Кара смахнула паутину с конца руки и увидела ярко-розовую кожу.
Она с изумлением посмотрела на нее.
– Как?
– Лучше спросить «почему», – сказала Рупинла, – и я уже ответила на этот вопрос. Ты заслужила нашу честь.
– Спасибо, – сказала Кара.
– Нет, Дитя Дар, спасибо тебе.
Затем Снофф поднялся и собрал из корзин, расставленных по комнате, еду. Вчетвером сели на твердый земляной пол и стали есть фрукты, мед, ягоды и орехи. Запивали нектаром из выдолбленной тыквы. Еда была самой вкусной из всех, что Йим когда-либо пробовала. Все было совершенно свежим, хотя некоторые ягоды появлялись только ранней весной, а орехи созревали осенью. Йим подумала, не заживала ли рука Кары в течение многих дней, в то время как она спала всего одну ночь. Рупинла откликнулась на эту мысль.
– Как долго длится сон? – спросила она.
После еды Йим и Кара покинули логово. Им пришлось ползти по наклонной земляной норе, и Кара управлялась только с одной рукой. Они вышли к густым зарослям папоротников у основания огромной ели. С расстояния в несколько шагов нора была невидима. Воздух был теплым, и все вокруг казалось одновременно древним и новым. Йим и сама чувствовала себя новенькой, как голый младенец, появившийся на свет, и испытывала младенческое чувство удивления. Она взглянула на Кару, чтобы убедиться, что та испытывает то же самое.
Кара смотрела на пустое пространство перед собой.
– Неужели только вчера вечером я приложила к этому руку? – спросила она скорбным тоном, от которого у Йим защемило сердце. – Кажется, прошло гораздо больше времени.
При этих словах Кары к Йим вернулся весь ужас прошедшей ночи.
– Это была моя вина, Кара. Мне так жаль.
– В чем твоя вина? Ты спасла мне жизнь.
– Потому что те люди никогда бы не пришли, если бы не я.
– Возможно, это правда. Но ты должна был прийти, – ответила Кара. – И я рада, что ты это сделала, хотя думаю, что те мужчины тоже должны были прийти. Я верю в это, потому что мои сны прошлой ночью были похожи на твои сны. Я видела вещи. Настоящие вещи. Это был труп Родрика в туннеле. Его обманул слуга Пожирателя, тот самый, который убедил Сарфа убить тебя.
Кара мрачно улыбнулась.
– Не волнуйся. Этот человек теперь бессилен. Единственная смерть, которой он жаждет, – это его собственная.
– Так у тебя было видение?
– Не видение. Старейшие показали мне эти вещи, используя сны как разновидность речи. Они могущественны, но и беспомощны. Они знают многое, но не будущее. Оно скрыто. Даже от Карм. – Кара вздохнула. – Но они сказали мне вот что: сегодня мы расстанемся, ибо ты должна отправиться к Хонусу одна. Я сыграла свою роль, и я нужна своему клану. Как и Старейшим, теперь мне остается только ждать и надеяться.
И тут Йим показалось, что Кара изменилась. Дело было не только в отсутствии руки: она стала мудрее, спокойнее и, возможно, более меланхоличной. Недолгое пребывание Кары у Старейших изменило ее, и, видя это, Йим поняла, почему в Фэйри было опасно входить.
Две женщины долго молча шли вместе среди гигантских деревьев. Старейших нигде не было видно, но Йим чувствовала их присутствие. Оно было благотворным. Под ее ногами была мягкая земля, и легкий ветерок овевал ее голую кожу. Это было место невинных удовольствий. Под его влиянием настроение Кары, казалось, становилось легче, а когда над ней порхало облако бабочек, она смотрела на них с восторгом ребенка. Затем она наконец заговорила с Йим, став похожей на прежнюю пылкую и романтичную Кару.
– Ты вернешься, Йим. Я знаю, что вернешься. И когда вернешься, ты должна рассказать мне все. Без утайки. И не скромничай. Особенно про это! Я этого не потерплю!
Йим усмехнулась.
– Обещаю. И если мой ребенок будет девочкой, я назову ее Карой.
На закате Йим и Кара вернулись на плоский камень в сопровождении толпы Старейших. Там фейри вручили Йим завернутые в листья свертки с провизией, которую можно было есть без приготовления, поскольку они знали, что Йим выбросила свой котелок и огниво. Затем они без церемоний удалились, растворившись в лесу так быстро и бесшумно, что, казалось, исчезли. Когда фейри ушли, Йим и Кара оделись.
Я пойду с тобой к лодке, – сказала Йим Каре.
– Я бы хотела поехать с тобой, – сказала Кара. – Я так хочу увидеть лицо Хонуса, когда он узнает, что это он.
– Кара! Это будет личный момент!
– О, нет. Он узнает об этом, как только увидит тебя.
Йим чувствовала, что Кара говорит правду, и от этого предстоящее одинокое путешествие казалось не таким пугающим. Когда женщины добрались до лодки, она оказалась задрапирована цветами. На сиденье лежала гирлянда из желтых листьев. Йим взяла из сумки лишнюю одежду Кары и поплыла к лодке, чтобы положить ее туда. Взяв свои сандалии, она заметила, что весла исчезли. Тогда Кара вплавь добралась до лодки, надела на голову гирлянду и взошла на борт. Как только Кара уселась, Йим оттолкнул лодку от гальки. Когда лодка вошла в поток, Йим вброд вернулась на берег. Там она надела сандалии и поспешила вдоль берега, потому что невидимая сила быстро тянула лодку к озеру. На бегу она помахала Каре рукой.
– До свидания, до свидания! – крикнула она, чувствуя необъяснимую грусть.
Кара помахала ей в ответ, похоже, охваченная тем же чувством. В конце концов она скрылась в озере, оставив Йим на берегу. Кара продолжала махать оставшейся рукой, становясь все меньше и меньше, пока не превратилась в пятнышко на широком водном пространстве, светящемся оттенками вечернего неба.
Когда свет начал меркнуть, на плечо Йим приземлился ворон. Йим улыбнулась и сказала:
– Здравствуй, Квахку. Ты снова будешь вести меня?
Птица каркнула и перелетела на ветку дерева вдалеке. Несмотря на приветствие Квахку, Йим не решалась последовать за ним, так как полагала, что тем самым она отдаст себя во власть Старейших. Зачем сейчас об этом беспокоиться? Ты уже делала это раньше. Тем не менее, Йим осталась на месте. Фейри, похоже, знали о ее намерениях и, очевидно, возлагали на нее свои надежды. Но совпадают ли их цели с моими? Или Карм? Йим не могла сказать. Старейшие могли знать многое, но они были молчаливы.
Поразмыслив над этим вопросом, Йим была вынуждена довериться благосклонности фейри. Поскольку Кара ушла, следовать за Квахку было лучшей возможностью добраться до Хонуса. Поэтому Йим направилась к ожидающей ее птице. Квахку взлетел, как только Йим настигла его. Он пролетел небольшое расстояние по лесистому склону, присел, пока Йим не догнала его, и полетел дальше. Так продолжалось до наступления темноты. Когда Квахку приземлился на каменистый уступ и больше не улетал, Йим поняла, что должна была разбить здесь лагерь. Она покормила ворона зерном из каши и открыла завернутый в лист сверток, чтобы пообедать. В нем оказалась свежая весенняя клубника и осенние лесные орехи.
С уступа открывался великолепный вид на озеро и деревню на его берегу. Пока Йим наблюдала за происходящим, от зала к причалу двинулась вереница факелов. Кара вернулась к своему народу, подумала Йим, в украшенной цветами лодке из царства Фэйри. Она улыбнулась, представив себе, какие песни соткали бы барды из этой волшебной ночи. Потом Йим уснула и увидела во сне Хонуса.
Йим поднялась вместе с солнцем, наскоро поела вместе со своим пернатым проводником, и они отправились в путь. Квахку выбрал трудный путь, но Йим не стала оспаривать его решение. Она была безоружна, а лорд Бахл был не единственной угрозой.
Беженцы рассказывали о жестоких междоусобицах на западе, а в последнее время поговаривали, что особой опасности подвергаются темноволосые женщины. Поэтому Йим стремилась путешествовать незаметно. Птица, казалось, понимала это.
Сосредоточившись на своем проводнике, Йим почти ничего не поняла о маршруте, который она проделала, кроме того, что он казался хаотичным. Иногда Квахку взмывал высоко вверх и надолго исчезал, а затем возвращался, чтобы показать следующий отрезок пути. Йим была уверена, что птица обеспечит ее безопасность, но не была уверена, что он знает о ее потребности в скорости. Она ничего не выиграет, если прибудет живой и найдет Хонуса убитым. Она знала, что он достигнет Врат Тора задолго до нее. Йим не знала, будет ли лорд Бахл ждать, когда прибудут войска Кронина. Битва могла разгореться в тот же миг. Единственное, что могла сделать Йим, – это идти как можно быстрее, что она и сделала.
В первый же день путешествия Йим поднялась на гору над озером Кары, спустилась в лесистую долину на другой стороне, прошла по ее длине, поднялась на хребет и шла по его гребню до захода солнца. Квахку привел ее к месту, защищенному от ветра, но все равно было холодно. Поев, Йим собрала сушеные листья. Завернувшись в плащ, она зарылась в них, чтобы согреться. Ворон присоединился к ней, чтобы уснуть.
Следующий день пути прошел в тревоге и усталости. Спуск с хребта оказался таким же трудным, как и подъем на его вершину. Долина внизу представляла собой лабиринт из нагроможденных валунов, а поздно вечером Йим перешла вброд широкое болото. Ей было интересно, может ли птица понять, как трудно идти по грязи глубиной до колена. Дважды едва не потеряв свои сандалии, она в конце концов понесла их на себе. Когда они остановились на ночлег, Йим так устала, что заснула во время еды.
К третьему дню пути Йим потеряла всякое представление о том, где находится. Жизнь свелась к тому, чтобы следовать за вороном, а путешествие превратилось в монотонную рутину: догнать птицу, посмотреть, куда она полетит дальше, снова догнать птицу и повторять это снова и снова, пока не станет слишком темно, чтобы видеть. Йим понятия не имела, когда закончится эта рутина. Она знала только, что это может растянуться на несколько дней. Следующий день был похож на предыдущий. Единственное, что изменилось, – горы стали выше, но это не помешало Квахку повести Йим на одну из них. Самую холодную ночь она провела у ее вершины.
На следующее утро, когда Йим спускалась с другой стороны горы, перед ней открылся вид на северо-западный ландшафт. Внизу лежал неровный ряд хребтов, большинство из которых были слишком низкими, чтобы называться горами. Вдали, за нагромождением высот и долин, возвышалась гряда грозных пиков. Некоторые из них были настолько высоки, что их покрывал снег. Горы образовывали сплошную стену, за исключением одного места. Там они обрывались узкой долиной, окруженной крутыми холмами.