ожидала нечто в этом роде и приготовилась к торжественному выходу.
— Мы пили белое сухое вино! — воскликнула нетерпеливая Катька, испортив Марише весь триумф. — Вы перепутали!
Но долго сердиться на подругу Мариша не стала, увидев, как вытянулось лицо у бедного капитана. Такого поворота событий он явно не ожидал.
— Минуточку! — забормотал он. — Сейчас прочитаю еще раз.
И, уткнувшись в акт, он пробормотал:
— Ну да, все верно. Бутылка «Цинандали», белое сухое вино… Где брали?
— В вашем магазине и брали.
— Интересно, — почесал в затылке капитан. — Сто лет этого вина уже не видел. И где они его взяли только?
— Не важно.
— Вы хоть помните, что это за марка вина? — спросила Катя.
— Помню.
— Ну и…?
— В самом деле, в бутылке должно быть сухое вино, — растерянно пробормотал капитан.
— Белое и сухое, — подтвердил Евгений. — Отлично помню, как мы его пили. Красным и полусладким там и не пахло. Жуткая кислятина.
— Но как же белое сухое вино вдруг превратилось в красное и полусладкое? — продолжал недоумевать капитан, и тут его осенило: — Признайтесь, вы долили в бутылку другое вино?
— Не мы долили! Убийца за нас постарался!
Капитан молча хлопал глазами, не зная, на что решиться. В конце концов он просто зарылся в свои волосы обеими своими пятернями, подергал их, словно проверяя на прочность, и горестно застонал:
— Черт подери! Ничего не понимаю! Какая-то дьявольщина! Вот послала мне судьба участок. То ли дело на границе. Служишь и точно знаешь, по эту сторону границы свои, по ту — косоглазые, значит, чужие. А тут…
И капитан удрученно махнул рукой:
— А тут ничего не разберешь! А еще люди говорят, святое место! Какое же оно святое, когда там такие дела творятся!
— Если в стадо забралась одна паршивая овца — это еще не значит, что все остальные овцы тоже больны, — заступилась Катька за обитателей монастыря.
Капитан поднял голову.
— Вы хоть понимаете, что происходит? — спросил он у своих подозреваемых.
— Нет.
— Но мы обязательно разберемся, — пообещала капитану Мариша.
Кажется, его это обещание не сильно утешило.
— И вот еще проблема, — пробормотал он. — Из городского управления позвонили. Просили оказать содействие некоему Вениамину Голышеву, сотруднику безопасности, находящемуся на службе при Министерстве культуры.
— И в чем проблема?
— Как я ему окажу содействие, если его нигде нет?! — воскликнул капитан. — К вам-то он не приходил?
Подруги переглянулись. В свете того, что над ними и так висело подозрение в убийстве художника Сухоручко, им не очень-то хотелось признаваться в том, что они виделись и разговаривали с загадочно пропавшим Вениамином. Но что же делать? Не признаться, еще хуже может быть. Вдруг кто-нибудь в гостинице видел, как он входил в их комнату? Обманешь, а потом от подозрений не отмажешься.
— Приходил, — вздохнула Мариша.
— Зачем?
— Спрашивал, хорошо ли мы знали покойного.
— Вот как! Выходит, службисты тоже интересовались Сухоручко?
Кажется, это еще больше расстроило капитана. Подруги его отлично понимали. Служил себе человек в тишине, уединении, на лоне живописной природы. Никаких тебе особых происшествий. Если убийство, то непременно по пьянке и с диким количеством свидетелей. А убийца чаще всего сидел тут же в избе и сокрушенно каялся в содеянном. Так что все расследование заканчивалось, едва начавшись.
И тут такая запутанная история! Капитану было от чего расстроиться.
— Скажите, а яд бледной поганки — он на всех действует?
— Еще бы!
— Я имею в виду, на всех действует одинаково?
— Что?
— Не могли ли мы его выпить и сами того не заметить?
— Исключено! — покачал головой капитан. — Если бы вы выпили даже самую малость, то неизбежно почувствовали бы недомогание, а потом наступил бы летальный исход. А вы ведь ничего такого не чувствовали?
Подруги и Евгений дружно покачали головами. Капитан вздохнул.
— К тому же эксперт сомневается во времени, — произнес он. — По его словам, яд должен был подействовать позднее.
— Позднее? — насторожилась Мариша. — Другими словами, раз он подействовал тогда, когда подействовал, то он мог попасть в организм Владимира и раньше? До того, как мы уселись с ним пить вино?
— Мог.
Это меняло многое. И хотя Мариша еще не понимала толком, что именно, это не помешало ей вцепиться в Евгения.
— Вспоминай! Где кушал или пил Владимир перед тем, как мы с вами встретились?
— Где? Как где?
— Да, где?
— В трапезной!
— В монастыре?
— Ну да, — кивнул Евгений. — Мы всегда там ужинаем. Завтракаем и обедаем, кстати говоря, тоже.
— А больше он нигде не мог перекусить?
— Нет.
— А в кафе? В деревне ведь есть кафе!
— Невозможно! — решительно заявил Евгений.
— Почему?
— Потому что в кафе нужно деньги платить.
— А у Владимира их не было?
— Не было.
— Как? Совсем не было? — не поверили ему подруги.
— Наверное, где-то в миру была у него заначка. Но в монастыре денег у него точно не было. Он и курить бросил, потому что денег на сигареты, чтобы их в магазине купить, не было.
Мариша задумчиво потеребила прядь своих густых рыжих волос. При этом в ее руках осталось несколько длинных золотых нитей. Рассеянно бросив их на пол, Мариша вздохнула. Последнее время ее волосы стали вести себя как-то странно. После мытья под холодной водопроводной водой они покидали ее голову целыми полками и гарнизонами. Но все равно оставшихся бойцов было пока что еще достаточно для того, чтобы сооружать великолепные прически. Увы, в монастыре голову приходилось держать прикрытой платком. Так что Маришины усилия пропадали зря. Не перед кем ей было хвастаться своими роскошными волосами.