«Больные, – тут же мелькнуло в голове у профессора. – Интересно, откуда они сбежали?» Он попытался припомнить их лица, но не смог. «Нет, среди моих пациентов таких нет», – подумал он.
Будто бы читая мысли профессора, один из собеседников, тот, что был в лавровом венце, ухмыльнулся и сказал:
– Вот только не надо нас за психов принимать.
Степану Егоровичу стало стыдно за свои мысли, и он попытался оправдаться перед своими собеседниками.
– Просто вы так странно одеты… – сказал он.
– Почему странно? – спросил второй собеседник. – Сейчас жарко и моя одежда очень даже удобная.
– Это Джон – мой помощник, – представил собеседника тот, которого сожгли на костре.
– Степан Егорович, – тут же представился профессор.
– Да мы знаем, знаем, – замахал руками Джон. – Кстати, ваша одежда ничуть не лучше нашей.
Степан Егорович посмотрел на свою одежду и с удивлением заметил, что она ничем не отличалась от одежды собеседников. Правая рука невольно потянулась вверх и ощупала голову.
– Нет, нет, – засмеялся Джон. – Лаврового венца у вас нет.
Степан Егорович уже не столько с интересом, сколько со страхом смотрел на своих собеседников.
– А бояться нас не надо, – попытался успокоить его Ричард. – Мы такие же люди, как и вы.
– Но ваш товарищ, кажется, сказал, что вас сожгли на костре?
– Ну и что? – возмутился Джон. – Нас сожгли, а вы что, вечно в таком виде находиться собираетесь?
От этих слов по телу профессора побежали мурашки.
– Нет, вечно жить невозможно, – тихо ответил Степан Егорович.
– Очень распространённое заблуждение, – возразил Ричард. – Жизнь вечна, и мы тому яркое доказательство.
– Однако кроме ваших заверений больше никаких доказательств нет, – заметил профессор.
– А это что? – Ричард указал на формулу, начерченную на песке профессором.
– Он сказал, что это его изобретение, а на самом деле, он вытащил эту формулу из головы Александра.
– Вы знаете Александра? – удивился Степан Егорович.
– И то, что эту формулу придумал он, а не вы, – не унимался Джон.
– Да перестань ты! – попытался остановить своего товарища Ричард.
– Не перестану! – не успокаивался Джон. – Он чётко сказал, что формулу открыл он.
– Я имел ввиду не саму формулу, – стал оправдываться профессор, – а то, что Александр во сне работает над какой-то формулой.
– Вот так бы и говорил, – начал успокаиваться Джон.
– А откуда вы знаете Александра? – робко спросил профессор.
– Это долго рассказывать, – ответил Ричард. – Эта формула была открыта Александром, но впоследствии утеряна. Теперь он пытается снова вспомнить её.
– А он, вместо того, чтобы не мешать гению, за сумасшедшего его держит, – снова набросился Джон.
– Что касается меня, то я никогда не называл его сумасшедшим. А какую формулу он вспоминает?
– Он должен вспомнить формулу вектора телепортации. С помощью этого вектора можно путешествовать по уровням мироздания. А без этой формулы единственный доступный для нас уровень – половинный.
– Какой, какой, – не понял профессор.
– Это мы его так называем, а вы его зовёте сном.
– Вы хотите сказать, что я сейчас сплю?
– Ну, а как ты думаешь, – снова вмешался Джон, – где ещё можно посидеть в римской тунике и поболтать с человеком, которого сожгли на костре?
– Значит, я оказался прав! – обрадовался Степан Егорович. – Александр действительно во сне работает над формулой!
Профессор задумался над чем-то, потом посмотрел на Джона и положил свою руку ему на плечо.
– Я обязательно выпишу его из больницы, – пообещал своим новым знакомым профессор.
– Ну, это как получится, – грустно ответил Джон.
– Что значит, как получится? Я всё-таки профессор.
– Ты ещё сам-то попробуй оттуда выбраться.
– Не понял! Я работаю в этой клинике.
– К сожалению, уважаемый профессор, – вступил в разговор Ричард, – Джон ближе к истине, чем вы.
Степан Егорович с интересом посмотрел на Ричарда.
– В своих рассуждениях вы коснулись понятий, которые присущи более высокому сектору. А коль скоро это так, то окружающие попытаются избавиться от вас. Меня, например, сожгли. В ваше время этого не делают. В ваше время из человека, шагнувшего дальше других, делают сумасшедшего.
– Я учёный, – попытался защититься профессор. – Я обязан шагать дальше других.
– Может быть, я и не прав, – постарался закончить неприятную тему Ричард.
– Да, да, – понял его профессор. – Вернёмся лучше к Александру. Как вы думаете, что он сейчас делает?
– Что же тут думать? Сидит в своей библиотеке и работает над своей формулой.
– Как же он может работать, ведь он спит в больнице?
– Ты тоже спишь в больнице, – усмехнулся Джон. – А хочешь сам посмотреть, как он работает?
– Конечно, хочу, – обрадовался профессор.
– В таком случае, как говорится, прошу следовать за нами.
Собеседники Степана Егоровича встали и жестом предложили сделать тоже самое. Приподнявшись со скамейки, профессор почувствовал, как у него дрожат ноги. Огромное количество информации не вмещалось в Степана Егоровича, тем более, информация эта была настолько невероятной, что голова отказывалась её принимать. Пожилой человек снова плюхнулся на скамейку.
«Если я сплю, – подумал он, – мне стоит только проснуться, как этот кошмар закончится».
Профессор выждал момент, когда оба его спутника отвернулись и с силой ущипнул себя за ногу.
– Напрасно, – услышал он голос Ричарда. – Вы всё равно не проснётесь. Ваши помощники вкатали вам такую дозу, что вполне можно проводить операцию без наркоза.
– Но как вы увидели? Я ведь щипнул, когда вы не смотрели на меня.
В ответ на эти слова Джон рассмеялся.
– Вы находитесь в информационном пространстве, – начал объяснять Ричард, – а, следовательно, ничего, кроме информации, здесь нет.
– То есть, как это нет? – не поверил профессор. – А как же я, вы, Джон?
– Только информация, и больше ничего. Подумайте сами, как же я могу быть, если меня сожгли на костре? От меня кроме пепла ничего не осталось. Да что там пепла, и пепла-то давно нет.
– Но меня-то никто не сжёг на костре?
– Вас тоже нет, – добавил Джон. – Вы спокойно спите в своей клинике. Может быть, желаете убедиться?
– Но мы собирались навестить Александра! Мы успеем?
– Время – понятие относительное, а, стало быть, это тоже информация. Это вам понятно? – спросил Ричард.
– Да, конечно. То, что время – понятие относительное, известно каждому школьнику. Это ещё Эйнштейн доказал.
– Эйнштейн? Кто это такой? – спросил Джон.
– Какая разница, – ответил Ричард. – Наверное, учёный, который был после нас. Был он или не был, законы мироздания от этого не зависят.
– Ну как, вы готовы к путешествию? – спросил он профессора.
– К путешествию? – растерялся профессор.
– Прежде всего, надо усвоить основные правила, – приступил к инструктажу Джон. – Как вы относились ко сну раньше?
– Да никак не относился – просто спал и всё.
– Вот в этом и заключается главная ошибка. Вы должны понять, что человек состоит не только из белковой материи, к которой вы привыкли, но, главным образом, из материи информационной. Эта информационная материя и является основной, всё остальное – только производные. Поняли?
– Не очень.
– Что вы видите во снах?
– Да так, ерунду всякую.
– Вот именно. Если не руководить информацией, то последняя будет проявляться хаотично. Появится, как вы говорите – ерунда. Вы же не сможете ходить, если ваши ноги будут выписывать кренделя сами по себе?
– Да, ноги должны совершать определённые движения, – согласился профессор.
– Также и информационная составляющая вашей личности. Если вы научитесь руководить ей, то…
– То что?
– Представьте, что вы не в римской тунике, а во фраке.
– Как представить?
– Да вот так, закройте глаза и представьте.
Егор Степанович закрыл глаза и сосредоточился.
– Да открывайте глаза, – услышал он голос Ричарда. – Мы уже видим, что у вас всё получилось.
Профессор открыл глаза и посмотрел на себя. Его фигуру облегал элегантный фрак.
– Да, вы теперь настоящий музыкант! – улыбнулся Ричард.
– Сыграйте нам что-нибудь на скрипке, – попросил Джон.
– Я никогда не играл на скрипке, – возразил профессор.
– Полно стесняться, – подбадривал профессора Ричард, – человек живёт вечно и, следовательно, когда-то вы играли на скрипке очень хорошо.
– Так ведь и скрипки нет! – не сдавался профессор.
– Егор Степанович, вы в информационном пространстве, – напомнил ему Джон.
Профессор хотел закрыть глаза, чтобы представить скрипку, но его остановил Ричард.
– Не надо закрывать глаза. Теперь попробуйте всё сделать с открытыми глазами.
Егор Степанович взял скрипку, которая лежала на скамейке и сыграл на ней.
– Отлично! – зааплодировали Ричард и Джон.
Профессор так обрадовался своему успеху, что не смог сдержать улыбки.
– Вот только так широко улыбаться не следует, – посоветовал Джон.
Действительно, при широкой улыбке обнажалась верхняя челюсть, где вместо зуба зияла дыра. Профессор понял это и тут же прикрыл дырку рукой.
– Егор Степанович, дорогой, – остановил профессора Ричард, – вы забыли про информационную составляющую мироздания.
Профессор убрал руку от лица – на месте недавней пустоты сверкал новый зуб.
– Я надеюсь, теперь вы всё поняли? – спросил Ричард.
– Теперь всё, – твёрдо ответил профессор.
Глава 9
Геннадий и Пётр склонились над спящим профессором. Если в глазах Петра был испуг, то Геннадий был само спокойствие и уверенность.
– Может быть, его разбудить? – заскулил Пётр.
– Ещё чего! Пускай спит.
Геннадий надел резиновые перчатки, вытащил ампулу и наполнил лекарством шприц.
– Ты с ума сошёл!? – закричал Пётр.