– Ну, я ничего об этом не знаю. Что это за дело?
Дайджен развернул сверток, обернутый пергаментом, и обнаружил кусок черной парчи, богато затканной золотом.
– Двадцать четыре отреза, и это только первый заказ.
Лицо Доммуса засияло от восторга.
– Две дюжины отрезов!
Он взглянул на Дайжена, который встретил его пронзительный взгляд. В отличие от своего отца, Доммус легко попался в ловушку. Его выражение лица быстро приобрело доверчивый вид человека, узнавшего родственную душу. Увидев это, Дайджен улыбнулся, как улыбается один мирской человек другому.
Доммус улыбнулся в ответ.
– Прекрасная работа, – сказал он, протягивая руку, чтобы потрогать парчу.
Дайджен задержал руку и выдернул иглу из стежка.
– Простите, какой-то неосторожный дурак оставил это в ткани. Я бы не хотел, чтобы вы укололись.
Доммус оценил работу.
– Дорогая вещь, – сказал он. – Зачем через меня? Чаще всего приходится иметь дело непосредственно с ткачами.
– Я редко бываю в Бремвене, – ответил Дайджен. – Мне нужно, чтобы кто-то гарантировал качество. Это волнует моего клиента больше, чем цена.
– И твой клиент – Черный Храм?
– Да. Это проблема?
– Я торговец, – сказал Доммус. – Золото есть золото.
– Значит, религия не представляет трудностей?
– Единственная проблема, которая у меня есть с религией, – это избыток темно-синей ткани. Поскольку храм Карм разрушен, я не могу его продать.
– Да, ходить в синем опасно для жизни, – с сочувствием сказал Дайджен. – Побои и еще хуже. Можно подумать, император прекратит такие преследования.
– Морвус находится под властью лорда Бахла, – ответил Доммус.
– Он ничего не сделает.
–Тогда почему бы не покрасить синюю ткань в черный цвет и не продать ее для священнических одежд?
Доммус усмехнулся.
– Мне нравится эта идея, – н снова взял в руки золотую ткань. – Две дюжины отрезов говоришь?
– По первому требованию, – ответил Дайджен. – Просто назови свою цену. Они заплатят.
Доммус усмехнулся еще шире.
– Не желаете ли вина, пока мы будем договариваться?
– Только охлажденного.
Доммус выпил уже второй кубок, прежде чем все детали были изложены в письменном виде. К тому времени он выглядел вполне довольным собой. Дайджен был доволен не меньше.
– Я такой же, как ты, Доммус, – сказал он. – Я могу продавать товары Черному храму, но для меня они всего лишь покупатели. Религия меня не интересует, но мне жаль, что я не встретил Йим.
– Йим?
– Да, женщина-Носительница. Твой отец говорил о ней.
– Ах да, Кармаматус, – сказал Доммус. – Ну, может, она и возлюбленная Карм, но говорил ли тебе отец, что она была рабыней?
– Нет, – притворно удивился Дайджен. – Это звучит как странная история.
– Более странной истории ты не услышишь, – доверительным тоном сказал Доммус.
Дайджен наклонился вперед, выглядя заинтригованным.
– Как человек превращается из рабыни в Носительницу?
– Ну, она пришла с этим Сарфом...
– Хонусом?
– Да, Хонус, – сказал Доммус. – Он освободил ее и, более или менее, оставил здесь. Отец взял ее к себе в услужение. Не то, чтобы я был против. Как мы говорили, она была красива, как богиня. Всего восемнадцать зим. Длинные ореховые волосы. Большие темные глаза. Шелковый халат ей очень шел.
Дайджен бросил на Доммуса взгляд, полный понимания.
– Кто-то, кого стоит пощипать?
Доммус усмехнулся в ответ.
– Я так скажу, – сказал он. – Не то чтобы у меня были какие-то шансы. Хотя, может, и получилось бы, если бы не Хонус.
– Он вмешался?
– Не так, как ты думаешь. Он бросил ее, потому что планировал отомстить Черному Храму. Каким-то образом Йим узнала об этом. Думаю, она выпытала это у отца, хотя не могу представить, как. Как бы то ни было, она бросилась бежать той же ночью.
– И?
– Она остановила Хонуса. Хорошо, что она это сделала. Иначе мы с тобой остались бы без выгодных клиентов. Если кто и может уничтожить черных жрецов, так это Хонус. У него неплохая репутация.
– Должно быть, он был в ярости от нее.
– Совсем наоборот, – сказал Доммус. – После этого он поклонялся ей, и я имею в виду буквально.
– Так она стала его Носителем? – спросил Дайджен. – За одну ночь? Я думал, чтобы им стать, нужны годы.
Доммус пожал плечами.
– Думаю, нет. Хонус, конечно, верил, что она святая. Отец тоже. Это радражжжааает.
– Могу себе представить, – сказал Дайджен. – Носители – черствые люди, а их Сарфы еще хуже. Как вы от них избавились?
– Они ушли по собственной воле. Всего пять дней назад.
– Куда? – небрежно спросил Дайджен.
– В Аверен, – ответил Доммус. – Что-то связанное с лордом Бахлом.
– Бахлом?
– Так сказал отец. Это его беспокоило.
– Я бы так и подумал, – сказал Дайджен. – Чего они надеялись добиться?
– Не знаю, – сказал Доммус. – Я знаю только, что это была пустая трата времени на прекрасную женщину. Она была очень милой, Рангар. Очень милой.
Дайджен покинул компанию Доммуса, уверенный, что решил свою загадку. Все, что он узнал, совпадало с сообщениями его информаторов и видением в храме Карм. Йим – та, кто разгневал моего хозяина. Дайджен был уверен в этом. Других вариантов быть не могло. Более того, Доммус не только подтвердил личность врага, но и сказал, куда она направляется.
Возвращаясь в свое жилище, Дайджен не задумывался о том, что кровь, в которой Йим отказал Пожирателю, должна была пролиться в Черном храме. По мнению его хозяина, кровь была кровью. Пока она не принадлежала Дайджену, это не имело для него никакого значения. В данный момент он был особенно доволен собой, ведь на то, чтобы выследить Йим, ушло всего семь дней. Теперь, когда Дайджен знал, что она – его цель, он переключился на ее уничтожение.
4
Темнело, но недостаточно быстро. Йим негде было спрятаться. Хотя кусты были густыми и спутанными, они были высотой всего по пояс, и недавнее наводнение сорвало с них листья. Они не могли скрыть ее от глаз. Более того, на грязной земле отчетливо выделялись следы. Единственным шансом Йим было обогнать преследователя. Она сбросила с плеч мешок и пожалела, что не бросила его раньше. Она открыла крышку и достала нож. Ничтожное оружие против меча. Затем Йим обратила внимание на свою сандалию. Ремешок ослаб, и осмотр показал, что он порвался. Нет времени починить его. Уже слышно было, как ботинки хрустят по рыхлому камню.
Йим сняла сандалии и продолжила бег. Краем глаза она заметила человека, который следил за ней. Он убрал меч в ножны и тоже побежал. Йим пошла по руслу ручья, потому что это был самый легкий путь: берега ручья были очищены от кустарника паводковыми водами. Без тяжелого рюкзака Йим обогнала своего преследователя, и казалось, что ей удастся сбежать. Она бежала до тех пор, пока не выбилась из сил.
Остановившись, чтобы перевести дух, Йим прислушалась, нет ли поблизости мечника, которого она видела всего два раза. Пять человек напали на них на дороге, и Хонус сразил всех пятерых, пока она бежала в безопасное место. Человек, преследовавший ее, затаился. Если бы Йим побежала в противоположную сторону, она бы попала в его ловушку. Вместо этого он был вынужден раскрыться и преследовать ее. Только поэтому она еще жива.
Прислушиваясь к звукам погони, Йим впервые обратила внимание на окружающую обстановку и увидела, что попала в ущелье. По бокам ее окружали не покатые хребты, а невысокие стены из вертикального камня. Они были не близко, но Йим видела, что они сужаются вверх по течению: «Я в ловушке», – подумала она. Йим уже подумывала о том, чтобы пробиться сквозь мертвый кустарник и попытаться взобраться на стены, когда услышала, как ее преследователь пробирается по воде. Йим запаниковала и возобновила спринтерский бег по берегу ручья. Вскоре стены сомкнулись, и она оказалась внутри оврага, и ей ничего не оставалось, как продолжить путь вглубь. Случайно или намеренно она стала дичью, попавшей в ловушку. Тем не менее, бегство казалось ей единственной надеждой.
Окружающие стены были вертикальными и состояли из тонких слоев хрупкого сланца, расположенных горизонтально, как лезвия ножей. Йим искала место, куда можно было бы забраться, но не находила. Чем дальше она бежала, тем выше поднимались стены, пока не стали возвышаться над головой. Вскоре на фоне темнеющего неба появилась лишь лента, окаймленная камнем. Здесь не было никакой растительности, только грязь и камень. В некоторых местах ручей стекал тонкой струйкой по почти ровному сланцевому полу. В других местах дорогу устилали груды обвалившихся камней.
Нигде не было места, где можно было бы спрятаться. Слой влажного ила покрывал все вокруг, делая ходьбу коварной и оставляя четкие отпечатки следов Йим.
Овраг шел извилистым путем, и каждый поворот, казалось, таил в себе новое препятствие. Перебравшись через груду рыхлого сланца, Йим завернула за угол и обнаружила, что путь ей преграждает небольшой водопад. Вода каскадом стекала по крутому склону, который был вдвое выше Йим. Она пробиралась по мелководью, чтобы взобраться на него. Ближе к стене оврага глубина бассейна была всего по щиколотку, и вода не проливалась через преграду. Йим ухватила нож зубами, чтобы освободить обе руки и взобраться на влажный сланец. Она продвигалась медленно, так как уступы были шаткими, а камень – скользким.
Йим уже почти добралась до вершины, когда поскользнулась и, ударившись о камень, полетела вниз. От ударов у нее перехватило дыхание, и нож упал в заиленный бассейн внизу. При падении Йим получила порезы и царапины, но устояла на ногах. Не обращая внимания на травмы, она опустилась на колени и стала нащупывать нож в мутной воде. Йим все еще находилась в таком положении, когда услышала, как из ножен вынимают меч.
Обернувшись, Йим увидела человека, продвигающегося по оврагу. До него было всего двадцать шагов. Бежать было невозможно. Йим присела в мелком бассейне, когда ее преследователь приблизился. Опираясь на руки, она наклонила туловище, как бы удаляясь от своего противника. Это был молодой человек с крепким, закаленным работой телом. Одетый как фермер, он держал свой обрубленный меч скорее как секатор, чем как оружие. Йим попыталась поймать его взгляд, но он старательно избегал ее взгляда.