– Как ты? – Эмма осторожно присаживается на край постели и я тут же ловлю ее ладонь в свою руку.
– Уже получше. Правда я ожидал от больницы другого ухода, но что есть.
– Еда невкусная или медсестры страшненькие?
– Все вместе взятое.
– Ай-яй, – она качает головой, – какое грубое допущение.
– И не говори.
Мы замолкаем и это молчание длится долго. Ее ладонь покоится в моей руке и Эмма не спешит ее убирать.
– Прости меня. – Шепчу. – Я ведь хотел, чтобы тебя не тронули.
– Я знаю.
– И я лгал, когда говорил тебе те вещи.
– Это я тоже знаю.
– И уехал я тогда лишь потому, что ты так и не озвучила мне своих планов на нашу дальнейшую жизнь. – Признаюсь честно.
–Эх ты, а еще возомнил себя знатоком женщин, – хмыкает Эмма, – и как ты учишь своих женщин, если не разбираешься в элементарных вещах?
– Пожалуй, мне стоит пройти повышение квалификации. – Усмехаюсь и откидываю голову на подушку. – Поможешь?
– Нуу…– специально тянет она, – не знаю. Я все-таки очень занятая девушка. Знаешь ли, теперь аврал на работе, особенно после того, как будущих жен больше никто не соблазняет. К тому же, я свободная дамочка и нужно устраивать свою личную жизнь.
– Не-а, – тяну ее на себя, – последнее я все же намерен исправить.
– И чем тебе мой статус не по душе? – Девушка противится и упирается одной ладонью мне в грудь, от чего я морщусь. – Ой, прости, больно?
– Терпимо. – Все же укладываю Эмму рядом с собой. – И не съезжай с темы. Ты давно уже замужняя барышня, а я очень ревнивый муж.
– Хардин, не смешно. Мы оба знаем, что по факту той бумажкой из Вегаса можно подтереться и забыться.
– Значит, обновим клятвы. – Пожимаю плечами. – Где же ты еще найдешь такого обаятельного, умного и привлекательного парня как я?
– Не забывай, у меня глаз наметан на это дело. Я же все-таки сваха этого города. – Она хихикает мне в область шеи, чем вызывает мурашки. – Но в одном ты точно прав. Такого идиота как ты, еще стоит поискать.
– Погоди, вот встану с этой койки и тебе не поздоровится.
– Да-да, отшлепаешь меня одним из своих причиндалов из секс – шопа. Ариель вернула тебе почти всю коробку. Так что есть, чем наказывать неугодных.
И мы снова замолкаем, наслаждаясь этим мгновением. Вдыхаю запах ее волос и провожу рукой по шелковой копне завитков.
– Как ты поняла, что я тебе солгал? – Задаю тот самый вопрос, который мучил меня на протяжении всего этого времени.
– Помнишь, когда нам было по восемь лет и ты взобрался на высокое дерево у своего дома, а слезть не смог?
– Конечно, помню. Ты еще бегала вокруг и обещала поджечь его или срубить его бензопилой.
– Я подбадривала тебя.
– Ты хотела сделать это со мной на дереве. И это вместо того, чтобы притащить лестницу из гаража.
– Согласна, мотивация на подвиги была не очень. – Эмма садится. – Так вот, когда ты пытался скрыть, что тебе страшно в тот момент, твой голос очень дрожал. И даже стал немного звонче.
– И?
– Такой же голос я услышала в тот вечер и поняла, что ты в опасности.
– Я теперь твой должник, Блумвуд. – Улыбаюсь ей.
– О, нет, – она встает с постели, – я все еще Блум. И менять свою фамилию не намерена.
– Боюсь, что я нашел свой экземпляр нашего свидетельства и отнес его к юристам. Так что наш документ вполне обрел юридическую силу и по нему ты миссис Блумвуд, не иначе.
Мне нравится наблюдать за тем, как Эмма злится. Потому что знаю, что ее злость ненастоящая.
– Ну, ты и мудак!
– Люблю тебя! Жди своего мужа с больнички и будем играть свадьбу для родных.
– Да пошел ты!
– Только с тобой, милая. Кстати, еще минута и я буду готов выполнить супружеский долг. – Подмигиваю и смеюсь. – Мой боец уже готов на подвиги.
– Сейчас позову одну из тех страшненьких медсестер и они тебе помогут в этом нелегком деле, – Эмма дергает ремешок и направляется к двери.
– Злая ты.
– Звучит уже как комплимент.
– Не любишь ты меня, – выпячиваю губу и строю жалобные глаза, хотя самому охота заржать.
– Знаешь Хардин, – девушка замирает, – все-таки люблю. Но сильно не обольщайся.
И она уходит, оставляя меня в весьма приподнятом настроении с отличными планами на всю оставшуюся жизнь. А жизнь с Эммой у нас будет превосходная. За это я ручаюсь.
Конец:)
Бонус
– Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту!
Облизываю пересохшие губы и пытаюсь унять дрожь в пальцах, но безуспешно. Я всегда так реагировала на такие моменты, а сегодня, так тем более. Смахиваю украдкой слезинку и устремляю взгляд в зал, где собрались счастливые родители и прочая ликующая родня. Ловлю взгляд Оскара и киваю ему, на что он лучезарно улыбается и вновь обнимает свою спутницу. В груди ничуть не екает от этого зрелища, все же Люси была для него идеальной парой. Младше, не такой упрямой и… свободной, а не привязанной душой к определенному человеку, как я.
– Эмма, кажется, невеста чуть перебрала, – слышится рядом голос моей новой помощницы, – она грозилась засунуть букет… ну, сама знаешь куда. А еще она курит, как паровоз. У меня закончились все мятные леденцы, а ей еще в машине ехать с Мартином.
– Все в порядке, – улыбаюсь Кэтти, – это ее нормальное состояние.
– Да?
– О, да. Ты еще слишком мало проработала в нашей фирме и еще не ощутила весь спектр характера Джози.
Да, я сделала невозможное. Буквально три месяца назад, сидя дома, я наткнулась на очень интересное письмо. Одинокий военный в отставке совершенно отчаялся обрести вторую половинку после того, как стал вдовцом. Конечно же, писал не он, а его дети, но для меня это не помеха. Чуть пообщавшись, выясняю, что Мартин имеет весьма сложный нрав, очень любит контроль и порядок. Но это все издержки его профессии и помимо всего, он был добрым и щедрым, коллекционирующим плюшевых бегемотиков. Не знаю, то ли совпадение, то ли так было суждено, но в тот момент мне позвонила Джози с очередными воплями о безалаберности какой-то подчиненной и психами о своей будущей невестке, которую Оскар притащил к ней на знакомство в этот вечер.
– Нет, ты представляешь, ей же двадцать! Такой ветер в башке, как бы крышу не снесло! – Возмущалась она в трубку. – Ему нужна та, что постарше, а не этот детский сад!
– Джози, ты бы уже определилась. Я была старенькой, а …– Вспоминаю имя бедолаги, которой так повезло с будущей "свекровью", – а Люси ты записываешь в ясельки. Как тебе угодить?
– Не знаю, – фыркает она.
– Может, мужика тебе надо? – аккуратно намекаю на столь очевидный факт.
– Они сбегают от меня, как тараканы, не выдержав рядом и месяца. Так что я смирилась с тем, что моя вагина скоро порастет мхом и покроется плесенью.
Слушаю ее монотонный рассказ о жизни нижней половины своего туловища и всматриваюсь в фото Мартина. А что если…
Да, это стопроцентное попадание в яблочко. Они подошли друг другу идеально так, что я теперь стою на их свадьбе и умиляюсь открывшемуся зрелищу Джози в свадебном платье. Мартин не отступал от своей чудаковатой жены ни на шага, а она, с какой-то странной нежностью поглядывала на военного в ответ. И это тот случай, когда качества одного уравновешивают характер другого.
– Я вижу твою ухмылочку, Эмма, – кричит Джози, – если ты рассчитываешь на то, что спихнула меня замуж и можешь спать спокойно, ты глубоко ошибаешься.
Нда, куда там, покой нам только снится. Показываю ей в ответ средний палец и охаю, как через секунду в моих руках оказывается свадебный букет. С помятыми розочками и пахнущий хуже пепельницы. Недоуменно перевожу взгляд на нее, а Джози лишь ржет и утыкается носом в широкую грудь Мартина. Тот пожимает плечами и подмигивает, уводя невесту в сторону, где их ждали фотографы.
Оставшуюся часть мероприятия я с чистой совестью оставляю на помощницу и еду к Хардину. У меня к нему назревал весьма сложный разговор. После всего случившегося, мы так и остались на том же месте, откуда и начали. Хардин безмерно меня с периодичностью раздражал, а он, будто энергетический вампир подпитывался моими нервами и расцветал на глазах. По-другому объяснения его быстрого выздоровления после ранения я не нахожу.
Паркуюсь у нового здания в центре и плотнее укутываюсь в пальто и с жалостью смотрю на новые замшевые полусапожки, которыми я вступила аккурат в глубокую лужу. Клуша. Образ роковой красотки теперь окончательно испорчен хлюпающей обувью и замерзшим носом.
– Добрый день, Эмма, – Лора сидит на своем неизменном месте и с превосходством в глазах, посматривает в мою сторону. – Хардин заканчивает через пять минут. Чаю?
–Нет, спасибо, – отмахиваюсь, – подожду в его кабинете.
И пока она не успела возразить, топаю в нужную сторону. Вот же мудила! Нет, вот, сколько я буду наблюдать ее рожу? Сам значит к Оскару ревновал, которого я вижу теперь крайне редко, а сам так и продолжает работать с этой крашенной кикиморой! Сто пудов ведь спал с ней! Сбрасываю пальто и мокрую обувь и подкатываю стул к батарее, куда с удовольствием закидываю замерзшие ноги.
– Ооо, даа,– стону от удовольствия и меня настолько размаривает, что незаметно для себя засыпаю.
Не удивительно, что снится мне Хардин, точнее его руки, которые массируют мою грудь. Соски болезненно трутся о его ладони и требуют еще больше внимания. Тихий смешок откуда-то сбоку и, будто читая мысли, его пальцы легонько оттягивают их на себя, а затем выпускают обратно. Кажется, я даже хнычу от того, что его руки куда-то исчезли. А, нет, вот они. Только теперь на моих бедрах и подбираются к кромке платья и ныряют под него. Ух ты ж, черт, кожа покрывается мурашками под его пальцами. Особенно от того, как он опасно гуляет по краю белья. Заигрывают с моей плотью сквозь кружево, надавливают на точку, чем выбивают из меня такой сладкий стон. Слишком остро, слишком реально, слишком…
– Хардин! – Хриплю, как только мои глаза распахиваются и я вижу жгучий карий взгляд напротив. – Ты в край офигел?!