Если я буду осторожен, она не сможет предугадать моего нападения. А когда она умрет, не нужно будет сражаться с Хонусом. Гатт представил себе, как Сарф освобождается от колдовских оков и возвращается к праведности. Он ликовал от такой перспективы.
Высокие холмы скрывали заходящее солнце, поэтому дорога была затенена, пока дневной свет задерживался на небе. Йим устало шла по дороге, не желая останавливаться до наступления сумерек. Измотанная, она почти не замечала окружающего. Затем темп Хонуса изменился, предупредив ее о том, что что-то изменилось. Почувствовав напряжение в его движениях, она спросила:
– В чем дело, Хонус?
– Разве ты не слышишь?
Йим прислушалась и различила слабый звук ударов копыт, смешивающийся с шумом бурной реки.
– Кто-то едет, – сказала она.
– Кто-то спешит.
Хонус и Йим отошли к обочине, чтобы понаблюдать за тем, кто мчится по шоссе. Дорога извивалась вместе с рекой, и долгое время единственным намеком на приближающегося всадника было стаккато стука копыт его лошади. Когда голубоглазый и синелицый всадник наконец обогнул поворот дороги, он был уже совсем близко.
– Сарф! – сказала Йим. Это был второй сарф, которого она когда-либо видела, и, несмотря на то, что она знала, что он служит Карм, она испытывала то же чувство страха, что и при первой встрече с Хонусом.
Сарф остановил свою лошадь и сошел с нее, поклонившись Йим.
– Приветствую тебя, Кармаматус.
Йим ответила на его поклон.
– Приветствую. Я Йим.
– Хонус, ты помнишь меня? – спросил сарф.
– Ты должен был стать сарфом Давена, когда я в последний раз был в храме. Как он поживает?
Погиб. Я Гатт.
– Что привело тебя к нам, Гатт? – спросила Йим. Гатт легко подошел к Йим, улыбаясь шире, чем это было естественно для Сарфа.
– Меня послала Карм.
Йим уже собиралась ответить, когда Гатт и Хонус бросились в бой. Их тела словно расплылись, а воздух вокруг них вспыхнул, когда по нему пронеслись клинки. Раздался металлический лязг, и на мгновение Йим увидела два скрещенных меча. Острие клинка Гатта было направлено к ее шее. Меч Хонуса преградил ему путь. Затем лезвия снова расплылись, и двое мужчин начали сражаться. Йим стояла, застыв от шока, пока Хонус не крикнул:
– Беги, Йим!
Тогда он переключил все свое внимание на противника.
Йим отступила на некоторое расстояние, но не убежала. Она была напугана и сбита с толку происходящим, но битва была захватывающим зрелищем. Ей уже доводилось видеть, как сражается Хонус, но с таким противником – никогда. Оба атаковали и парировали с ослепительной быстротой и смешивали удары с акробатическим мастерством. Поединок отличался грацией порочного танца и энергией урагана. Не было ни насмешек, ни проклятий, ни слов, оба бойца сражались в молчаливой сосредоточенности, полностью вовлеченные в смертельную игру молниеносных движений. Они были настолько увлечены своим поединком, что ни одно из их лиц не выражало ничего, кроме того, что было вытатуировано на нем: Хонус казался разгневанным. Гатт казался суровым и жестким. Йим не решалась заговорить, боясь отвлечь Хонуса и стать причиной его смерти.
Бой затянулся, и через некоторое время Йим уловила закономерность. Оба противника были равны по силам, но, похоже, преследовали разные цели. Йим увидела, что Гатт борется за то, чтобы добраться до нее, в то время как Хонус пытается преградить ему путь. Как только она это увидела, Йим сбросила поклажу и бросилась бежать, так как поняла, что ее присутствие угрожает Хонусу. Когда она мчалась по дороге, звон мечей продолжался недолго, а потом прекратился. Йим обернулась, чтобы посмотреть, что случилось. Гатт мчался за ней, его клинок был поднят для удара. Хонус преследовал его.
Йим знала, что не сможет обогнать сарфа. Она бросилась к реке и, не раздумывая, прыгнула в воду. Проплывая сквозь пустоту, она почувствовала, как ее мягко дергают за струящиеся волосы. Затем она упала в воду. Йим стиснула зубы, опасаясь, что ударится о скрытый камень. Вместо этого холод выбил из нее дух, когда она погрузилась под бурную поверхность реки. Течение схватило ее, словно огромная ледяная рука, стремящаяся лишить ее дыхания и жизни. Йим боролась с ним, мешали ее сандалии и промокшая одежда. Она прорвалась сквозь пенистую поверхность и задыхалась. Сарф стоял на берегу, его меч был все еще вытянут. Клок отрезанных волос Йим плыл вниз и исчезал в бурлящем потоке. Затем появился Хонус, и два сарфа возобновили бой. Пока река уносила ее, Йим наблюдала за их поединком. Затем водяной занавес скрыл сцену, и она погрузилась в глубину.
Йорверн спас Йим от Сарфа, но он грозил утопить ее. Она научилась плавать в высокогорном озере, но бурная река – совсем другое дело. Течение боролось с каждым ее движением, устремляясь вниз по течению и вцепляясь когтями в одежду. Она была в его власти, пока не скинула сандалии и не сбросила одежду. Последнее было нелегко, но, освободившись от них, она могла двигаться без напряжения, и у течения было меньше поводов для захвата. Йим подплыла к крошечному островку, но река пронесла ее мимо. Она направилась к другому и тоже промахнулась.
Ниже по течению высился валун. Йим направилась к нему. На этот раз она достигла цели, но лишь затем, чтобы удариться об нее. Это было сильное столкновение, после чего Йим пришлось вцепиться в камень когтями, чтобы ее не оттащили от него. Ее убежище было мокрым и скользким, к тому же она оцепенела от холода. Вскарабкаться на скалу было непростой задачей, которую она едва не проиграла. Дважды она соскальзывала обратно в пенящуюся воду, так и не добравшись до безопасного места.
Голая, исцарапанная и дрожащая, Йим прижалась к скале, пока решалась ее судьба. Река отнесла ее достаточно далеко вниз по течению, чтобы Хонус и Гатт скрылись из виду. По звону стали Йим поняла, что их бой продолжается. Мечи издавали смертоносную музыку с неровным ритмом, и пока Йим могла ее слышать, она знала, что противники живы. Если Хонус умрет, то и я тоже.
Небо потемнело, а звон мечей не утихал. Деревья на берегу превратились в непроглядные тени, сливающиеся с холмами за ними. Внезапно Йим услышала только плеск воды. Тишина была зловещей, и она напряглась, пытаясь услышать хоть какой-то намек на исход битвы. Долгое время Йим ничего не слышала. Затем тишину нарушил стук копыт. Когда он стих, Йим опустила голову и разрыдалась.
10
Голос доносился из темноты.
– Йим!
Слабый голос вызвал в памяти образ смертельно раненного Хонуса.
– Хонус? – крикнула Йим. – Хонус, ты в порядке?
После мучительного молчания Йим снова услышала голос. На этот раз он был громче.
– Йим, где ты?
– Здесь! – крикнула она. – На камне в реке!
Очередную тишину наконец нарушил голос Хонуса. Он звучал ближе.
– Йим, где ты?
– Здесь! Ты в порядке?
– Я цел и невредим, – отозвался Хонус с берега. – Гатт сбежал.
Йим посмотрела на берег, но луна еще не взошла, и на берегу лежала лишь бесформенная тень. Она подумала, видит ли Хонус ее наготу. Хонус снова позвал.
– Ты можешь доплыть до берега?
– Сначала принеси мой плащ!
– Принесу.
Пока Йим ждала на скале, она готовилась к новому заплыву. Темная река казалась серой пустотой, над которой клубился туман. Уже озябнув, Йим боялась окунуться в воду. И тут она услышала голос Хонуса.
– Я нашел его, Йим.
Йим прыгнула, и река захватила ее. На этот раз она плыла не против течения, а наискосок к берегу. Холодная вода пронесла ее над одним изгибом, а затем над вторым, где был галечный пляж. Йим поплыла к берегу. Приблизившись к нему, она различила на сером фоне темную фигуру Хонуса. От холода ее конечности стали свинцовыми, и она с трудом доплыла до берега.
Йим справилась. К тому времени, когда она, пошатываясь, опустилась на гальку, ей было слишком холодно и муторно, чтобы обращать внимание на то, что она обнажена. Хонус бросился вперед и накрыл ее плащом. Затем он обхватил ее дрожащий торс и прижался горячей щекой к ее холодной щеке. Он ничего не сказал, но пылкость его объятий выдавала его чувства.
Как всегда, Йим чувствовала себя неловко, когда Хонус проявлял привязанность. Он спас мне жизнь, подумала она. По крайней мере, я обязана ему этим. В конце концов Хонус почувствовал неловкость Йим и отпустил ее.
– Почему этот человек напал на нас? – спросила Йим.
– Я могу только догадываться, – ответил Хонус.
– Он ничего не сказал?
– Не более того, что вы слышали.
– Но как ты узнал, что он нападет?
– Его манера поведения была неправильной, – ответил Хонус. – Его поклон тебе не был низким, и он заговорил со мной без твоего разрешения. Сарф никогда бы не проявил такого неуважения к Носителю.
– Так он не был сарфом?
– О, Гатт – сарф. В этом нет сомнений. Но я сомневаюсь, что он верит, что ты Носитель.
– Может, и нет, – сказала Йим. – Не совсем.
– Ты им являешься по всем правилам.
– Как он мог это знать?
– Мог он это знать или нет, но у него не было причин убивать тебя.
– Но именно это он и хотел сделать, – сказала Йим. Затем, помолчав, она добавила: – Это ведь еще не конец?
– Нет, – ответил Хонус. – Но прежде чем ты причинишь ему вред, ему придется сначала убить меня.
Йим вернулась к рюкзаку и надела сухую одежду. Когда взошла луна, она взвалила на плечи свою ношу. Об отдыхе в ближайшее время не могло быть и речи. Хонус посоветовал уйти подальше от дороги по маршруту, по которому невозможно проехать верхом. Это означало, что подниматься на холмы придется ночью. Потеряв сандалии, Йим придется идти босиком. Такая перспектива ее обескуражила.
Сначала Хонус шел по дороге. Когда он добрался до особенно крутого и каменистого склона, то сошел с шоссе и начал подниматься, сказав:
– Иди рядом и ставь ноги там, где я.
Йим старалась изо всех сил, опасаясь, что Гатт так же искусен в слежке, как и Хонус. Если бы это было так, то его навыки были бы просто потрясающими. Она помнила, как Хонус говорил, что ночью трудно скрыть след, поэтому особенно внимательно следила за тем, куда ставит ноги. Тем не менее, время шло, усталость Йим и темнота работали против нее. По возможности Хонус ходил по каменистой почве, которая не оставляла следов. Несмотря на то, что Йим прошла весь Лувейн без обуви, у нее болели ноги.