528. Поэтослов
поэт
он один
стихи его вызывают недоумение
молчаливая ирония растворенная в вежливости
рождает вакуум одиночества
поэт становится затерянным
исследователем
пробивающимся (сам того не зная)
через белую тьму плоской речи
разговорного болота
что простирается до горизонта
общества краснобаев
поэт не один
названные им поля и деревья
расщепленное пространство городов
радостно откликается на свои имена
из них сотворены его стихи
слова им употребляемые
поднимают его на вершину веселия
и несут на своих легких
благодарных руках
несут его
уж не на похороны ли?
теперь им суждено нести его
на длинные века
те же буквы в сочетании
та же слов конструкция
метафоры такие же
и ничего уж нет
все спрессовано в истории
довольно скучной в общем
Суета несущаяся
Ложь изначальная
Обман везде
Вранье всегда
Анафема души
хоровод слов
несет его хорошо
забыл под кем горбит
без толка расположенный
в цветок преображенный
из атомных частиц
красавицу воплощает
сгущение обозначений
сцепление звучаний
ритма перескок
блик строк впрок
словесный вес легок
весом как клекот
музыку пасет
несет песок
а сок вкусен
им сон сыт
питает ум поутру и поздно
когда с плеч дом
сброшен беспечно
в полночный слом
волоса слов
словно леса
растут на славу
шевелюра с виду велеречива
чтиво на деле дивно
чтение рощ как отче наш
обнимает гимном кущи
лошадь на площади ржет
что ложь жжет
тщеславные существа немы
их мнение мнимо
паранойя сильна но невнятна
звук фраз не обидит глухих
немезида глупых сомнительна
понемногу падает вниз
слова ловчат в зачатии печати
пытаются поймать сопение писателя
в усилии его язык оплодотворить
и превратить в плакат небес
преобразить науку в паука
и сделать из ползучих матерных инстинктов
закон неприкасаемых дремот
в бесчинстве песчинок бесенок неловко
губами хватает перчинки головку
сдирает прозрачную пленку у перца
и слушает тихую песенку сердца
529–531. Вечерние письма себе на утро или Травяная гордость
собрались лесенкой лесами
стройными
за ними побежалуйте
дети — телевизором титьки
крикошетом малой любви
от-зави-дуй стократным платоном
но жизнь премудра полна трухи
недоступна крута загадка
одумайся или майся
прозябай рябой заяц
плейбой лейб-гвардии травяной
от сна ко сну едва коснувшись тверди
порода мутных в омут отступись
а с ними гордость ведьм убей
бесправие трав обрамляет тропинка
деревья оборваны жестами туч
летящая капля смочила губу
что же за этим
а может быть
кто
крупица небес отражается всюду
бог вышел из моды и двери закрыл
мысли свои завернув в облака
теперь мне осталось гулять по лугам
находить под ногами остатки
когда-то прекрасного лета
твой призрак проходит
хоронит и ранит и радует дух
но вреден и странен и просит
забудь
несчастье добралось пешком
небо закрыв заскорузлой рукой
разломом глядит от избытка беды
разрез его чист отстранен и ужасен
а призрак проходит
и стонет и просит
забудь
532. Точка скалы
в моем мозгу голодном
есть угол кременной
в нем воздухоплавание времен
прослойка ЭР на срезе Я
не болью недр
не мукой магмы
кремень оплавлен памятью
вопросом мертвого развития
того что быть могло
но стать не захотело
осколок страсти как зверек
в забытое вцепился
кремень украшенный рисунком
куском геологической заплаты стал
и символом зрачка земли
533. Одежда-острие
струна прямо игла
а звук игра руно
из рупора струится лицемерно
притворяясь робкой робой прелести
звучанием свечением
молчанием обманом
пора бы приструниться и раздеться
звук робы возвратить игле
расшиться отзвучать
и сесть на острие обратно
534. Мир как невольное представление
точка скалы концентрирует поднебесие
каскадом точности
растратой случая с примесью известий
влекущих взгляд куда-то за себя
и за спину
где черный заспанный провал
напрасно ждет испуга
и торжествует над собой
535. Утро червя
утро вестник и ровесник
вместе старимся
уставимся и видим
лето женится на осени
листья запахом летают
вот и дожили до тяжести своих костей
время не шевелится
день вора здесь уже
и дерево раздето
час червя ближе птицы
и злится в нем объятие земли
а там в кустах
земля вкусна
в тени лесов сгущенный воздух
его сосет росток холодный
и лижет черная трава
как сообщает philosophe
движенье органических начал
сильней доступного уму
природы цвет горит как солнце
и поедает все чужое
шум роста слышен по утрам
тому кто не проснувшись ждет
и чует нетерпенье леса
а сам безмерно терпелив
как то что до природы ждало
ее начального толчка
536. Тоска по волку
на фортепиано волк ученый играет —
взгляд его внимательный
заметил музыки тщеславие
учуял смысл ее тоски
и воет под аккомпанемент
и поневоле выражает
беспутство волчьей суеты
взлетает тень его над музыкой
и страсти темные лучи
сквозь мрак повсюду проникают
и существуя независимо
собою слабых заражают
толкают по законам лая
раскрепощенно беспробудно
зовут туда где наше место
деталь бегущая толпы
застывших изваяний скал
537. На смерть Феллини
планеты круглость
шар цветущий в черном
домашнее сияние
воинствующий цирк
растекшийся в ХХ веке
корабль
а может быть жар-птица
огнями указующая цель
подслеповатым призракам глухого междуцарствия
веселая блоха персонализма
кобылу космоса кусала
538. Световек
свет материя движения
век материк человечества
человек материал перемен
матерных катастроф
беспрерывных вспышек сознания
в отчаяньи сжигающих землю
в сияньи ее слепоты
539
think about it: you spend more of
your life dead than alive
перевалив за горы времен
я перебрался в тридцать лет назад
и понял там
передо мной не я
а ты вчерашний
ставший послезавтра
обрубком прошлого
и частью незаконченных раскопок
с разобранными членами градаций темноты
теперь я видел ветхую фантазию
в которой завтра было разрешением
войти в сегодняшнюю щель
распятый на кресте шестидесяти лет
я занимал пространство жизни
от брезжущих ее просветов
до тусклых сумерек конца
а рядом любопытное дитя
глазами укоряло старика
за полумертвость
540. Дырявое пророчество проходит через дождь сухим
в пустыне глухоты
и звуки райские неслышны
и гром гремит лишь для себя
а ненаписанных симфоний рябь
смущает мошек хоровод
гармонии одна с другой снимает
пенки
и тонкая прослойка
незаметно обволакивает связи
она становится как смысл
серьезным доказательством своей ненужности
ландшафты звука и сонаты цвета
стихотворения бормочут про себя
такие существа распаду не подвержены
ветер теперь приструнился
от облачных руин отойдя
прошелестел карманами листьев
улегся в ладони песен
и вытряхнулся из глотки
вздохом растаяв в жадности дня
541. Слом
серое утро род покрывала
под ним остановка мгновений
превращенных в стояние армий
двух катастрофических существ
держащих друг друга за горло
и спящих при этом притворно
механизм их беды заведен
а судьба вероятным исходом заряжена
будет взрыв необъятен и милостив
красота же убьет смерть
и нирвану возьмет на откуп
и сам уедет в отпуск
дилемма серого утра жестока
пропа́сть или жить по законам скуки
542. На улице свистит ветер а я глазею
где-то в сердце заложена бомба
громко тикает механизм
кошки уж нет но осталась шкурка
торчащий из взгляда клочок удивления
придает ей сумасшедший вид
с таким лицом вести бы массы
за собою и грабить прилавки
амбиции изношены до прозрачности
с просветами вроде зрачков
до всевидящих коленей
и подслеповатых кишков
видимость на известном уровне жизни
превосходна
в других же направлениях туман
за которым другие туманы
а те неподвижны и с ними мой взгляд
в них потерявшийся
543. Путешествие всё ставит на свое место
человек переплывает море
но попадает в другую комнату
и вдруг замечает свой скромный размер
близость свою к ничтожеству
кто-то отгрыз уже часть его жизни
взамен не оставив ему ничего
плод вымысла другая страна
по вкусу напоминает детство
вдоль костлявого возраста
время стекает как сок его
и свертывается как молоко небо
прозрачно как в сказке
да кровь разыгралась как музыка
человек не в себе
и не дома
и бормочет себе на ходу
прощай удивление жатвы
уймись щекотание вымысла
отныне веселье-тоска предводитель
544. Рано утром кажется что выбор сделан
кошка включила свой моторчик
и задвигалась темнота
там за ней
пушистый мир да непролазные огни
сулят свободу от себя
направо захоронена мечта
а слева высажена скука
урожай предполагается огромный
накормит сытно большинство
оно задушит карканьем и криком
твои вчерашние мольбы
и от души предупредит
живи браток посередине
цветы по-рабски труп твой не задушат
а рыбы
нет
не отомстят
545. Провал результат взлета
движение стен спешит за ушами
автомобиль увез впечатления
взамен тишина оглушает эхо
я падаю вниз под давлением век
неподвижно лишь время
а быт это клей
сдирая его оторвешь бытие
вместе с мясом сознания
череп есть я и в глазницах любви
поместилась вся музыка
внимательность комнат скептически чует
жилец-то внутри отражен
и снится ему ледяная заря
и зубы как ставни раскрыты
притворный язык остужение страсти
северной ласки промозглая власть
и солнце как яма вершины
к себе зазывает и голову кружит
и радужной дыркой морочит тебя
546. Муки рождения небытия
кристаллическое время отражает все что есть
место занято собою а потом уходит прочь
так создатель изобилия поедает сам себя
нет следа и нет остатка есть чужая пустота
тело вещи впечатленья вот на чем стоит душа
концентрация мгновения и она уходит вглубь
внутрь обратно наизнанку
без остатка незаметно в дырку ноль
там за дыркой сон висенье непредвидимое что-то
время тени время света только время там не то
называется возможность а находится восторг
ничего намного слаще горьких может быть
за пределом восприятий повторяющих себя
то что было от рожденья разрывается свободой
напряженной странной воли
что творит небытие
547
я шел а рядом море с силой прозябало
мне было холодно
но кровь моя была теплей чего угодно
на берегу или в воде
потом укрывшись в комнате вечерней
и оказавшись в состоянии льда
я руки протянул к камину
и пламя стало каменной улиткой
548
сердце ведь тоже считает секунды
и я удивлен
но оно никогда
549
в кончиках пальцев жарко
мир создается заново
по образцу и подобию прежнего
я как перчатки его натягиваю
постепенно до запястия
в кончиках пальцев жжет
я снова в положенном месте
в правильной позе сижу
в обществе тех же врагов
они это я и я это мир
странно похожий на столько других
уже бывших до этого
в последний раз вчера
но крепче скуки повторения
во мне заложен ген новизны
я выбираю удивление
ведь это качество гостей
а помнить
что ж
мы помнить можем
но дар наш высший
забывать
550. Параллельные течения
отказавшись от диеты сомнений
презрев блошиную судьбу
я вдыхаю полночных мыслей хлад
сквозняки аплодируют изредка
весна ворочается спросонья
расписание случайности отменено
неожиданностей теперь не будет
игра с испугом дело забулдыг
я раньше думал обойдется
и со штанами сниму понедельник
так нет гореть теперь в себе
придется чужими калориями
топливом «мы тебе покажем»
что же филантроп крокодилов
рожденный летать обожает ползать
а проснувшийся спать в пути
пора тебе выбирать внутренности
и взамен предрассудков предместий
завоевать самого себя
551. Поворот груши
повернись звезда
прокрутись небосвод
мечтатель ждет благоприятного жеста
он слышит центробежность движения
и зрит неизбежность витка
форма это я
и наполнение свободно
но тщетна мимика суда
а облака тверды как груши
вдали играет духовой оркестр