– О, «Йим» не подойдет, мама. Лайла настаивает на правильном наречении.
– Лайла? – спросил Йим.
– Моя дочь. Она поцелована фейри.
Йим понимала это имя как «солнечно-добрая», но не была уверена, что он применим к загадочной девушке, одетой в шкурки и листья. Тем не менее, она приветливо улыбнулась.
– Если тебе приятно называть меня так, то называй.
Затем она последовала за Нирой к отверстию у подножия холма, подумав, что оно больше похоже на вход в нору животного, чем на человеческое жилище. Прежде чем пролезть в отверстие, Йим оглянулась на Хонуса. Лайла стояла за его спиной и смотрела в небо. Йим тоже посмотрела вверх и увидела трех больших сов, каждая из которых несла что-то в когтях. Они опускались к девушке. Тогда Йим опустилась на руки и колени, чтобы пролезть в дыру.
Короткий туннель, по которому прошла Йим, шел под уклон и был облицован деревом, которое казалось выглаженным от долгого использования. Он закончился в комнате, которая превзошла все ожидания Йим. Вместо того чтобы сидеть на корточках в земляной норе, она оказалась в уютной комнате с полом из плитняка, стенами, обшитыми деревом, и большим каменным камином. Свет исходил не только от огня в очаге, но и из многочисленных окон. Они были покрыты каким-то полупрозрачным минералом, похожим на стекло. Оглядевшись вокруг, Йим увидела, что все было сделано из растений или других природных материалов. Большой плоский камень служил столом. Он был высотой до колен, так как стульев или скамеек не было. На нем стояли деревянные тарелки и миски, сосуды для питья из тыкв, ножи, выточенные из камня, и другая утварь из кости или дерева. Вдоль стен стояли большие корзины, наполненные желудями, орехами, клубнями фейри-стрел и лисьих мечей, сушеными грибами и другими продуктами, но ничего, что выглядело бы как выращенное. Кроме того, в стенах было несколько низких проемов, ведущих в соседние покои.
Древний мужчина поднялся с места, где он помешивал глиняные горшки, стоявшие на очаге.
– Это мой муж, Фенрик, – сказала Нира. Она повернулась к нему. – Фенрик, матушка наконец-то прибыла.
Фенрик низко поклонился. Хотя его волосы были того же оттенка, что и у Лайлы, он казался слишком старым, чтобы быть ее отцом. Его одежда, как и у мужчин Аверена, была сделана из ткани. Она казалась древней и сильно поношенной.
Вошел Хонус, и Йим уже представляла его Фенрику, когда в комнату вползла Лайла. Вместе с корзиной она несла трех свежеубитых зайцев. Йим заметил, что на спине у них были раны от когтей. Девушка протянула зайцев Фенрику.
– Вот, па. Они для пира.
Фенрик положил зайцев на доску у очага и принялся снимать с них шкуру с помощью чешуйки из черного, стекловидного камня. Пока он это делал, Йим повернулся к Нире.
– Ты сказала, что меня ждут.
– Да, матушка. Лайла мало о чем еще говорила с конца зимы.
– Но откуда она знает?
– Она разговаривает со Старейшими у озера, как и я до прихода Фенрика.
– Под Старейшими вы подразумеваете фейри?
– Некоторые называют их так.
– И они знают обо мне?
– Уже много веков.
Йим почувствовала себя так же растерянно, как и тогда, когда Провидица сказала, что знание о ней – «старая тайна». Она отметила, что Хонус, похоже, отреагировал так же, и сочла за лучшее спросить о чем-то другом.
– Я давно не ела. Все пахнет очень вкусно. Что готовится в этих горшочках?
– Желудевая каша с травами и медом, – сказала Нира, указывая на один горшок. Она жестом показала на другие. – Летнее рагу, стрелки фейри с чесночными чешуйками, грибной суп, а это – горячая вода.
Лайла ухватилась за край котелка с водой, используя обрывки шкурок, и перелила ее в широкий посудный таз. Затем она поставила таз перед большим округлым камнем.
– Садись сюда, мама, – сказала она, указывая на камень. Когда Йим села, девушка проверила температуру воды и добавила в нее несколько листьев, висевших у нее на поясе. Когда она размешала их, появился ароматный туман.
– Опусти ноги в воду, – сказала Лайла, – и я их вымою.
– Я могу сделать это сама, – ответила Йим.
– Пожалуйста, позволь мне оказать эту честь, – сказала Лайла.
– Только если ты объяснишь, что происходит.
– Не здесь. Не сейчас. Потом.
– Хорошо.
Йим подняла ноги и опустила их в теплую, пахнущую травами воду. Поначалу она чувствовала себя неловко, пока Лайла смывала грязь с ее ног и начинала их массировать. Пальцы девушки были сильными, и она умело использовала их, чтобы облегчить боль Йим. Йим показалось, что руки Лайлы разговаривают с ней, признавая ее трудности и предлагая облегчение. Йим расслабилась, и ее мысли стали спокойными. После того как Лайла вынула ноги Йим из воды и высушила их с помощью кошачьего хвоста, она принесла пару сандалий.
– Это твои, матушка.
Йим надела их. После всех странностей, произошедших днем, она не удивилась, что сандалии подошли идеально, вплоть до отпечатка ее ступни на кожаной подошве. Они были смазаны, но не новые, и, присмотревшись, она поняла, что один из ремешков был отремонтирован. Йим сняла сандалию, осмотрела ремешок и узнала работу Фоэля.
– Я потеряла ее в реке Йорверн!
Лайла улыбнулась, а затем прошептала на ухо Йим. – Знак от Старейших, что ты можешь обращаться к ним в трудные времена.
Йим уставилась на свою сандалию, гадая, какая магия восстановила ее обувь и какие еще секреты знает Лайла. Девушка не обратила внимания на изумление Йим и присоединилась к отцу, чтобы приготовить зайцев. Ее мать помешивала в других горшках. Никто не разговаривал, но в тишине царило умиротворение, которое постепенно возвращало Йим покой. Свет, проникающий из окон, постепенно угасал, и когда подали ужин, его ели при свете камина. Еда была вкусной, а Лайла и Нира развлекали гостей рассказами о лесе и его обитателях. Некоторые из них походили на сплетни: о вражде ворон и сов, о том, как хитроумный енот обманул барсука, и о жалобах полевок. Говорили они и о родословной деревьев, и о весенних сюрпризах. Но тема фейри не поднималась, пока Йим не спросила:
– А действительно ли в озере днем отражается звездный свет?
– Да, – ответили и мать, и дочь.
– Но звезды находятся на своих старых местах, и их трудно узнать, – добавила Лайла.
– Я и забыла об этом, – сказала Нира, в основном про себя. – Давно это было.
– И вы встречаете там фейри? – спросила Йим.
Лайла молча поднесла палец к губам.
18
Только когда трапеза закончилась, Йим наконец смогла поговорить с Лайлой наедине. Пока убирали со стола, девушка вынесла на улицу остатки зарезанных зайцев. Вскоре Йим последовала за ней. Спустившись с пригорка, она увидела, что Лайла стоит в темноте, а возле ее ног кормятся призрачные совы. Птицы не шевелились, пока Йим приближалась. Девушка ненадолго опустилась на колени, затем поднялась.
– Что здесь происходит? – спросила Йим.
– Ты навещаешь друзей.
– Друзья, которых я никогда не встречала и которые, похоже, знают обо мне все.
– На все, – ответила Лайла.
– Тогда что?
– Что ты Избранная.
Йим вздрогнула при этом слове.
– Кто тебе это сказал? Хонус?
– Не он. Это старый секрет.
– Я уже слышала это однажды. – Йим взглянул на Лайлу. Из-за бледной кожи ребенка она казалась бесплотной в темноте – почти как видение, – и она не чувствовала себя глупо, обращаясь к ней за советом. – Что со мной будет?
– Ты не сможешь понять свою жизнь до самого конца.
– Почему? – спросила Йим. – Раньше ты говорила, что все объяснишь.
–Я могу объяснить только то, что несомненно.
– Это бессмыслица, – сказала Йим, не пытаясь скрыть своего разочарования. – Ты все знаешь, но ничего не говоришь.
– Делай то, что необходимо.
Эти слова показались Йим очень знакомыми.
– Я не знаю, что необходимо.
– Знаешь, – сказала Лайла, ее голос был тихим, но уверенным. – Ты всегда знала.
Ответ Лайлы был настолько похож на ответ Карм, что на мгновение заставил Йим замолчать. Тогда, отчаявшись получить прямой ответ, Йим спросила что-то простое.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать три зимы, – ответила Лайла. – Но я сплю во время них и старею медленно.
– Ты старше меня!
– А мои друзья намного старше. Пожалуйста, не сердись ни на них, ни на меня. Мы рассказали тебе все, что знаем. Конец близок, но мы не знаем его природы.
Йим поняла, что ей говорят правду.
– Я не сержусь, Лайла.
Она погладила девушку по щеке.
– Просто ты казалась такой знающей. Я надеялась... Не знаю, на что я надеялась. Наверное, что у тебя есть ответы.
– Ответы есть у тебя, а не у меня. Но я могу дать тебе еду и поговорить с твоим любовником о том, какой путь выбрать.
– Он не мой любовник.
– Он любит тебя. А ты его.
– Да, но... – Йим вздохнула. – Ты, наверное, уже знаешь.
– Знаю. Это печально.
– Это так.
Йим и Лайла поговорили еще немного, но ни о чем существенном. Девушка не стала обсуждать фейри и дала Йим все, что могла. Совы закончили трапезу и улетели, а Лайла и Йим пошли в дом. Там Нира показала Йим и Хонусу их спальную комнату. Она находилась за одним из низких отверстий в стене и напоминала уютную нору с деревянными стенами. Округлые стены и потолок образовывали пространство, слишком низкое, чтобы стоять, и достаточно широкое для двух человек. Деревянный пол покрывал толстый мягкий слой ароматных сушеных растений. Йим представил, как Лайла проводит зиму в этой или похожей норе. Идея показалась ей приятной. Она сняла свои только что восстановленные сандалии, устроилась в объятиях Хонуса и заснула.
Проснувшись на следующее утро, Йим увидела полчища мышей, разбегающихся по центральной комнате. Она взглянула на каменный стол и увидела, что он усыпан свежими ягодами. Мыши ушли, когда хозяева Йим вышли из своих спальных покоев и пригласили ее и Хонуса на завтрак из ягод, орехов и воды со вкусом трав. На протяжении всей трапезы Лайла рассказывала новые лесные истории. Хотя Фенрик, должно быть, уже слышал их раньше, он, казалось, был очарован рассказами дочери не меньше, чем Йим.