– Может быть, у них война? – предположил Александр.
– То, что война, это точно, – согласился капитан, – только не понятно, кто с кем воюет.
– Такое в истории уже было, – сказал профессор. – Вспомните семнадцатый год. Вначале вседозволенность, которая выдаётся за демократию, а затем всё это сменяется кровавой резнёй.
– Вспомните перестрелку у пожарного щита, – сказала Маша, – кровавее не придумаешь.
– Вы когда отбываете? – вдруг спросил подполковник.
– Вы? – переспросил Александр. – А вы разве не с нами?
– Если речь идёт о спасение вашего Ричарда, то тогда можете на нас положиться, – заверил капитан, – но ведь вы с ними, как я понимаю, возвратитесь не сюда, а туда.
– Куда туда? – не поняла Маша.
– Туда, в смысле, сюда, – стал объяснять подполковник, – только на десять лет раньше.
– Нет, нам туда, в смысле, сюда, никак нельзя, – поддержал начальника капитан. – Сами подумайте: там ваши приятели против нас показания дают, подстанция на атомной станции сгорела. Что там нам светит?
– У нас, в смысле, у них, – печально заметил профессор, – скоро всё или сгорит или разрушится. Даже моя клиника, которую я вот этими самыми руками организовал…
– А что будет с вашей клиникой? – спросил капитан.
– Не знаю. По-моему, что-то плохое. А самое главное, что это плохое я сделаю своими собственными руками.
– Мне так кажется, что вы не только за диодами ходили, – предположил подполковник.
– Вы же первый заглянули в своё будущее, – сказала Маша. – Мы тоже захотели взглянуть.
– Значит, у профессора, так же, как у нас, всё плохо? – спросил капитан, – если он свою клинику своими руками.
– Я бы не сказал, – ответил Александр. – У него, как раз, всё в порядке.
– А у кого плохо? – подполковник почему-то посмотрел на Машу.
– У меня, – ответила она.
Офицеры перевели взгляд на Александра.
– Я ещё не заглядывал, – ответил тот.
– Может быть, и не надо заглядывать? Сдаётся мне, что там, в смысле, здесь, ничего хорошего не будет, в смысле, не было, – сказал капитан.
– Нет, я посмотрю. Вмешиваться не буду, а просто посмотрю и всё. Тем более, все вы уже посмотрели.
– Посмотришь, и что потом? – спросил подполковник.
– Посмотрю, и сразу за Ричардом и Джоном, – ответил Александр. – А сейчас давайте спать, день завтра может оказаться нелёгким.
Тактику заглядывания в будущее Александр позаимствовал у Маши. Путешественники выбрали место на улице, откуда были хорошо видны окна квартиры, и стали ожидать, когда появится знакомый силуэт. Однако так же, как и у Маши, в проёме окна долго никто не показывался. Наблюдая за безжизненными окнами, не только Александр, но и вся компания испытывала давящее чувство тревоги. А вдруг так же, как и в предыдущем случае, в окне покажется чужой человек? Чем дольше были ожидания, тем тревога становилась сильнее. И наконец, достигнув своего апогея, тревога уже не оставляла никаких сомнений, что в квартире проживают совершенно посторонние люди.
– Надо позвонить в дверь и узнать! – не вытерпел Александр.
– А вдруг ты сам себе откроешь дверь? – предположила Маша. – Надо подождать.
– Мы договаривались ничего не менять и ни во что не вмешиваться, – согласился с ней профессор.
Словно сжалившись над наблюдателями, занавеска отдёрнулась, и в окне показался силуэт. Внутри у Александра всё куда-то провалилось, а в глазах потемнело.
– Так и есть – чужой! – промолвил он.
– Ты посиди здесь, а мы сходим и всё узнаем, – предложила Маша.
Молодой человек хотел возразить, но понял, что будет лучше, если это сделают его друзья. Он кивнул головой и, заметив, как сильно дрожат от волнения руки, спрятал их в карманы.
Маша с профессором вернулись быстро. Девушка подошла к Александру и, улыбнувшись, положила руку ему на плечо.
– Всё хорошо, – сказала она. – Они просто переехали.
Напряжение, которое только что содрогало всё тело, отхлынуло, и по телу разлилась слабость, не дававшая пошевелить только что дрожащими руками.
– Куда? – тихо спросил Александр.
– Никто ничего не знает, – ответил профессор, – сейчас обмена, как такового, нет.
– То есть, как нет? – не понял Александр. – Если человек выписывается с этой площади, то он выписывается куда-то?
– Сейчас все обмены оформляются через договор купли-продажи, – объяснила Маша. – Человек продаёт свою площадь, и куда он дальше девается, никому неизвестно. Чтобы купить площадь, надо иметь деньги, а денег ни у кого нет.
– Как же они покупают, если ни у кого нет денег? – не понял Александр.
– Составляются очень длинные цепочки продаж и покупок, в результате которых никто никому ничего не должен.
– Значит, нам надо обратиться к тем, кто эти цепочки составляет, – догадался Александр.
– Этим занимается риэлтерская фирма, – сказал профессор.
– Какая, какая? – не понял Александр.
– Риэлтерская. У нас они назывались маклеры.
– Вот всё и выяснилось! – обрадовался Александр. – Идём к этим маклерам, и всё узнаём.
Увы, но это предложение было трудновыполнимо. Путешественники исходили весь город вдоль и поперёк, но следов таинственной риэлтерской фирмы так и не нашли. В конечном итоге они оказались в помещении отделения связи, где на них смотрела ничего не понимающая сотрудница.
– Вот вы видите, – совал ей в нос какую-то бумагу Александр, – здесь чёрным по белому написан ваш адрес.
– Там написано а/я, – защищалась сотрудница.
– А что такое а/я? – спросил профессор.
– А/я – это абонентский ящик.
– Но ящик не может быть адресом! – возмутилась Маша. – Где же у них столы и стулья стоят, не в ящике же?
– Где у них стоят столы и стулья, нас не интересует, – сердилась на тупость посетителей сотрудница. – Этот ящик для корреспонденции.
Она отвела посетителей в какое-то помещение и показала на стену. Вся стена состояла из небольших почтовых ящиков, на которых белой краской были нанесены номера.
– Вот их ящик, – показала сотрудница. – Если вы напишете им письмо, оно попадёт в этот ящик.
– Мы не хотим никому ничего писать, – выходил из себя Александр, – нам надо просто поговорить с представителем этой фирмы.
– Вот и напишите им, что вы хотите поговорить с ними, – посоветовала сотрудница.
– Зачем нам надо что-то писать? Неужели мы не можем поговорить без писем? – спросил профессор.
– Нет, просто так нельзя, – не сдавалась сотрудница, – сначала надо написать.
Так ничего не добившись, путешественники вернулись назад.
Подполковник с капитаном слушали рассказ своих товарищей и понимающе переглядывались между собой.
– Неужели за десять лет могло так всё измениться, что нам русским стало невозможно разобраться в русском языке? – возмущалась Маша.
– Поменялось очень много, – согласился подполковник, – практически всё.
– Значит, она предлагала вам забить стрелку? – спросил капитан.
– Чего забить? – не понял Александр.
– Забить стрелку – значит договориться о встрече, – объяснил капитан.
– Наверное.
– Я так думаю, что на стрелку они не придут, – продолжал рассуждать он. – Зачем им?
– Как же нам тогда узнать о родителях? – Маша с надеждой посмотрела на капитана.
– Надо этот абонентский ящик немного попасти, – предложил тот.
– Кого попасти? – не понял профессор. – Ящик?
– Так точно, ящик. Приходят же они забирать корреспонденцию?
– По-моему, мы опять впутываемся в какую-то историю, – предостерёг профессор. – Ведь договорились же не прикасаться к будущему! Кроме неприятностей ничего всё равно не будет!
– А я не согласен с вами, профессор, – вдруг сказал подполковник. – Это вы здесь в будущем, а мы с капитаном в настоящем. Так что, если эта миссия будет возложена на нас, то никакого вмешательства не будет.
– А ведь он прав! – улыбнулся Александр. – Если они останутся здесь навсегда, то временная цепь затронута не будет.
– Значит, так тому и быть! – скомандовал подполковник, – операцию назначаю на утро. Я и капитан пойдём на дело, а вы остаётесь дома до нашего возвращения.
– Так не пойдёт, – не согласился Александр. – Мы договаривались, что я посмотрю одним глазком, и всё.
– Хорошо, пойдёте вместе с нами, но ни во что вмешиваться не будете, – согласился подполковник.
Засада была организована по всем правилам военного искусства. И, хотя сидение в засаде нельзя назвать удовольствием, никто не сомневался, что капкан, умело поставленный профессионалами, сработает.
Именно в тот момент, когда внимание наблюдателей ослабло, к абонентскому ящику подошёл молодой человек и открыл его.
– Куда вы смотрите? – шепнул капитан и толкнул Александра локтём в бок, – вот он!
Молодой человек в джинсах, разорванных в нескольких местах, засунул руку в ящик и вытащил из него несколько конвертов.
– Ханыга какой-то! – брезгливо сморщилась Маша. – Весь рваный!
– Много ты понимаешь! – ответил капитан, – сейчас это самый писк моды.
– Рваные штаны? – не поверил профессор.
– Именно. У молодых мужчин – рваные штаны.
– А у женщин? – спросила Маша.
– У женщин самый писк, когда при нагибании из штанов, пардон, попа вываливается, – сказал подполковник.
Маша недоверчиво посмотрела на подполковника и улыбнулась.
– Ну, прямо!
Будто для того, чтобы подтвердить слова подполковника, молодая, но уже прилично заплывшая жирком девушка остановилась у абонентских ящиков и выронила из сумочки купюру.
– Сейчас наклоняться будет, – прошептал капитан.
Девушка увидела выпавшую купюру, присела на корточки и нагнулась. Коротенькая кофточка сползла наверх и оголила нижнюю часть спины. Джинсы, где тоненький поясок был почему-то на уровне бёдер, наоборот, съехали вниз и открыли для всеобщего обозрения верхнюю часть ягодиц.
– Смотрите, действительно попа! – не удержалась Маша.