– Я тоже. Как ты?
– Хорошо. Работаю.
– Фрэнни сказала, что дела здесь идут хорошо.
– Она удивительно талантлива, – поддакнула Фрэнни, протирая стеклянные витрины.
Мои щеки потеплели, и я засунула руки в карманы фартука.
– Мне здесь очень нравится. Магазин замечательный, люди такие милые, и семья Фрэнни замечательная.
– Она уже как почетная сестра Сойеров, – пошутила Фрэнни. – Мой папа не может насытиться ее южными стратами. Думаю, на этой неделе он приходил сюда на обед каждый день!
Шайенн улыбнулась.
– Это замечательно.
– Как твоя семья? – спросила я.
– Ну, моя мама все еще не разговаривает со мной, а Гриффин ни с кем не разговаривает.
– Почему твоя мать не разговаривает с тобой? – спросила Фрэнни.
– Потому что я помогла и поспособствовала побегу ее будущей невестки, она же мать ее будущих внуков.
– Гриффин ни с кем не разговаривает?
Я не была уверена в своих чувствах по поводу этой новости. Я металась туда-сюда между желанием, чтобы он был так же убит горем, как и я, и надеждой, что у него все в порядке.
– Нет. А когда он приходит куда-нибудь, то ворчит, как медведь. – Шайенн опустилась на табуретку. – Этот чертов дурак пропал без тебя, но он слишком упрям, чтобы признать это.
– Мужчины, – с яростью фыркнула Фрэнни, протирая пятно на стекле. – В чем вообще проблема этого Гриффина?
– Его последние отношения закончились неудачно, – пояснила я, надеясь, что не выдаю своей уверенности. – И на том этапе своей жизни он решил, что одиночество подходит ему больше.
– Но у всех есть багаж, – сказала Фрэнни. – Верно?
– Грифф еще страдает от постоянного давления нашей мамы, которая хочет, чтобы он «нашел хорошую девушку и остепенился», – добавила Шайенн, показав пальцами воздушные кавычки. – А моего брата ничто не раздражает больше, чем когда ему говорят, что делать. У него жилка независимости длиной в милю, и так было всегда. Честно говоря, я удивлена, что он так долго продержался в армии.
– Думаю, ему нравилось в армии то, что она научила его самодисциплине, – сказала я.
– Ему это было необходимо, – Шайенн рассмеялась. – У него было слишком много адреналина для одного маленького городка, когда он был молод. Но меня поражает то, как ты его понимаешь, Блэр. Это так очевидно, что вам хорошо вместе.
Я беспомощно пожала плечами.
– Я мало что могу сделать, если он не чувствует того же, что чувствую я.
– Но он чувствует. – Шайенн стукнула ладонью по мрамору. – Вот что меня убивает – он чувствует. Я вижу это. Моя мать видит это. Весь город это видит!
– Знаешь, если тебе станет легче, Блэр, Мак и мне доставил немало хлопот, – вступила Фрэнни.
– Правда? – Это шокировало меня, он ведь был так безумно влюблен в нее сейчас.
– О боже, да. Можешь как-нибудь спросить у его девушек. Он был ужасен. Он прекратил отношения, потому что был убежден, что никогда больше не женится и не заведет детей, хотя знал, что я этого хочу. Он смотрел на это так, будто делает мне одолжение – быстро разрывает отношения, чтобы я могла двигаться дальше и найти подходящего человека.
– Гриффин тоже так говорил! Что он делает мне одолжение. – Я покачала головой, когда мои глаза наполнились слезами. – Но это неправда.
– Конечно, это не так, – сказала Фрэнни, взяв меня за руку.
– Он делает то же самое, что и Мак, – отступает, чтобы не иметь дело со своим багажом. Смириться со своими страхами.
– Именно, – хмыкнула Шайенн.
– И самое ужасное, что ты ничего не можешь с этим поделать. – Фрэнни сжала мою руку. – Он просто должен оказаться достаточно несчастен без тебя, чтобы прийти к выводу, что то, что у вас есть, стоит риска.
– Я не думаю, что это когда-нибудь случится, – грустно произнесла я. – И чем раньше я посмотрю правде в глаза, тем лучше.
– Послушай, мой быковатый брат – это не совсем то, зачем я пришла к тебе. У меня есть кое-что для тебя. – Шайенн достала из сумки большой желтый конверт и протянула его мне через стойку.
– Что это?
Я взяла конверт и осмотрела его. На внешней стороне черными чернилами было написано мое имя.
– Это от Чарли Френкеля, – хихикнула Шайенн. – Может быть, это любовное письмо.
– Кто такой Чарли Френкель? – спросила Фрэнни.
– Это симпатичный пожилой вдовец из нашего города, который очень сильно влюблен в Блэр, – пошутила Шайенн. – Он был опустошен, когда она уехала из Беллами-Крик.
– Ему нравилась моя выпечка, – объяснила я, проводя пальцем по печати на конверте.
Шайенн рассмеялась.
– Уверена, ему понравилась вся твоя комплектация. Он еще и богат, знаешь ли. Может быть, он сможет стать твоим сладким папочкой.
Я закатила глаза.
– Нет, нет. Он больше похож на дедушку, которого у меня никогда не было.
– В общем, он пошел в гараж и отдал это моей маме – она сейчас снова работает администратором, и мама спросила меня, могу ли я передать это тебе. Я собиралась отправить его по почте, но вместо этого решила навестить тебя.
– Она позвонила мне вчера и сказала, что едет в гости, – с виноватой улыбкой пояснила Фрэнни, – Но мне не разрешили что-либо говорить.
– Это отличный сюрприз, – сказала я, улыбаясь, доставая из конверта два листка бумаги.
– Спасибо.
– Так что это? – с любопытством спросила Фрэнни.
Первая страница оказалась запиской, написанной рукой мистера Френкеля на простой белой бумаге.
– Похоже на письмо и… – Я посмотрела на второй лист, который казался значительно старше первого. Линованная бумага, которая, возможно, когда-то была белой, но теперь пожелтела, ее текстура была мягкой, как хлопок, а уголки потрепаны. Я вздохнула от удивления.
– Это рецепт!
Текст выцвел, но я смогла-таки разобрать его. «Яблочный пирог Бетти» – было написано в самом верху.
Я просмотрела список ингредиентов и инструкции, и в горле у меня образовался комок. Я видела, как со временем она что-то корректировала, меняла свои взгляды на определенные количества, техники или специи.
– Сало в корочке меня не удивляет. А вот кардамон – да! – удивленно воскликнула я. – Она использовала кардамон в начинке!
– Это… – тон Шайенн был благоговейным, ее глаза расширились. – Это рецепт яблочного пирога Бетти Френкель?
– Да, – сказала я.
– О боже мой! Он существует! – завизжала Шайенн.
– Все эти годы находились люди, которые утверждали, что видели его, но никто так и не смог его найти. Это было похоже на лох-несское чудовище из Беллами-Крик!
– Кто такая Бетти Френкель? – спросила Фрэнни.
Пока Шайенн рассказывала историю пирога, я обратилась к письму мистера Френкеля и прочитала его со слезами на глазах.
«Дорогая Блэр!
Надеюсь, это письмо застало тебя в добром здравии. С тех пор как ты уехала из Беллами-Крик, я много думал о разных вещах, которые ты сказала. Я хочу еще раз поблагодарить тебя за то, что ты навестила меня и выслушала мои бредни о прошлом. Это так много значило для меня.
Но я думал и о будущем и понял, что ты была права в том, что жизненный путь полон поворотов и изгибов. Некоторые из самых радостных событий в моей жизни были самыми неожиданными, рожденными следованием своему сердцу. Я надеюсь, что ты и дальше будешь следовать своему.
Ты упомянула, что оказалась в Беллами-Крик из-за яблочного пирога Бетти. Хотя этого пирога здесь нет уже несколько лет, я посылаю тебе этот рецепт в надежде, что когда-нибудь он снова появится. (И тогда, глядишь, этот маленький поворот превратится в петлю… и, возможно, будет завязан узел.)
А может быть, я просто глупый старик с романтическими представлениями о жизни. Оставим это на твое усмотрение.
В любом случае я держал рецепт при себе в течение многих лет после потери Бетти по нескольким причинам – отрицание того, что она никогда не вернется, эгоистичное желание сохранить что-то от нее для себя, страх того, что, если кто-то другой испечет ее пирог, магия, окружающая ее память, исчезнет. Но теперь я знаю мир лучше. И я доверяю тебе ее наследие.
Ей бы понравилась твоя щедрая душа… даже если бы она немного завидовала тому, как мне нравится твоя выпечка!
Искренне твой,
Чарли Френкель
P.S. Я последовал твоему совету и связался с Дорис Эпплби по поводу идеи исторической пешеходной экскурсии. Мы встретимся в пятницу днем за чаем, чтобы обсудить это. Полагаю, в свои восемьдесят восемь лет я все еще нахожусь при деле!»
– О чем он пишет? – спросила Шайенн.
– Он сообщил, что держал рецепт при себе по личным причинам, но теперь хочет, чтобы он был у меня, потому что доверяет мне ее наследие, – сказала я, вытирая слезы.
– О, это так мило. – Фрэнни положила руку на сердце.
– Это действительно так, – добавила Шайенн, ее глаза сияли.
– Ты собираешься испечь его?
– Я хочу. Но мне кажется неправильным просто испечь его и продать здесь, понимаешь?
– Хм… – Шайенн задумалась на мгновение. – Слушай, у меня есть идея. Почему бы не испечь немного для похода за сластями, которые моя мама организовала для юбилея гаража в эти выходные?
– Она организовала поход за пирожными?
– Да, и все деньги с продажи билетов пойдут в пользу приюта для животных.
Я улыбнулась.
– Отличная идея.
– Так ты сделаешь это? Я думаю, возникнет ажиотаж, когда станет известно, что яблочные пироги Бетти выставлены на продажу!
Я кивнула.
– Определенно. Что вы подаете в фойе к кофе?
Шайенн выглядела виноватой.
– Купленное в магазине печенье.
– Боже правый. Нет. – Я покачала головой. – Давай подумаем: сегодня четверг, а мероприятие в субботу. Я могу приготовить их завтра, вместе с листовым тортом для холла, а утром отвезти их.
– Это было бы идеально, – промурлыкала Шайенн.
– Я буду рада помочь, – предложила Фрэнни. – Ты можешь использовать кухню здесь, и мы даже можем привлечь к этому девочек. У тебя будет пять комплектов рук.