– Кто-нибудь еще хочет дезертировать? – спросил капитан, глядя на каждого по очереди, кроме генерала. – Клянусь Пожирателем, я хуже любого Сарфа! Привяжите поводок на эту суку и выдвигайтесь».
Йим маршировала на поводке капитана Така в центре квадрата людей. Генерал шел позади нее, а шесть оставшихся солдат образовали два фланга по три человека. Йим шла с чувством ужаса. Инстинкт подсказывал ей, что в этот день все закончится, но она не представляла, чем это закончится. День становился все жарче по мере того, как солнце поднималось все выше, и марш быстро превратился в изнурительную ходьбу. Шлем стал похож на маленькую потную клетку. От усталости слух притупился. Поэтому стук копыт она услышала лишь за мгновение до нападения. Раздалось три быстрых звука, а затем Йим увидела заднюю часть скачущей лошади. Хонус наклонился в седле, вытянув меч. Когда он выпрямился и понесся прочь, двое мужчин упали на землю в конвульсиях.
– Будь проклят этот подлый ублюдок, – сказал один из солдат. – Он использует отравленный меч мертвеца!
– Я предупреждал об этом, – сказал капитан Тхак.
– Заткнись! – сказал генерал Вар. – Прикажите людям перестроиться на флангах.
Затем он пробормотал Йим:
– Не злорадствуй, сука. Помни мое обещание.
Марш возобновился, как только солдат спрятал отравленные мечи двух своих мертвых товарищей. Солнце палило всех, пока даже мужчины не стали тащиться. Йим все чаще спотыкалась. Однажды с ее головы упал шлем. К ее облегчению, никто не заменил его, когда она пришла в себя. По мере продвижения солдат волнистость равнины становилась все более заметной. Невысокие холмы чередовались с низкими долинами, монотонное повторение которых еще больше изматывало Йим.
Йим и ее похитители только что спустились с одного холма и направлялись к следующему, когда на его вершине появился Хонус. Солдаты остановились и уставились на него. Йим тоже посмотрела на него. Ярость, застывшая на его лице, больше не казалась маской. В глазах Йим, как и в глазах солдат, читался трепет, но была и симпатия.
Хонус легкой походкой спустился с холма.
– Капитан Тхак, – окликнул он. – Финар хочет, чтобы вы знали, что шкура с водой, которую вы ему оставили, пуста. Мы немного поговорили. Я предложил вернуться за ним, но он отказался. Хороший солдат до конца.
Хонус скорбно покачал головой.
– У него было две последние просьбы. Чтобы я побыстрее покончил с ним и вернул ваш подарок.
При слове «подарок» рука Хонуса мелькнула с ослепительной быстротой. Йим услышал влажный стук, и капитан отпустил ее поводок. Мгновение он стоял, дрожа, прежде чем упасть на землю лицом вверх. Из его рта торчала рукоять кинжала.
Затем все люди, кроме генерала, бросились на Хонуса. Он встретил их нападение своим собственным, которое казалось плавным танцем. По сравнению с ним солдаты выглядели неповоротливыми. Они отмахивались от пустого воздуха, в то время как Хонус, выныривая из него, орудовал своим клинком со смертельной точностью. Ни одно из его движений не было напрасным, даже те, которые не убивали. За каждым ударом следовал другой, а кульминацией всегда становился убийственный выпад. Йим наблюдал за ним, никогда не видя, чтобы Хонус двигался так быстро и уверенно. Он был олицетворением смерти, прекрасной и ужасающей одновременно.
Четыре гвардейца превратились в трех, затем в двух, а потом в одного. Пока Хонус сражался с оставшимся солдатом, Йим почувствовала резкий и сильный удар в почку. Генерал Вар со всей силы ударил ее ножом, и хотя кольчуга, в которую была облачена Йим, остановила лезвие, она не притупила силу удара. Йим рухнула на колени, ее глаза зажмурились от боли. Возможно, генерал решил, что смертельно ранил ее, а возможно, отвлекся, потому что она еще долго оставалась в таком положении, прежде чем он схватил ее за волосы. Йим почувствовала, как рука откидывает ее волосы назад и вниз, так что обнаженная шея выгнулась дугой. Она открыла глаза и увидела, как кинжал движется к ее горлу.
Затем рука, державшая кинжал, остановилась, и рукоять выскользнула из ее руки. Голова генерала Вара упала на землю. Фонтан крови оросил Йим, когда освободились волосы. Перед ней на коленях стоял Хонус.
47
Йим смотрела на Хонуса сквозь кровь и слезы. Никогда еще он не выглядел так прекрасно и так ужасно. Она была ошеломлена и потеряла дар речи. Она не знала, что сказать, что передать и что вообще думать. Ее руки были связаны, поэтому она не могла обнять его. Все, что она могла делать, – это плакать.
Хонус выглядел таким же растерянным, словно оправившись от заклинания. Гнев ненадолго задержался на его лице. Затем оно смягчилось, а глаза стали нежными и печальными.
– О, Йим, – мягко сказал он. – Что с тобой случилось?
– Я подчинилась воле Карм, и теперь у меня ребенок.
Хонус посмотрел на ее пухлый живот, словно впервые заметив его.
– Ты развяжешь меня? – попросила Йим, чувствуя, что Хонусу нужна подсказка.
Не говоря ни слова, Хонус снял с Йим плащ, разрезал узы и стянул с нее кольчугу. Йим осталась стоять на коленях, так как удар генерала все еще причинял ей страшную боль. Хонус, казалось, был поражен ее видом. Он не знал, подумала она.
Хонус оторвал кусок ткани от солдатского плаща, смочил его водой и, опустившись на колени, смыл кровь генерала Вара с лица Йим. Затем он поцеловал ее с почти робкой нежностью.
– Ничто не имеет значения, кроме того, что ты в безопасности, – прошептал он. – Все холодные луны зимы я мечтал об этом моменте.
Прикосновение губ Хонуса вызвало воспоминания о радости, которая, как считала Йим, ушла навсегда. Когда он снова поцеловал ее, она страстно ответила. Изголодавшись по его любви, Йим передала свой голод, и поцелуи Хонуса стали менее нежными и более пылкими. Они обнялись, когда сдерживаемое желание расцвело и захлестнуло их. Какое-то время их мир состоял только друг из друга, и они не замечали окружающих их мертвецов.
Затем Йим разорвала объятия и неуверенно поднялась на ноги.
– Давай покинем это место. Я хочу оказаться подальше от зрелища битвы.
– Да, Кармаматус.
– Хонус, пожалуйста, не называй меня так. Это больше не подходит.
– Почему?
– Я расскажу об этом позже. Сейчас я просто хочу уехать отсюда.
– Хорошо, Йим. Я возьму свою лошадь. Как думаешь, ты умеешь ездить верхом?
– Кара немного научила меня этому, – ответила Йим, – но мне понадобится помощь, чтобы забраться в седло.
Хонус ушел за своей лошадью. Когда он скрылся из виду, Йим облегчилась в высокой траве и с удивлением увидела кровь в моче. Она решила не упоминать об этом. Затем она перебралась на невысокий холм, чтобы трупы больше не попадались на глаза. Там она с нетерпением ждала возвращения Хонуса. Всего несколько поцелуев убедили ее в том, что она любит его так же сильно, как и прежде. Она была уверена, что Хонус чувствует то же самое, хотя она носит чужого ребенка. Конечно, он еще не знает, от кого он родится, подумала Йим. Она подозревала, что даже это не имеет для него значения.
Йим жаждала хоть немного покоя, побыть с любимым после стольких страданий и ужасов.
– Не слишком ли многого я прошу? – вслух произнесла Йим. – Разве я не могу хоть немного побыть счастливой?
Йим колебалась, что делать, но потом поддалась желанию. Она понимала, что это неразумно и несправедливо по отношению к Хонусу, но ничего не могла с собой поделать.
– Только один день, – пообещала она, понимая, что сделать то, что нужно, будет еще труднее.
Когда Хонус вернулся с лошадью, он уже подгонял стремена для Йим. Он помог ей забраться в седло, а затем забрал шкуры и провизию с убитых врагов. Положив все это в седельные сумки, он взял поводья и повел лошадь.
– Разве ты не собираешься ехать верхом? – спросила Йим.
– В это седло трое не поместятся, – ответил Хонус, глядя на округлившийся живот Йим. – Так куда мы поедем?
– В какое-нибудь спокойное место. Туда, где мы сможем побыть одни.
– С учетом того, что люди Бахла мертвы, половина перехода подходит. Но я знаю одну реку недалеко отсюда. В это время года в ней даже может быть немного воды.
– О Карм, благослови тебя Бог! – сказала Йим. – Как бы я хотела принять ванну.
Хонус посмотрел на нее с блеском в глазах.
– Для меня будет честью искупать тебя.
Йим почувствовала, как ее лицо раскраснелось от волнения.
– Как зовут твою лошадь? – быстро спросила она.
– Месть.
– Какое ужасное имя. – Йим погладила шею животного. – Это ведь не твое настоящее имя, верно?
Жеребец заржал.
– Он говорит, что он Ниг, – сказала Йим, произнося гласный звук. – Это то же самое, что и у его отца.
Его бывший владелец не сказал мне об этом, – сказал Хонус. – Гвардейцы – закрытые люди. Но когда ты научилась разговаривать с животными?
– Не научилась. Я знаю только несколько слов. Но я провела зиму с медведем.
Хонус поднял голову и усмехнулся. Затем он увидел, что Йим настроен серьезно.
– В берлоге?
– Да, в спячке. Видишь ли, меня поцеловали фейри.
– Как та девочка и ее мать?
– Да. Я забралась в нору и проспала до весны.
Йим посмотрел на исхудавшее лицо Хонуса.
– Думаю, тебе пришлось не так легко.
– После того как ты бросила меня... – Йим поморщилась, и Хонус, видимо, заметил это, потому что сделал паузу, подбирая слова прежде чем продолжить. – После того как ты выполнила волю Карм, я встретил человека по имени Хендрик.
– Значит, он благополучно добрался до вашего лагеря?
– Да. Он говорил о тебе. Он сказал, что вы бежали от Бахла. Он рассказал мне и о других вещах. Что ты…
– Не будем сейчас об этом, – быстро сказала Йим. – Как ты пережил зиму?
– Лорд Бахл искал тебя, и я усложнил ему жизнь. Его гвардейцы стали моей добычей.
Голос Хонуса ожесточился при воспоминании об этом.
– Я жил за их счет и искал твои следы. А теперь я здесь благодаря милости Карм. Она послала меня к тебе.