ь. Затем я перевернул ее, обхватил рукой за талию и толкнул вперед так, что ее щека вжалась в матрас. Ее диадема упала на простыни, но руки были по-прежнему связаны, так что скрещенные запястья лежали на спине.
– Не двигайся.
Она оставалась неподвижной, пока я взял презерватив и надел его. Ее дыхание было таким же быстрым и тяжелым, как и мое, когда я наклонился, чтобы взять низ ее платья.
В этот момент я заметил вторую перчатку. Подняв ее с пола, я решил использовать ее по назначению.
– Сдвинь ноги, – приказал я.
Блэр положила одну ногу рядом с другой, и я использовал вторую перчатку, чтобы связать их. Затем собрал платье и поднял его до бедер. Остановившись на мгновение, я не спеша оценил открывшееся передо мной зрелище – ее туфли на каблуках, поставленные четко по бокам, ее прямые и бледные ноги, ее идеальная круглая попка, похожая на два шарика ванильного мороженого, ожидающих, когда их съедят.
Все мое тело напряглось от предвкушения.
Она была здесь. Она была моей. Она была совершенна.
Она была полностью в моей власти.
И я хотел ее так, как никогда никого не хотел. Затаив дыхание, я скользил в ней, борясь за контроль. На нижней части ее поясницы ее пальцы многократно сгибались. Ее ноги дрожали. Я обхватил руками ее бедра и держал ее, задавая ритм – медленный и глубокий.
Ее тело было горячим, тугим и влажным вокруг моего члена, и мне потребовалась каждая унция силы, чтобы не вонзиться в нее, как дикий зверь. Мои пальцы впивались в ее кожу. Наблюдение за тем, как мой член входит и выходит из ее тела, заставляло каждое нервное окончание в моем теле чувствовать себя как провод под напряжением.
Когда инстинкт угрожал взять верх и разорвать мой самоконтроль в клочья, я потянулся и просунул пальцы между ее ног. Собрав все свои силы, я сосредоточился на ней, удерживая свой член глубоко внутри нее, пока сам я рукой доводил ее до исступления.
– Кончи еще раз для меня, – прошептал я.
– Нет! Я не позволю тебе заставить меня, – задыхалась Блэр.
Я улыбнулся ее решимости.
– Ты здесь ничего не контролируешь. Даже твой собственный оргазм.
– Ты уже получил от меня удовольствие. Развяжи меня сейчас же!
– Нет.
Опираясь другой рукой на матрас, я слегка вышел из нее и наклонился вперед, говоря ей на ухо:
– Ты будешь держать ноги вместе, как и положено хорошей девочке. Ты признаешь, что хочешь этого.
– Я не хочу, – хныкала Блэр, но я чувствовал, как она снова толкается бедрами в меня.
– Скажи мне, что ты хочешь этого, принцесса. Скажи, что тебе нравится мой член внутри тебя. Скажи, что ты кончишь от того, как я трахаю тебя.
Она застонала в агонии, как будто разрываясь между своими инстинктами и волей.
– Я ненавижу тебя за это, – шипела Блэр, пока я работал пальцами чуть быстрее, вводя член глубже, – но, черт, я люблю твой член внутри меня.
– И?
– И я хочу этого.
Я чувствовал, как ее тело напряглось вокруг меня.
– И?
– Прости, я забыла еще кое-что, – прошептала она, выходя из образа. – Ты держишь меня всю, я не могу… Боже мой…
– Ты кончишь от того, как я тебя трахаю.
Я сам едва мог вымолвить эти слова.
– Да! – кричала она, зарываясь лицом в матрас, когда пыталась выгнуть бедра и взять то, что она хотела. Это было самое офигенно горячее, что я когда-либо видел.
– Да… да… да… да.
Я больше не мог сдерживаться. Когда ее тело все еще было в муках кульминации, я поддался инстинкту двигаться сильно и быстро, снова схватил ее за бедра и вошел в нее глубокими, мощными ударами, которые заставили ее кричать в кровать.
Оргазм пронесся по моему телу, заставляя каждую мышцу сжиматься и содрогаться от разрядки.
После этого я оперся на две руки рядом с ней, опустив лоб на ее спину.
– Здесь я прошу пощады, – прошептала она.
Я чувствовал то же самое.
Пока Блэр спала, я лежал на спине, закинув руки за голову, и слушал ее дыхание, ее запах все еще наполнял мою голову. Я попытался представить, что встану и уйду прямо сейчас, как обычно делал подобными ночами, но не смог. Я попытался представить, что позволю ей встать и уйти, и не смог. Я хотел быть рядом с ней, даже если все, что мы делали, – это спали.
Это было чертовски странно.
Для меня секс всегда был связан с разрядкой, с выпуском пара. Это была физическая разрядка моей неудовлетворенности жизнью, и у нее был определенный финиш. Это было связано с чьим-то удовольствием, но это никогда не было связано с другим человеком. Секс и человек были разделены – я даже чувствовал себя отстраненным от процесса.
Но с Блэр все было по-другому.
Невозможно было думать о том, что мы делали, и отделять это от нее или от того, что я чувствовал к ней. Это была физическая разрядка, да, но это было и желание быть с ней. Разделить с ней что-то. Дать ей что-то.
И вместо того, чтобы жаждать отдаления, когда все закончилось, я каждый раз жаждал большего.
Я не был с одной и той же женщиной две ночи подряд с тех пор, как мы с Кайлой расстались.
Еще одно правило нарушено.
И я не собирался предлагать ей провести ночь в другом месте. Но я также знал, что все, что я могу предложить, – это временное отступление от моих правил, пока она здесь. Небольшое облегчение от одиночества. Хорошее времяпрепровождение.
Но это не было похоже на то, что я использовал Блэр, – она мне искренне нравилась. Она была очаровательной, забавной и умной. Она была креативной и организованной, а еще полна решимости поднять мой бизнес. Она действительно заботилась обо мне. Она могла разговорить любого и заманивала клиентов в салон, как сирена заманивает моряка. Она была неотразима – не только для меня, для всех.
И, возможно, для нее я был частью бунтарской полосы, в которой она находилась. Частью разрыва с прежней жизнью – с парнями, которые носили модные часы и дизайнерские костюмы, у которых были деньги в банке, но которые понятия не имели, как доставить удовольствие женщине. Может быть, эта интрижка со мной оказалась тем, в чем она нуждалась, чтобы почувствовать себя по-другому.
Или, может быть, для нее это было как трахнуть слугу… кто знает?
Да и вообще, это не имело значения. Через несколько недель она уедет, и все вернется на круги своя. И пока мы были на одной волне в том, что происходит, что плохого в том, чтобы наслаждаться друг другом в это время?
Блэр перевернулась лицом ко мне, перекинув руку и ногу через мое тело. Если бы это была любая другая женщина, в любую другую ночь, я бы почувствовал себя неловко и отчаянно захотел уйти. Но поскольку это была Блэр, я притянул ее ближе, радуясь, что она положила голову мне на грудь.
Я чувствовал, что это было правильно – на какое-то время.
Глава 12
Блэр
Я проснулась на следующее утро с рассветом. Гриффин еще спал, поэтому я передвигалась как можно тише. Мне удалось выскользнуть из постели, на цыпочках пробраться в ванную и одеться, не разбудив его.
Но прежде чем выйти из спальни, я не могла удержаться, чтобы не изучить его тело, пока он спал.
Гриффин лежал на спине, одна рука была закинута за голову, другая лежала на животе. Одеяло сползло до талии, обнажив его татуированную грудь, которая не переставала вызывать во мне возбуждение. Я позволила себе пройтись глазами по его телу, чувствуя легкое возбуждение, когда вспоминала все, что было прошлой ночью.
Наклонившись, я прикоснулась легким поцелуем к его челюсти. Когда я выпрямилась, чтобы уйти, Гриффин схватил меня за руку.
– Пытаешься сбежать, принцесса?
Я хихикнула.
– Никогда. Я просто хочу приготовить булочки и печенье.
– О, точно. Сегодня же рабочий день.
– Да. Но не забывай о наших планах на вечер.
Он нахмурил брови.
– Какие планы?
– Ты собирался прокатить меня на старом грузовике, помнишь?
– О, да. Теперь я вспомнил.
Я улыбнулась.
– Хорошо. Ладно, теперь ты должен отпустить мою руку, потому что мне нужно идти печь.
– Разве ты не хочешь вернуться в постель?
– Да, но я не могу. Мне нужно идти на работу, и тебе тоже.
Гриффин насупился.
– Мне больше нравилось, когда ты была заперта в башне.
Смеясь, я похлопала его по плечу.
– Ты можешь спасти меня снова позже. Сегодня утром мы работаем.
Это был идеальный день.
Я провела раннее утро на залитой солнцем кухне, слушая музыку, болтала с Бису по-французски и пекла один противень булочек и два противня лимонно-лавандового печенья.
И снова выпечка пользовалась успехом, а через открытую дверь непрерывно входил поток людей, чтобы попробовать угощение, представиться мне, договориться о встрече для обслуживания или ремонта и признаться, что, хотя в прошлый раз они были в «Быстром Авто», но то было просто любопытство, и они предпочитают поддерживать местный семейный бизнес. Многие из них рассказывали истории об отце и дедушке Гриффина, и это натолкнуло меня на мысль.
– Слушай, у тебя найдутся старые фотографии, на которых твои отец и дед работают над машинами? Или фото, где ты работаешь рядом с ними? – спросила я Гриффина за обедом.
– У моей мамы наверняка есть несколько. А что?
– Я думаю, мы должны их распечатать, вставить в рамки и повесить на стены в фойе. Они будут прекрасным визуальным напоминанием об истории твоей семьи и месте гаража в обществе. И людям будет интересно на них посмотреть, – пояснила я. – Людям нравится заглядывать в личную жизнь.
Гриффин поднял бровь.
– И не говори. Сколько людей поздравили тебя с нашей свадьбой сегодня?
– Только парочка, – парировала я, смеясь. – Но не волнуйся, я их успокоила.
– Да?
– Да. Я сказала им, что пока мы живем во грехе, но ты обещал рано или поздно сделать из меня честную женщину.
Он бросил в меня картофельный чипс.
– Умница.
Пока мы ели, Шайенн прислала мне сообщение с контактами Фрэнни Макаллистер, и я сразу же позвонила ей и оставила сообщение, объяснив, кто я такая, и спросив, нанимает ли она сотрудников в свою пекарню. Я оставила свой номер телефона и повесила трубку; мое сердце колотилось.