– В том-то и дело, что это не простой зуб, – продолжал профессор, – я сам его вырастил.
– Как?
– А вот так, взял и вырастил, с помощью информационной составляющей.
Главный врач больше ничего не говорил. Он подпёр голову руками и смотрел куда-то в никуда, не зная, что делать.
– Так что же с моей просьбой? – вывел его из этого состояния профессор.
– Какой просьбой?
– Относительно солдатика. Его надо выписывать.
– Да, да, я подумаю об этом.
– Чего же здесь думать? Неужели мои аргументы не убедили вас? – профессор для убедительности снова оскалил челюсть.
– Конечно, убедили. Но сегодня уже поздно. Давайте к этому вопросу вернёмся завтра.
– Хорошо, давайте завтра, но тогда у меня есть вторая просьба.
– Слушаю вас, Егор Степанович.
– Мне надо сегодня переночевать вместе с солдатиком. Я имею ввиду, в одной палате. Надеюсь, возражений не будет?
– Конечно нет, профессор. Я распоряжусь, чтобы к нему в палату поставили ещё одну койку.
– Спасибо, Виктор Николаевич! – Профессор поднялся, забрал свою тетрадку и, довольный, вышел из кабинета.
За стеной снова послышалось бряканье вёдер и возня. Через минуту в кабинет вошли Геннадий и Пётр.
– Ваши предположения полностью подтвердились, – сказал им главный врач.
– Мы всё слышали, – сказал Пётр.
– Значит, это вы гремели вёдрами?
– Там перегорела лампочка, – пожаловался Пётр.
– Не думал, что вы будете подслушивать, – ухмыльнулся главный врач.
– Морально-этические нормы применимы только к здоровым людям, а наши пациенты таковыми не являются, – тут же нашёлся Геннадий.
– Мы имеем дело со случаем необычным, – поддержал своего приятеля Пётр. – А вдруг он набросился бы на вас?
Главный врач вспомнил, как профессор оскалил челюсть и приблизился к нему почти вплотную. От этого мурашки побежали по спине, а кончики пальцев похолодели и сделались синими.
– Да, коллеги, это, действительно, случай необычный.
Главный врач показал рукой на стол, приглашая докторов присесть. Виктор Николаевич подошёл к двери, приоткрыл её, убедился, что в приёмной никого нет, плотно прикрыл её и вернулся к своему столу.
– Дело не только необычное, – сказал он, – но и весьма деликатное. Никто в клинике, кроме нас, не должен знать, что профессор болен, ибо это повредит репутации не только нашего учреждения, но и лично вашей.
Главный врач увидел недоумение на лицах своих собеседников.
– Вы же не хотите, чтобы вас считали учениками шизофреника?
После этих слов недоумение сменилось беспокойством.
– Но, разве можно утаить шило в мешке? – спросил Пётр. – Профессора каждая собака знает.
– Значит, надо сделать так, чтобы ни одна собака об этом не узнала, – уже более твёрдо сказал главный врач.
– А сёстры, санитарки? – всё ещё не понимал Пётр, – да если хоть одна из них узнает…
– Ты что, не понял? – рассердился на тупость своего приятеля Геннадий. – Никто! Понимаешь значение слова «никто»?
– Нет, не понимаю. А кто же будет пол в палате мыть?
– Ты и будешь мыть пол! – закричал Геннадий.
– Коллеги, коллеги, только давайте без эмоций! – одёрнул Геннадия главный врач.
– А что же он ничего не хочет понять?
– Всё, всё, я понял, – ретировался Пётр.
– Профессор попросил меня разрешить ему сегодня поспать со Смирновым.
– Каким Смирновым? – опять не понял Пётр.
– С солдатом, который на пожаре тронулся, – зло объяснил Геннадий.
– Переспать с солдатом? – не поверил своим ушам Пётр. – Это значит, крышу напрочь сорвало!
– Не в смысле, переспать, – объяснил главный врач, – а в смысле, переночевать в той же палате.
– А ведь это то, что нам надо! – обрадовался Геннадий. – Если Егор Степанович сам позвонит своей супруге и объяснит ей, что не придёт домой ночевать, так как проводит научные эксперименты, то даже его жена ничего знать не будет.
– Я это организую, – пообещал главный врач.
– В таком случае, можно считать, что начало лечения начнётся с того самого момента, как профессор заснёт, – заключил Геннадий.
Секретное совещание было закончено, двери кабинета были открыты, а секретарь вновь заняла своё рабочее место в приёмной.
Выполнить своё обещание главному врачу не составило большого труда. Стоило ему только заикнуться, что неплохо было бы предупредить Ольгу Ивановну о том, что профессор сегодня не придёт домой ночевать, как Егор Степанович даже не только позвонил домой, но ещё и поблагодарил главного врача, что тот ему напомнил об этом.
Часа через два после того, как профессор позвонил домой, в кабинете главного врача раздался телефонный звонок. На другом конце провода была жена профессора – Ольга Ивановна.
– Виктор Николаевич, – тревожно спросила она, – а этот эксперимент, который проводит Егор Степанович, не опасен для жизни?
– Можете не волноваться, Ольга Ивановна, эксперимент проводится под строгим нашим наблюдением.
– Он как-то связан с формулой вектора телепортации?
«Господи, он и ей этой лапши на уши навешал», – подумал главный врач.
– Да, да. Именно с этой формулой он и связан.
– А сколько он будет продолжаться?
– Видите ли, Ольга Ивановна, эта область науки очень мало изучена, поэтому точно сказать трудно. Может быть – неделю, может быть – месяц, а, может быть, и несколько месяцев.
– Я почему-то очень волнуюсь, Виктор Николаевич, пообещайте мне, что будете держать меня в курсе этого вашего эксперимента.
– Конечно. Звоните ко мне в любое время, заходите, когда только пожелаете. Двери для вас всегда открыты.
Главный врач положил телефонную трубку.
«Да, двери для неё действительно всегда открыты, – подумал он, – только кроме одной палаты».
Бурный день прошёл быстро. Егор Степанович зашёл в палату к Александру и присел на краешек его кровати.
– Устали? – спросил его Александр.
– Если честно, то очень, – признался профессор.
– Это хорошо.
– Почему, хорошо? – удивился Егор Степанович.
– Если сильно устали, значит быстрее уснёте.
– Это справедливо по отношению к вам – молодым, – усмехнулся профессор. – У нас реакция может быть прямо противоположная.
– Ничего, мы вас там подождём, – успокоил профессора Александр.
Егор Степанович разделся, лёг на приготовленную для него койку, накрылся одеялом и закрыл глаза.
Александр повернулся к стенке и тоже закрыл глаза.
Профессор оказался прав, ему никак не удавалось уснуть. Он ворочался с боку на бок, но сон не приходил. Егор Степанович посмотрел на Александра и усмехнулся: тот сладко посапывал, отвернувшись к стене.
«Надо прогуляться по свежему воздуху», – подумал профессор.
Он оделся, подошёл к двери и хотел дёрнуть за ручку, но ручки не было. Дверь не открылась. Он дёрнул сильнее, но дверь по-прежнему не открывалась.
Профессор, боясь разбудить Александра, стал тихонько стучать по двери.
– Эй, кто-нибудь! – попытался он крикнуть в скважину замка, – помогите, у меня замок заклинил.
Через некоторое время послышались чьи-то шаги, и в скважине замка лязгнул ключ. Дверь открылась, и на пороге появились Геннадий и Пётр.
– А почему дверь заперта? – удивился профессор.
Однако его вопрос остался без ответа.
– Что вы хотели? – спросил Пётр.
– Я хотел прогуляться, мне не уснуть, – начал объяснять профессор.
– Хорошо, сейчас я тебе вколю снотворного, – пробасил Геннадий.
– Мне не надо снотворного, я хочу прогуляться по воздуху.
Однако эта реплика ничего не решила. Могучее тело Геннадия, перегородившее выход из палаты, даже не шевельнулось.
– Пропустите меня! Я хочу выйти! – профессор попытался оттолкнуть Геннадия, но силы были явно неравны.
– Ты отсюда уже никогда не выйдешь, – злобно ответил Геннадий. – И теперь я буду решать, что ты хочешь, а что не хочешь!
– Да как вы смеете?! Я профессор, я…
– Был профессор, – прервал Егора Степановича Геннадий, – да весь вышел. Сейчас ты – рядовой шизофреник.
Профессор хотел закричать, но рука Петра крепко сдавила ему рот.
– Держи его, – попросил Геннадий Петра, – сейчас я ему снотворного вколю.
От поднятой возни Александр проснулся. Увидев нападающих, он соскочил с кровати и отшвырнул Петра от профессора.
– Помогите! – успел выкрикнуть Егор Степанович.
Однако это единственное, что удалось сделать. Тяжёлый кулак Геннадия ударил в висок Александра, а затем нокаутировал профессора.
Пётр поднялся с пола и с благодарностью посмотрел на Геннадия.
– Вот видишь, даже снотворного не понадобилось. Давай уложим наших подопечных, пусть отдыхают.
Доктора уложили «больных», привязали их к койкам, вышли из палаты и заперли её на ключ.
Вокруг связанных тел профессора и Александра стояли Ричард, Джон, Маша, Александр и Степан Егорович.
– А помните, я предупреждал вас? – спросил Ричард профессора.
– О чём?
– Стоит вам сделать хоть один шаг, как сами окажетесь в своей клинике, но только уже в качестве пациента, – объяснил Джон.
– Да, да, – вы действительно меня предупреждали, – вспомнил профессор. – Но тогда я не мог поверить этому. Разве нормальный человек может в это поверить?
– Это смотря что принять за норму, – заметила Маша, – если рассматривать произошедшее относительно нулевого уровня, то к нормальным людям можно отнести их, – Маша кивнула в сторону дверей, – а если относительно первого уровня, то нормальные – это мы.
– Интересно, а что про нас думают на втором уровне? – спросил Ричард у Джона.
– Вы-то хоть на каком-то уровне находитесь, а я где? – спросил профессор.
– На половинном, – тихо ответил Александр.
– То есть, ни там и ни тут?
– Примерно, так, – подтвердил Ричард.
– Самое обидное, что когда мы проснёмся, то окажемся вон там, – Александр указал на связанные тела.
– Кошмар! Что же теперь нам делать? Неужели из этого тупика нет выхода?