– Что ты делаешь вдали от своего поста? – спросил тот хриплым голосом.
– Мне нужен еще один факел, – ответил Хонус.
– Ты не...
Тринадцать убитых, подумал Хонус. Он выхватил у мертвеца меч и принялся рубить его труп, не выпуская из рук факела.
– Сарф! – хрипло крикнул он. – Я поймал его! Я поймал его!
Когда двое ближайших стражников подбежали, Хонус уронил факел и потушил его пламя ногой. Затем он повернулся и ударил двух встречных. Семь ударов мечом, и все было кончено.
Пятнадцать. Хонус набросился на спящих людей, прерывая сны и жизни. Некоторые солдаты, измотанные долгим днем, проведенным на повозке, сидели сонные и растерянные, чтобы попасть под клинок Хонуса. Другие солдаты, воодушевленные ужасом, вскочили с мечом в руках. Темнота усилила их смятение, и один из них убил своего товарища, прежде чем Хонус избавил его от головы. В этом хаосе только Хонус был готов и сосредоточен, как смертоносный акробат, исполняющий хорошо отработанный номер. С каждым ударом он чувствовал себя все ближе к Йим и все больше убеждался, что в нем проявляется божественный гнев, вытатуированный на его лице.
Хонус потерял счет убитым, но не понимание тактики. Когда бдительные и закованные в броню стражники поспешили покинуть свои посты, Хонус отступил в безлунную ночь, довольный тем, что посеял достаточно хаоса. Он легко ушел от преследователей, нашел свою лошадь и ускакал спать.
Йим ощущала каждую смерть во время набега Хонуса как толчок злобной радости. Бороться с внутренним врагом, который с каждым разом становился все сильнее, было утомительно, и Йим почувствовала себя едва отдохнувшей, когда капитан Тхак разбудил ее утром. Он сменил свои офицерские доспехи на доспехи обычного гвардейца. Выражение его лица было жестким и сердитым.
– Сядь! – рявкнул он.
Йим села, и капитан расстегнул кандалы, сковывавшие ее запястья. Затем он бросил что-то ей на колени.
– Надень это.
Это был доспех гвардейца, состоящий из кольчуги с длинными рукавами, укрепленной на плечах и груди стальными пластинами. Сделанная для крупного мужчины, она придала Йим плоскую форму, когда она ее надела. Затем капитан связал запястья Йим за спиной. Затем он достал свой кинжал и грубо обрезал длину ее одежды, чтобы она была чуть ниже колен. Это была та же длина, что и у плаща гвардейца. Наконец капитан развязал ее лодыжки.
– Я помогу тебе выйти из повозки, – сказал он. – Благодаря твоему другу ты дойдешь до Железного дворца пешком.
Йим окинула взглядом лагерь. Одиннадцать тел лежали в ряд. Генерал Вар раздавал солдатам маленькие стеклянные пузырьки с коричневой жидкостью.
– Нанесите это на меч и дайте ему высохнуть, прежде чем убирать в ножны, – сказал он солдатам. – Уколитесь, и вы умрете.
Пока генерал раздавал яд, капитан завязал на шее Йим кожаную петлю, очевидно, намереваясь использовать ее в качестве поводка. Он надел ей на голову гвардейский шлем, накрыл доспехи гвардейским плащом и ухватился за болтающийся конец кожаной петли.
– Ну вот, миледи, вы и одеты для вашей маленькой прогулки, – воскликнул Финар из повозки. – А как же я, сэр?
– Ты нас замедлишь. Я оставил шкуру с водой в повозке. – Он подошел к одному из мертвых солдат, взял его кинжал и протянул Финару.
– Используй это, если хочешь покончить с этим быстро, – сказал он. – В противном случае здесь полно свежего мяса, если ты сможешь его съесть.
Генерал Вар подошел и посмотрел на Йим.
– Ну, на женщину она похожа меньше, но на солдата – не очень.
– Она будет идти в центре, – сказал Тхак. – В стороне от посторонних глаз.
– Держите ее под контролем, – ответил генерал. Затем он взял кожаный ремень из рук капитана и потянул его вверх, пока Йим не была вынуждена встать на цыпочки.
– Не думай, что ты победила, – сказал он ей. – Выхода нет. Ты либо дойдешь до Железного дворца, либо я убью тебя сам.
46
Йим шла по степи, так плотно окруженной солдатами, что видела только их громоздкие, бронированные тела и траву под босыми ногами. Они уже были изрезаны и истекали кровью, но она не жаловалась, так как чувствовала мрачное настроение мужчин. Неустанные нападения Хонуса будоражили их воображение. Заглянув в глаза мужчин, Йим увидела страх. Это не имело отношения к численности: их было четырнадцать против одного Сарфа. Более того, их клинки были отравлены. Тем не менее, ночная бойня подорвала боевой дух солдат, и они увидели в своем враге нечто большее, чем человека.
Настроение солдат мало воодушевляло Йим. Отчаявшиеся мужчины были опасны и безрассудны. Она была на позднем сроке беременности, и они сильно подгоняли ее. Темп определялся скорее волнением мужчин, чем ее способностью выдерживать его. Ее тяжелая маскировка делала ходьбу еще более утомительной. Всякий раз, когда она немного отставала, капитан Тхак дергал ее за поводок.
Наконец Йим не выдержала. Она издала такой пронзительный вопль, что даже Тхак замер на месте. Йим скривила лицо от боли, застонала и снова закричала.
– Я должна лечь, – сказала она мучительным голосом. – Кто знает, как рожать детей?
Вопрос возымел желаемый эффект. Мужчины беспомощно посмотрели друг на друга. Тхак отпустил поводок, и Йим легла на землю. Она свернулась на боку, задыхаясь и стоня, как роженица. Она достаточно насмотрелась на роды, чтобы имитировать их в совершенстве, хотя сомневалась, что у кого-то из мужчин хватит опыта, чтобы оценить ее мастерство.
Генерал Вар разочарованно топнул ногой.
– Ты не должна рожать еще одну луну!
- Я знаю. Еще слишком... рано, – сказала Йим между вздохами. – Я могу... неправильно... вынашивать... или иметь... ложные схватки.
Затем Йим продолжила свое представление, и мужчины отступили, чтобы дать ей проветриться. Капитан Тхак развязал ей руки, и она, схватившись за живот, застонала. Когда Йим решила, что она добилась своего, она постепенно расслабилась. Даже когда она лежала совершенно неподвижно, мужчины давали ей отдохнуть. Йим представляла, что каждый из них думает о том, что сделают Горм и Бахл, если они принесут в Железный дворец мертвого младенца. Не желая затягивать с решением вопроса, она через некоторое время глубоко вздохнула и сказала.
– Думаю, это были ложные схватки. Сейчас мне уже лучше.
Вскоре после этого поход возобновился. Руки Йим снова были связаны, но мужчины шли более мягким шагом, а Тхак полегче тянул за поводок. Тем не менее, к концу дня Йим шла в состоянии почти бессмысленного изнеможения. Когда отряд остановился на ночлег, ее накормили, а затем надежно связали лодыжки. Йим легла на землю и быстро уснула.
Толчок, раздававшийся всякий раз, когда кто-то умирал, разбудил Йим. Она прислушалась, но ничего не услышала. Хонус за работой, подумала она. Она решила, что он убил часового. Долгое время стояла тишина, потом Йим услышала в темноте звон мечей.
– Клинки отравлены! – крикнула она.
Кто-то сильно ударил ее по лицу и зажал рот рукой.
– Принесите мне что-нибудь, чтобы заткнуть ей рот, – услышала она крик капитана. Вскоре он затолкал ей в рот тряпку с дурным вкусом и закрепил ее еще одной полоской ткани. Пока все это происходило, Йим прислушивалась, не издаст ли Хонус какой-нибудь звук. Бой закончился вскоре после ее крика, и звон мечей сменился тихим шорохом бегущих по траве людей в смертельной игре в пятнашки. Один из бегунов устремился к солдатам, все из которых были в сознании. Они стояли в кругу вокруг нее, выставив клинки наружу.
Йим уловила вспышку движения на фоне неба и услышала тихий свист меча, вращающегося в воздухе. Мужчина издал испуганный крик, который усилился, когда он рухнул на землю, корчась от боли, так как яд на лезвии меча начал действовать. Йим снова услышал свист. На этот раз упали двое. Смотреть на их смерть было жутко, но часть Йим с непристойным удовольствием наслаждалась их агонией. После этого ночь стала тихой.
Зная, что утром ей предстоит долгий и трудный марш, Йим попыталась уснуть, но сердце ее колотилось. Все ее волнения всплыли на поверхность, не более разрешенные, чем когда усталость затуманила ее мысли. К противоположным эмоциям примешивалась жажда крови, окрашивая их в мерзкие тона. Она отталкивала ее, как всегда, но давала возможность понять лорда Бахла и его хозяина. Потребность в смерти так сильна, думала она. Вот что захватит моего сына.
Йим не знала, сколько времени она пролежала без сна, окруженная беспокойными людьми, нацелившими в ночь отравленную сталь. Когда сон наконец пришел к ней, он был глубоким, и она проснулась только после того, как солнце показалось над горизонтом. Йим удивилась, что солдаты не разбудили ее, ведь обычно они вставали с первыми лучами солнца. Любопытствуя, она с трудом перебралась в сидячее положение и огляделась.
Неподалеку лежали пять трупов. Три из них были скручены в гротескные фигуры с соответствующими выражениями, говорящими о мучительной смерти. Йим удивилась, увидев в лагере всего семь человек. Оглядевшись по сторонам, она заметила, что капитан Тхак отсутствует. Как и один из его людей. Когда генерал Вар увидел, что Йим проснулась, он сказал:
– Сучка проснулась. Покормите ее.
Когда солдат подошел и снял с Йим кляп, она сказала хриплым голосом:
– Дайте мне воды, пожалуйста.
Вар усмехнулся.
– Во рту немного пересохло? Я уже подумываю отрезать тебе язык. Еще один писк, как прошлой ночью, и я это сделаю.
Йим посмотрела на него и поняла, что он не блефует.
– Я буду вести себя хорошо.
Генерал нахмурился и отвернулся.
Солдат накормил Йим хлебом и водой. После этого он развязал ей лодыжки и проводил к месту, где она облегчилась, а затем отвел ее к остальным солдатам. Судя по тому, что она подслушала, они ждали возвращения капитана. Уже в середине утра Йим заметила, как он направился к лагерю. Казалось, он что-то пинал. Из-за высокой травы она не могла разглядеть, что это было, пока он не подошел. Затем, с последней силой пнув ногой, он отправил то, что осталось от головы, в груду трупов. Она была так изуродована, что Йим не смогла определить, есть ли на ней татуировка.