– Голоден.
– Хорошо.
Я снова села и взяла свою вилку.
– Приступай.
– Как это называется? – спросил Гриффин, глядя на галету на своей тарелке. – Похоже на десерт.
– Это галета. Это выпечка, но соленая. В ней лук, шпинат и сыр грюйер. Попробуй.
Он сунул вилку в рот и застонал.
– Черт, это так вкусно.
– Правда?
– Это словно ужин и десерт слились воедино.
Я покопалась в своей порции.
– Я умею делать все виды подобных десертов, некоторые сладкие, а некоторые – нет. Они идеально подходят для обеда. И для пикников. А еще они хороши и горячими, и холодными.
Гриффин уже съел половину своей порции.
– Я мог бы съесть целую такую штуку один.
Я засмеялась.
– Ешь сколько хочешь. Я приготовила это для тебя.
Солнце зашло, чайки затихли, а сверчки стали громче стрекотать. Мы ели, строили планы по покраске фойе на завтрашний день после закрытия гаража и обсуждали возможность того, что Энди займется социальными сетями.
– Мне придется платить ему больше? – спросил Гриффин, поддевая вилкой последний кусочек.
– Ну да. Но это будет того стоить. Считай, что это расходы на рекламу.
Он поворчал себе под нос, но в конце концов согласился.
– Хорошо. Можешь спросить его об этом.
Когда мы наелись, я собрала остатки еды, а Гриффин разлил остаток шампанского по бокалам. Мы отодвинули корзину с едой и сели бедро к бедру, вытянув ноги перед собой, мои босые ноги и ботинки Гриффина скрестились лодыжками. Свет теперь был сумрачным и фиолетовым, поверхность воды казалась совершенно спокойной.
Я потягивала свое шампанское.
– Могу я тебя кое о чем спросить?
– Чувствую, что пожалею об этом, но ладно.
– Ранее, когда я сказала, что из тебя получится отличный отец, ты сказал, что-то о том, что жизнь идет не по плану. – Я сделала паузу. – Что ты имел в виду?
Он пожал плечами.
– Именно то, на что это похоже.
– Так ты думал о том, чтобы завести семью в какой-то момент?
Гриффин допил шампанское, прежде чем ответить, затем потянулся, чтобы опустить пустой бокал в корзину.
– Было время, когда я думал, что хотел бы.
– Что случилось?
– Я не хочу об этом говорить.
– Это было с Кайлой? Шайенн упоминала о ней прошлой ночью, и…
– О боже, у моей сестры длинный язык, как и у всех в этом городе. Я сказал, что не хочу говорить об этом.
Его тон был гневным, что должно было послужить мне сигналом заткнуться, но, конечно, я этого не сделала.
– Ладно, извини. Мне просто интересно, потому что…
– Ну, перестань удивляться, ладно? Ты меня совсем не знаешь. Ты познакомилась со мной три гребаных дня назад. Ты понятия не имеешь, буду ли я хорошим отцом или нет, и это не имеет никакого значения, потому что я не хочу детей.
– Поняла. Извини.
– Это нереально, ты знаешь, – огрызнулся Гриффин. – То, что происходит между мной и тобой, это не по-настоящему. Это просто шутка, и она временная.
Я кивнула, чувствуя себя так, словно он внезапно выхватил нож и выпотрошил меня. Обняв колени, я уставилась прямо перед собой. Ком встал в горле, но я отказывалась плакать.
Прошло тридцать ужасных секунд, а потом Гриффин перевернулся на спину. Закрыл лицо руками.
– Черт, Блэр.
Я молчала.
– Я мудак.
– Не беспокойся об этом.
– Я не это имел в виду.
– Да, ты именно это имел в виду. Но я понимаю – такая девушка, как я, вероятно, кажется тебе шуткой.
Он сел и выдохнул.
– Я не говорил, что ты шутка. Я сказал, мы… я имел в виду брак.
– Все в порядке.
– Нет, не в порядке.
Гриффин снова потер лицо обеими руками.
– Слушай, я не люблю говорить о прошлом. С кем угодно, не только с тобой. И все эти разговоры о семье – это то, что я постоянно слышу от своей матери, так что это быстро выводит меня из себя. Прости.
– Извинения приняты.
Но я была наказана, и это больно ранило.
Он откинулся на локоть, согнул одно колено. Некоторое время мы так и сидели, не разговаривая. Сверчки, казалось, становились громче по мере того, как шли секунды, к ним присоединилось жужжание комаров. Над деревьями справа от нас показалась луна.
По мере того как молчание затягивалось, я чувствовала себя все более неловко и глупо. Почему я не могла просто держать рот на замке? Гриффин был прав – мы знакомы всего три дня. Я не была его женой. Я даже не была его девушкой. Я жила с ним, потому что мне некуда было идти и у меня не было возможности уехать. Он ничем мне не обязан.
Я с трудом сглотнула комок в горле, прихлопнув комара на лодыжке.
– Готов идти? Комары меня достали.
– Через минуту.
Гриффин взял меня за руку.
– Иди сюда, пожалуйста.
На этот раз я не позволила ему притянуть меня к себе. Но я оглянулась через плечо.
– Что?
– Я испортил лучший день в твоей жизни?
– Нет.
– Я тебе не верю.
Я пожала плечами.
– Ты злишься на меня?
Я вздохнула, снова борясь с комком в горле.
– Я больше злюсь на себя.
– Почему?
– Потому что я говорю то, что не должна. И меня занесло.
– Мне нравится, когда тебя заносит.
– Ты знаешь, о чем я. Я много говорю, быстро впускаю людей, которые мне нравятся. Я забываю, что бывают другие люди.
– Я определенно другой.
– Знаю. – Я вздохнула. – И я понимаю, что мы только что познакомились. Я знаю, что то, чем мы занимаемся, не по-настоящему. Просто мне давно не было так весело с кем-либо. Ты мне нравишься. Я хочу узнать тебя.
– То же самое.
Это заставило меня почувствовать себя лучше.
– Правда?
– Да. И ты права. Я не… привык впускать людей или позволять кому-то приблизиться ко мне. Я вообще отталкиваю людей, которые пытаются это сделать.
– Почему? Прости. – Я покачала головой. – Я снова это сделала. Как будто мой рот просто выстреливает слова, прежде чем мозг получает шанс остановить это. Но клянусь, я спрашиваю только потому, что мне действительно важен ответ… и ты.
Он помолчал мгновение.
– Мои единственные серьезные отношения с Кайлой закончились плохо.
– И это было больно?
– Да. Было больно.
Я открыла рот, чтобы задать другой вопрос, но потом подумала и закрыла его.
– Все в порядке. Ты можешь спросить.
– Уверен?
– Ну, мне уже не терпится взять тебя в руки, но я отвечу тебе еще на три вопроса, чтобы загладить свою вину.
Я улыбнулась.
– Спасибо. Три – это хорошо.
– Ладно, стреляй.
– Ты был влюблен в нее?
Гриффин лег на спину и заложил руки за голову.
– Было чувство влюбленности.
– Почему вы расстались?
– Это долгая история.
Упав на бок рядом с ним, я подперла голову одной рукой.
– Я люблю долгие истории.
– Конечно, да.
Он вдохнул и выдохнул, медленно и глубоко.
– Перед тем как меня призвали во второй раз, мы говорили о том, что поженимся и создадим семью, когда я вернусь. Я попросил ее дождаться меня, и она обещала, что дождется. Но она этого не сделала.
Я прикусила губу.
– Наверное, это было больно.
Гриффин не сводил глаз с темнеющего неба, пока говорил.
– Вернувшись домой, я купил кольцо. Отец одолжил мне немного денег, и я внес первый взнос за дом. Я начал работать как можно больше в гараже, чтобы иметь возможность позволить себе все это. Потом она наконец набралась наглости и сказала мне, что влюбилась в другого, пока меня не было.
– Ох.
Мое сердце обливалось кровью за Гриффина.
– Там были еще нюансы, но ты поняла.
Я тяжело сглотнула. Его жизненные уроки и правила имели больше смысла теперь. Неудивительно, что он никогда не хотел полагаться ни на кого, кроме себя. Гриффин не верил, что кто-то держит обещания. Он не хотел, чтобы кто-то снова причинил ему боль. Гриффин рассчитывал на все – брак, дом, семью – и оказался в одиночестве.
Он посмотрел на меня.
– Это было три вопроса?
– Нет, только два.
– Ты уверена? Мне кажется, что я разговариваю уже целый час.
– Уверена. Но знаешь что? Ты можешь не отвечать на третий вопрос.
– Хорошо.
Гриффин потянулся ко мне, и на этот раз я поддалась и позволила ему притянуть себя. Его пальцы скользнули по моим волосам, и он поднял голову, чтобы его губы встретились с моими. Поцелуй был сладким, нежным и легким, и я почувствовала, что таю от желания. Мне было так приятно, что он чувствовал себя достаточно безопасно со мной, чтобы немного открыться.
Я подняла голову.
– Подожди, я передумала. Я хочу задать еще один вопрос.
Гриффин застонал.
– Какой?
Я вскарабкалась, чтобы сесть, опершись на него коленями по обе стороны от его бедер и положив руки ему на грудь.
– Что ты подумал обо мне в первую ночь, когда мы встретились?
– Хм.
Он провел руками по моим бедрам.
– Что ты красивая. Что ты немного сумасшедшая. А еще подумал, что ты, вероятно, одна из тех очень умных книжных червей, у которых нет ни крупицы жизненного опыта.
Я кивнула.
– Это справедливо.
– И я чувствовал, что защищаю тебя.
Мои брови поднялись.
– Правда?
– Да. Я помню, как ты выходила из машины и шла ко мне в этом большом белом платье, выглядела такой потерянной, такой растерянной, и мой инстинкт подсказал мне, что нужно – извини – спасти тебя.
– Ничего, я думаю, это мило.
– Потом я помню, когда ты вышла из гаража позже тем вечером с чемоданом в руке, мне как-то сразу захотелось побежать за тобой и привести тебя домой, просто чтобы убедиться, что ты будешь в безопасности. – Он сделал паузу. – Но, конечно, когда я привез тебя домой, то начал думать о вещах, которые не были безопасными.
Во мне всколыхнулся смех.
– Я тоже.
– Да?
Гриффин снова заложил руки за голову.
– Итак, теперь я могу спросить тебя. Что ты думала обо мне той ночью?
– Хм. – Я провела ладонями по его груди. – Я думала, что ты выглядишь как кинозвезда. Что ты сильный, спокойный и мужественный. Я чувствовала, что ты хороший человек.