– У кого же тогда формула? – Наташа с испугом посмотрела на Андрея.
– У военных. Вспомни солдата, который убегал от нас.
– Что же нам, воинскую часть приступом брать?
– Зачем приступом. Там люди служат и ничто человеческое им не чуждо.
Подполковник внимательно слушал доклад капитана и разглядывал грязный, изогнутый лист железа.
– Я не понял, а для чего он принёс этот металлолом? – удивился подполковник.
– Солдат, он и есть солдат, – оправдывался капитан, – ему приказали следить за гаражом, он и следил.
– Так он это в гараже взял?
– Никак нет.
– Так зачем же он его приволок?
– Когда я видел Смирнова, то он оторвал этот лист и перепрятал его. Я уже докладывал, что в гараж явились его друзья по институту. Они пошли в госпиталь проверять Смирнова, а я опередил их.
– Да, да, я это уже слышал.
– Так вот, когда все разошлись, я вернулся в гараж и перепрятал лист.
– Зачем? – не понял подполковник.
– Не знаю. На всякий случай.
Начальник штаба вопросительно посмотрел на капитана.
– Я так полагаю, что если Смирнов специально оторвал эту железяку, то он за ней вернётся.
– А если он не специально. Просто оторвал, а потом выбросил?
Капитан виновато пожал плечами.
– Он приходил в гараж?
– Приходил, но не он.
– А кто же?
– Те, кто ходили проверять его в больницу.
– Значит, и они интересуются?
– Так точно, интересуются! Они обнаружили нашего наблюдающего и хотели поймать его.
– Поймали?
– У наших солдат с физической подготовкой всё в порядке. Он успел скрыться.
– А что Смирнов?
– Он больше не показывался.
– А в больнице?
– К нему не подойти. Около него неотлучно дежурит профессор.
– Ой, не нравится мне всё это, – сморщился подполковник. – Слишком много посторонних в этом деле.
Начальник штаба в последний раз посмотрел на железяку и протянул её капитану.
– По-моему, здесь какое-то матерное слово зацарапано, – сказал он.
– Прикажете выбросить? – спросил капитан.
– У нас электропечка в караулке на деревянном полу стоит, пусть дежурный её на этот лист поставит, а то как бы пожара не было.
Капитан забрал железный лист, браво козырнул и вышел из кабинета.
Юрий Иванович снова беседовал с подследственным. Он долго смотрел на Петра Петровича и наконец задал вопрос, которого философ никак не ожидал.
– Вы можете описать вашего римлянина? – неожиданно спросил следователь.
– Римлянина? Какого?
– Значит, их было два?
– Вы про того, который приснился мне во сне?
– Да, про того самого.
– Вот уж не думал, что вас это заинтересует.
– И всё же, я прошу, чтобы вы рассказали мне о нём. Как его звали?
– Не знаю. – Пётр Петрович задумался, и вдруг лицо его прояснилось. – Я вспомнил! Когда я подходил к скамейке, Маша, кажется, обратилась к нему.
Следователь не дал договорить философу и остановил его.
– Не говорите. Я сам вам скажу, а вы просто подтвердите, так это или нет.
– Давайте попробуем, – улыбнулся философ.
– Ричард! – выпалил следователь.
– Увы, никакого Ричарда не было.
– Тогда, Джон, – твёрдо сказал Юрий Иванович.
Улыбка тут же слетела с уст философа.
– Но откуда вам это известно? – не мог поверить своим ушам Пётр Петрович.
– А одет он был в белую тунику и высокие коричневые сандалии.
– Да, – уже с испугом подтвердил философ.
– Туника была подпоясана верёвкой, – продолжал следователь.
– Один конец верёвки был завязан в узел, а второй разбахромился, – закончил философ.
– Значит, это он, – заключил следователь, то ли радуясь своей прозорливости, то ли пугаясь догадки.
– Он тоже приходил к вам? – робко спросил философ.
– Ко мне приходили двое, – сказал следователь. – С ним был ещё один – Ричард.
– Что же они хотели от вас? Неужели они хотели вас также, как меня…
– Что вам известно о формуле, которую открыл ваш студент Смирнов? – вместо ответа спросил Юрий Иванович.
– О формуле? – не понял Пётр Петрович. – Какой формуле?
– Которая нужна для расчёта вектора телепортации.
– Я не знаю никакой формулы, – испугался Пётр Петрович.
– А именно вам надо узнать про эту формулу в первую очередь, – сказал Юрий Иванович и просверлил взглядом философа.
– Мне? Не понял.
– А то, что все ваши рассказки про сны приведут вас либо на нары, либо в психиатрическую больницу.
– Да, но раз вы сами нашли этого Ричарда, то…
– …то, кроме разговора, у меня никаких фактов нет, – перебил философа следователь.
Пётр Петрович задумался и обречённо почесал затылок.
– Его концепция полностью противоречит марксистско-ленинской философии, – начал размышлять вслух преподаватель.
– Однако именно благодаря этой концепции вы находитесь сейчас под следствием.
– И всё равно, я не могу во всё это поверить.
– Поверите, когда на зоне окажетесь, только уже поздно будет.
– Я должен во всём хорошенько разобраться. – Философ с мольбой посмотрел на следователя.
– Разбирайтесь, только учтите, что от этого зависит вся дальнейшая ваша судьба.
В кабинет вошёл конвоир и увел подследственного. Юрий Иванович достал из сейфа протокол допроса Владимира и ещё раз перечитал его.
«Это не философ, – подумал Юрий Иванович, – его зоной не напугаешь».
Глава 8
Владимир ёрзал на стуле, как на иголках. Он вспомнил первую беседу со следователем, которую друзья приписали его воображению, и почему-то испугался.
«Нет, нет, не воображению, а сну, – вспомнил Володя. – Хотя, какая разница? Во сне может причудится всё, что угодно.»
Он начал вспоминать свои сны, но страх всё равно не проходил.
«Надо взять себя в руки, – пытался успокоить себя Володя. – Ну, что я трясусь? В милицию вызывают не только преступников, но и нормальных людей. Я никого не убивал, никого не ограбил, не изнасиловал…»
При последней мысли он с надеждой посмотрел на следователя.
«Ну конечно, меня вызвали сюда из-за этой странной истории с философом. Сначала вызвали Машу, затем Андрея, а потом Наташу. Теперь очередь до меня дошла. Это дело настолько странное, что, наверное, всех будут допрашивать».
– Вы меня насчёт этого изнасилования вызвали? – робко спросил Владимир, протягивая милиционеру повестку.
– Никакого изнасилования не было, – ответил тот. – Была только попытка.
– Ну да. Я, собственно, это и имел в виду.
– Нет, мы будем говорить на другую тему, – сказал следователь.
Эта фраза, словно палач, выбила табуретку из-под ног Владимира. Руки его снова задрожали, а по лбу покатились крупные капельки пота.
– Да что вы так перепугались? – удивился следователь. Он налил из графина в стакан воды и подал Владимиру.
Такое простое дело, как сделать глоток воды, оказалось не таким уж простым: рука так сильно дрожала, что не могла никак попасть стаканом в рот. Тогда же, когда злополучное стекло всё же добралось до рта, на его пути встала следующая преграда – зубы, они отбивали по стакану дробь, и вода попадала куда угодно, но только не в рот.
Следователь забрал у Владимира стакан и поставил его на стол.
– Не волнуйтесь вы так, – стал успокаивать его Юрий Иванович, – я хочу поговорить с вами о вашем сне.
Силы совсем оставили Владимира. Кровь отошла от его лица, он как-то обмяк и медленно стал сползать со стула.
На этот раз Юрий Иванович в чувство приводил своего собеседника не водой, а нашатырным спиртом.
– Вы какой сон имеете ввиду? – спросил Владимир, придя в чувство.
– А сколько их у вас было? – спросил следователь.
– Два.
– Так… тогда, давайте по порядку. Что вы видели в первом сне?
– В первом вы меня вызывали относительно дезертирства моего друга.
– Почему вы считаете, что это был сон?
– Потому что никакого дезертирства не было.
Следователь полез в сейф и достал протокол допроса Владимира.
– Это ваша подпись? – спросил он.
Владимир посмотрел на подпись и чуть было опять не потерял сознание.
– Выходит, что я этот протокол во сне подписал?
– Выходит, что это был не сон, – сказал Юрий Иванович.
– А что же это было?
– Я действительно вызывал вас.
– Тогда я ничего не понимаю, – затряс головой Владимир.
– Понимать мы с вами потом будем. С первым сном как будто всё в порядке, теперь расскажите мне про второй.
После того, как Владимир рассказал следователю свой второй сон, ситуация несколько изменилась: теперь следователь сидел в какой-то прострации и не мог поверить своим ушам. И, хотя Юрий Иванович ожидал услышать то, что услышал, разум отказывался понимать собеседника.
Закончив свой рассказ, Владимир выждал некоторое время и потянулся к флакончику с нашатырным спиртом, который Юрий Иванович оставил на своём столе.
– Не надо, – тихо сказал следователь, приходя в себя.
– Я чем-то напугал вас? – спросил Владимир.
– Вы здесь ни при чём.
Володя непонимающе посмотрел на Юрия Ивановича.
– Чисто логически, – начал объяснять своё поведение следователь, – я готов был услышать ваш рассказ именно таким, каким и услышал, но эмоционально я не был готов к этому.
– Не понял, – прошептал Владимир.
– То, что вы посчитали за первый сон, была действительность.
– Значит, Саня действительно был дезертиром?
– И да, и нет.
– Объясните.
– Произошел сдвиг по времени. Александр изменил время. Вы понимаете это?
– Если честно, то нет.
– В первый раз он сдвинул время, чтобы скрыть дезертирство, а второй…
– А второй? – не верил своим ушам Владимир.
– А второй раз он пришёл к нам за помощью.
– Он пришёл?
– Не он, а его друзья. Помните, что они говорили о формуле вектора телепортации?
– Помню, – прошептал Владимир.
– Был ещё и третий раз.