174
там
в памяти
за кулисами
бытуют
чтоб выйти на просцениум души
блистать укором звезд
впечатав в себя
беспокойство
а пьеса все играется
на ура
средней руки штуковина
175
ветер гладит да губит
кустарник искрится без памяти
скала постоянством горда
обмен опрокинут в обман
судьба нетерпимей гранаты
в пыли задыхается ветер
гранитом уткнулась в грязь
эра победившего коловращения
176
он считается true poet
на самом деле труп поэт
строчки его как черви
ползают по мертвым стихам
дряблые телеса формы
бессодержательно виснут
и бесстыдно затевают
академический диспут
ядовитая слава заполнила
тех что ничего не поняли
как веселящий газ
теперь они пузырятся
в ритуале бульканья
кто во что горазд
177
сороконожка вежливости доела
крохи гостеприимства
стали перышки щипать
у знакомых
а за окном метель
плела из снежинок звездные сплетни
178
ветер метался — с кем играть
береза услужливо гнулась
свысока медитировала гора
ручей избегал знакомств
179
горы кольцованы камнем оград
обручены поколеньями душ
они подпирают страну сновидений
на груди татуировка труда и уюта
неторопливые горные мысли
полны красотой пространств
в подсознании гор комплекс
я бедный родственник звезд
им бы летать по гостям да по свадьбам
стерев отхожий грим времен
мух веков со лба согнать бы
вдохнуть свободу катастроф
180
по одной горе на человека
кто не успел
тому дыра
181
мысли странствуют и снимают
в гостиницах книг номера
воображение идет дальше
предпочитая спать под кустом
после этого
хорошо вернуться домой к телу
открывая новизну
собственного скелета
182
под воющий ветер казалось
так будет всегда
несчетное множество раз
а если пытаться считать
удивленные цифры бледнеют
как призрак на полке
где мыши законов грызут
чучело чуда
183
прекрасна падшая природа
гармонию в бреду трясет контраст
покой наказан
сонливость торжествует
вот ожидание овечек
элегантность пауков
а разум все постигший
что рос как дерево
как дерево засох
184
не мешай снам сниться
это малая реальность
личная
твоя
когда же окончательно уйдешь туда
где мир не больше чем ты сам
невидимый вергилий с опаской поведет
по сумрачным проходам
в поисках твоих следов
и сны одни сотрет другими
мумии твоей прикажет тлеть
и будет время недосказанная сказка
а остальное птичий гам
185
солнце разбило тарелку прохлады
надкусило край бытия
плеснуло на землю постным маслом
обсосало пальчики веток
прилегло на траве
прикорнуло
186
черная земля и белый пепел
соединяются лишь раз
то что было
то что будет
образуют грязь
все что не родилось
край умершего
там заседание духов
одетых в облака
с сердцами солнц
они бесстрастно утверждают
кровосмешение времен
отныне пепельной душе поэта
быть в томлении
в его страдальческом кристалле
огонь и рост отражены
187
лицо природы не стареет
но как в ПОРТРЕТЕ ДОРИАНА
стареем мы
от правды отскочило отражение
от безобразия природа в ужасе бежит
в агонии гниет тоскливый труп
а что останется
восходит тайно
188
разбито пространство червей
прогуливающихся людей
беспардонная морда лиц
пульсирующих у шеи улиц
выжимается в сытую сторону
в обожравшийся конец
где сам от себя оторван
необъятный наслаждец
189
если б стенка мне сказала
сколько слез ее умыло
сколько надписей покрыло
сколько пуль нашло
я б ласкал ее как ветер
в ясной луже отразил
по кирпичикам
раздал
190
ребенок мечтает со скоростью света
мгновение тысяча лет
улыбки и звезды проносятся мимо
вдруг расплакался
что-то не так
конец света
191
в последнем стихотворении
разбросаны статуи слов
у буквы молчания
нос
выдается вперед как пустая полка
поэт
небрежно на нее опершись
молвил
вот мои лучшие дети
их плоть и кровь мои
они давно меня не слышат
их уши далеко
в могиле слухов
192
когда я еще умещался на
отцовских ладонях и представлял собой
совершенство форм
папаша рассеянно наблюдал
мои хроматические переборы
и пописывал себе балет
про блудного сына
193
концерт для пролетария с оркестром
не слышен никому
в нем три прозрачных окончания
в форме трех крестов
содержание недоступно для народа
а он гордится и зевает
в оркестре мощность экономики
заглушена военным потенциалом
ария пролетария устарела
солирует колючий проволочный соловей
на вате
194
привыкши выковыривать изюм…
…из жизни сладкой сайки
я тоже ковырял
до заковычек до гвоздей
зевал на звезды
мелких бесов звал
пока не звезданули сладкой сайкой по глазам
мелькнули бескозырки и косоворотки
был мордастый разворот
в узде и без
в занозах
я выковыривал где мог
теперь я выковырен сам
195
каждому дано тело времени
пожизненный личный дом
его начало скрыто в трепете
в скрещении прерывистых дыханий
его предел в событьях облаков
его наощупь будто нет
но есть в нем твердость острия
что колет больно
и рану жизни бередит
196
прошлое опять все съело
плюнуть бы в эту дыру
поросшую сорняком
день набух от света
просится быть еще
чудо видно чудно
а что было
не прополоть
197
выпад ракетки в упадке
на корте на кончике кортика
играют в ненужные ножны
теннисный танец в запарке
мячик не знает управы
сбросил заботу с забора
унеслась бесполезная сфера
победа в руках фантазера
как кода во власти народа
нищенский аут
198
греки знали толк в роке
а что хотели смерти
враки
эдип запамятовал пустяк
кривая правды подвела и ослепила
не знали руки что не видели глаза
вычленивай одно
другое выйдет
в дверях гонец
с известием
что смерть на месте
199
сыграешь брамса
я грусти отдамся
меланхолический кларнет
на все вопросы скажет нет
и поволочит душу по минору
в секретную страдальческую нору
где много нас погребено
глотавших музыки вино
200
лицо островок в мире поверхностей
гора души невысока
извержение слез
бухты улыбок подтачивают
глубинный дух неприятия плоского
старческие сорняки
оседание почвы
забывчивые трещины
сбивают грани явлений
был островок
теперь топь
201
утром бормотал мантру
днем вникал в книгу йогов
ночью слушал вечный шум
исхудал как сухой лист
унесло ветром
202
детской игрой зашифрованный
стариковской догадкой минированный
без рассчитанной дозы науки
без мучений забав искусства
факт бытия заполняет всё
как улыбка секунду
203
как в астрономии бесчеловечно
унесенные вихрем с твердой стоянки земли
за предел астрономий сухого ребенка людей
млечный путь истоптали как башмаки
вкусили туманностей солоноватость
заскучали в компании белых карликов
побежали за расширяющейся вселенной
и кувыркнулись в черную дырку
из сердца же так и не выбрались
204
пьяная темнота пристала к фонарю
тычет мягким задом
кто-то за окном рядом
медленно снимает все
чтоб погрузиться в сон
и проткнуть его как луч
дрожащий
от обладания пылью
205
все начнется с бритья
за ночь выросших фантазий
вода как подвижной кристалл
вернет к реальности материй
как на ладони будет утро
не больше капли в микроскопе
оно сквозь пальцы убежит
и птицы в камни превратит
в пиджак угрюмый обмотает
и бросит в топку дня
206
ангел хлебный
явился в обед
пожурил что не пристало
слишком много поглощать сала
это препятствует трению сфер
мешает контактам иерархий
и скрылся
оставив дожевывать страх
207
береги страх смолоду
не изнашивай зря
когда-нибудь на исходе
он утолит жажду быть
тогда не хватит
ласкающих волн щемящих испугов
взыщется полная мера
208
вспухшее море
дымчатое небо
срывом ветра толкают в грудь
упершись ногами
углом
в скалу
я нахожу в себе что-то атлантическое
к пене прибоя касательно
неограниченно лечу
стихия песенно опасна
и гармонически страшна
потертый
оглашенный
как пес застиранный
к ноге украдкой приползаю
209
задумчивая статуя
забыла где-то голову
интеллигенты говорят в веках
улыбку отдала кому-то
хорошо если это ветер
а вдруг
собиратель минералов сна
210
заплата сна на плащпалатке ночи
износилась
сквозь щель виднеется такое
что бледен свет от недосыпа
все кажется давнишним
из-за угла выходит déjà vu
подобно фильму для слепых
мигает скука новизной
и мы скорей хотим повтора
чем приближения конца
211
ласточка на проводах
от этого и небо четче
212
дочери Корделии
счастливица девица
уложена в кровать
проказница-красавица
пищит как соловей
и всем от этой музыки
не хочется скучать
а сердце на веревочке
вынуть да отдать
213
на листочке века жизнь
протяжно воет как хористка
угар существования
расстрелян дробью дней
крадусь через себя впотьмах
на невиданный свет как червь
пища птиц небылиц
214
в саду вечернем спрятан еж
и тени трутся друг о друга
прозрачный ветер запах роз
распространяет в форме круга
грызет музы́ку работяга дрозд
комар летит никем не пуган
он как фанатик крутит хвост
кусать готов кого угодно
приватно или всенародно
215
деревья не хотели меня узнавать
хотя в квартире моего сердца занимали гостиную
стрижи летели так низко что задевали мое самолюбие
смеясь надо мной козел шумной струей приветствовал меня
гусеница брезгливо выгнула шубку девочки
в которую я был влюблен в школе
было пусто и чудно
216
на темной палубе капитан
об отставке думает с черным любопытством
весы его жизни качаются
он живет свой последний час
только неведение сохраняет равновесие
как точка света для которой нет разницы
между тьмой
спереди внизу
сзади наверху
до и после
тьма всюду тьма и свет сам себе центр
скоро сточится равновесие
будет нагая основа
вещи потеряют свою мокрость
сухое отчаяние отлетит
неравный брак света и тьмы
будет расторгнут
217
пустые поля звали
шаги звучали струнно
слегка подрагивали звезды
ветер бормотал про какое-то пугало
склон нетерпеливо присел
обнажив в темноте секреты оврага
дальняя опушка
чернее завтрашнего дня
ждала меня
218
небо
раздутое полотно кисти академика
да еще вверх ногами
(отчего сюжет непонятен)
архаично
по сравнению с модернизмом моря
бросающего пернатые всплески
исчезающих силуэтов
на берег
слоеный пирог традиций
219
прошла пора кирзовых сапогов
в груди нет места повторениям
и сердца стук как легкий шаг
спеши и падай предсказатель
родной пустырь конца не знает
ни праведник ни проводник
россию не разлихорадит
и шаг ее не сократит
220
луна стеклянным перстом
грозит полям и рощам
уснувшим к ней спиной
чем глубже сон тем свет наглее
растенья тихо заколдованы
в беспамятстве рельеф опушки
торчит отдельно как мираж
и что-то выразить желает
но мысли мертвые невыразимы
тускнеет желтый лунный череп
и взгляд совы зарею стерт
221
еще светло
а красный шар солнца
уже к этому не имеет отношения
и напоминает набравшегося коньяку старого генерала
которому горделиво все равно
но вечер дню не ответчик
и бледный круг луны
жадно пьет как водку последние капли света
пытается собой заменить солнце
вечер шарами играет
и заталкивает их в черную лузу
ночь забавляется звездами
222
стихи не знают смысла
они как дикие цветы
растут
на удивление прохожих
стремящихся путем толпы
смысл
как в лепестки
в себя завернут
он прячет сам себя
и с лепестками облетает
223
я сотрусь как рисунок
как узел распутаюсь
слова разойдутся
по своим делам
взамен не то что ничего
а ветер будет дуть слегка
и звезда лучиться