– О нет! Я просто сказал... Ну, смутные времена, знаете ли.
– Да, времена, когда развязанные языки приводят к беде. – Офицер передал кинжал обратно управляющему. – Надеюсь, он вам не понадобится.
Родрик отступал от офицера как раз в тот момент, когда появилась Кара. Она все еще была увенчана цветами, которые выглядели так же свежо, как и в то утро. Вся компания отметила, что ее спутница тоже носила цветы в волосах. На фоне ее темных локонов они сияли, как звезды. Родрик был потрясен тем, что Йим удостоилась знака отличия, который полагается матери клана или ее старшей дочери. Он вспомнил, как Рангар говорил ему, что Йим, куда бы она ни отправилась, везде навлекала на себя беду.
Управляющиц подумал, не передать ли свои опасения матери клана, но решил, что в этом нет смысла. Кара – всего лишь взбалмошная девчонка, подумал он, которую охотнее побуждает к действию ложь друга, чем мудрость старейшины. Он боялся, что произойдет после отъезда Кронина. Он наблюдал, как мать клана подошла к брату и завела с ним приватный разговор. Что бы она ни сказала, настроение Кронина улучшилось. Родрик гадал, что это было и узнает ли он когда-нибудь. Ему было неприятно оказаться в стороне после стольких лет правления кланом от имени Кары. Он попытался утешить себя, вспомнив, что по традиции вождем должна быть женщина. Но Кара еще молода, а времена сейчас опасные. Он молился Карм, чтобы клан пережил их.
***
Праздник в День подарков был традицией клана Уркзимди, которую не смогла полностью заглушить даже угроза войны. На постоялом дворе местные жители собирались в общем зале, чтобы повеселиться. Дайджен избегал празднеств, оставаясь в своей комнате. По мере того как пьянка затягивалась, он все больше раздражался, ведь ему хотелось выйти незаметно, а он не мог этого сделать, пока общий зал не опустеет. Было уже далеко за полночь, когда ему наконец представилась возможность ускользнуть.
В деревне было темно и тихо под безлунным небом, а костры беженцев прогорели или сгорели до красных угольков. Дайджен был лишь одной тенью из многих, тихо пробираясь к месту встречи. Он сам выбрал это место – хижину без крыши на берегу озера, которая находилась достаточно близко, чтобы до нее можно было дойти, но достаточно далеко от глаз. Когда Дайджен приблизился к строению, оно показалось ему черной фигурой на фоне серого озера. Он остановился и прислушался. Он услышал шаги по каменному полу. Кто-то шагал внутри хижины.
Дайджен бесшумно подошел к ней и прошептал в дверной проем.
– Когда придет наш господин, чем будет омыт пол в храме?
– Кровью, – ответил шепот.
Дайджен шагнул в хижину и увидел, как в ней шевельнулась темная фигура.
– Встань передо мной, – сказал он. Фигура приблизилась и приняла облик человека. Дайжен протянул руку и коснулся груди мужчины, пока не нащупал кулон, спрятанный под рубашкой. Он был в форме круга – эмблемы Пожирателя.
– Ты носишь железо, – сказал Дайджен.
– Знак нашего бога, чья милость – сила, – произнес жрец.
Дайджен раскрыл свой медальон. Он тоже был железным, но его замысловатая серебряная цепочка служила эмблемой его ранга в культе.
– Меня зовут Рангар, – сказал он. – Знай, что я послан самим Святейшим Гормом и требую от тебя полного повиновения.
Жрец опустился на колени перед Дайдженом и поцеловал ему руку.
– Я - Тромек, святой. Ты должен повелевать мной во всем.
– Сначала скажи мне, почему ты здесь.
– Сон не дает мне покоя. В нем я – наш хозяин. Я выглядываю из мертвого тела и вижу своего врага. Ненависть обжигает меня, и я жажду уничтожить этого врага. Но сосуд, в котором я нахожусь, видит несовершенно. Я вижу лицо, но не его черты. Оно покрыто коричневатой тьмой. Затем все исчезает, и остается только ненависть.
– Этот сон видели и другие наши братья. Мы посовещались и пришли к выводу, что темнота вокруг лица – это длинные темные волосы, а наш хозяин видел женщину. Поэтому мы ищем темноволосых женщин и убиваем их. Я убил уже семь, но сон возвращается. Я отправился сюда в надежде найти ту, которую презирает наш господин.
– И тебе это удалось, – ответил Дайджен. – Сегодня я узнал, что она остановилась в этом зале. Ее зовут Йим, и она – Носительница.
– Тогда мы должны убить ее немедленно! – сказал Тромек.
– Ее смерть должна быть несомненной, – ответил Дайджен, – а уверенность требует терпения.
– Клянусь терпением! Вы не видели моего сна! Он грызет меня.
– Я тоже страдал, – сказал Дайджен, – и это приучило меня к тщательности. У меня есть осведомитель в зале, человек, которого я склоняю к своей воле. Он уже сообщил мне, что послезавтра войска отсюда уйдут.
– Тогда я пойду и подстрекну людей к штурму зала. Они могут быть здесь через семь или восемь дней.
– Я рассматриваю этот штурм как дополнение к более скрытному шагу, который я планирую. Эта женщина должна умереть, и двойная атака обеспечит успех.
Тромек поклонился.
– Я понимаю, почему ты так высоко поднялся. Мудрее всего не оставлять ничего на волю случая.
– Да, – сказал Дайджен, потирая свои недавно состарившиеся руки, – наш повелитель не терпит неудач.
25
Веселый дух Дня подарков недолго царил в зале, где люди готовились к отчаянному сражению. На следующий день Кронин и его офицеры были заняты подготовкой к походу. Разведчики докладывали о результатах разведки. Приходили и уходили эмиссары из других кланов, некоторые из них несли добрые вести, а большинство – нет. Беженцы продолжали прибывать, и каждый из них приносил с собой новости о вражде и раздорах. Вторжение Бахла нависло как угроза, пока невидимая, но ощущаемая всеми. Она подталкивала события и заставляла каждое действие казаться неотложным.
Кронин застал сестру во дворе, где она занималась с оружейным мастером. Они использовали затупленные мечи, отрабатывая выпады и парирования. Он отметил, что недостаток формы Кары отчасти компенсировался ее свирепостью и что она держалась молодцом. Тем не менее, мастер в конце концов обезоружил ее и приставил свой клинок к ее шее.
Кронин воскликнул шутливым тоном.
– Мастер оружия, поговорите с матерью нашего клана, прежде чем перерезать ей горло.
Попытка Кронина пошутить провалилась. Это было слишком близко к тому, чего он боялся, и он пожалел о своих словах. После того как оружейный мастер ушел, Кара подошла к брату.
– Я пересмотрел свой план, – сказал Кронин. – Возможно, будет разумнее оставить несколько человек.
– Я не хочу никого задерживать, – сказала Кара.
– Бахл – не единственный наш враг. Черные жрецы взбудоражили наших соседей. Если они узнают, что наш зал защищают только женщины...
– Брат, это мое решение.
– Так и есть, но я могу оставить тех, кто замедлит марш: несколько старых лучников для охраны стены и тех, у кого хромые ноги, но сильные руки. Я буду сражаться лучше, зная, что у тебя есть защитники. – Он попытался улыбнуться. – Ты и сама можешь убить всех наших врагов.
– Нет, – ответила Кара. – Для этого мне понадобится еще две недели тренировок. Ты прав. Небольшой гарнизон – разумная мера предосторожности.
– Тогда я прослежу за этим, – сказал Кронин.
Покончив с этим делом, они стояли во дворе, не как генерал и мать клана, а как брат и сестра. Оба понимали, что их положение будет сдерживать их последние прощания, и этот момент может стать последним, чтобы высказать свои пожелания. Однако им так много нужно было сказать, что они затруднялись что-либо произнести. Кара просто смотрела на брата, словно пытаясь запомнить каждую деталь его лица. Кронин заговорил первым, его голос загустел от переживаний.
– Мы уже не раз прощались, и я всегда возвращался.
– Да, это правда.
– Если я не вернусь в этот раз...
– Ты вернешься! Обязательно!
– Но если я не сделаю этого, доверься своему суждению, Кара. Ты мудра не по годам, и у тебя благородное сердце. Мать гордилась бы тобой.
На этот раз Кара потеряла дар речи, и это заставило ее брата почувствовать себя неловко. Они с любовью смотрели друг на друга, пока Кронин наконец не сказал:
– Что ж, мне пора посоветоваться с Хонусом по поводу кампании.
Кара смотрела, как он уходит. Затем, вытерев слезы с глаз, она отправилась на поиски оружейного мастера и возобновила тренировки с мечом.
***
В том, чтобы подчинить другого своей воле, было свое искусство, и долгая практика сделала Дайджена искусным в этом. Он не заглядывал кому-то в глаза и не заставлял его выполнять свои приказы. Хотя такая тактика обычно срабатывала, жертва редко оставалась довольна. Метод Дайджена был более тонким и эффективным. Он использовал свои способности, чтобы обнаружить слабые места и использовать их, чтобы подстегнуть жертву к желаемым действиям. Гатт попал под власть Дайджена из-за своей самоуверенности, гнева и отсутствия цели. Родрик обладал иными недостатками, но от этого он не стал менее полезным.
Поэтому Дайджен был рад, но не удивлен, когда Родрик разыскал его на постоялом дворе. Он сидел в общей комнате, когда вошел управляющий с взволнованным выражением лица. Дайджен заметил, что на Родрике был кинжал, который он ему подарил, что было многообещающим знаком. Стюард бросился к нему и прошептал:
– Ты был прав!
Дайджен напустил на себя озабоченный вид и ответил таким же тихим голосом.
– Поговорим в моей комнате?
Родрик кивнул и последовал за Дайдженом. Это было маленькое, неухоженное помещение с грубыми оштукатуренными стенами, единственным незастекленным окном и земляным полом, усыпанным тростником. Единственными предметами обстановки были кровать и горшок. Мужчины уселись на кровать, и Родрик заговорил скороговоркой.
– Ее уже чествуют! Ее украсили гирляндами, как мать клана или ее наследника!
– Полагаю, ты говоришь о Йим.
– Да. И, как ты и сказал, она убедила всех, что она Носительница.
– Кто бы сомневался в ней с этим Сарфом на буксире, – сказал Дайджен. Он печально покачал головой. – Она умна. Более того, она уже практиковала подобные шалости.