– Ты лучшая, Фрэнни. – Я улыбнулась ей. – Мне это очень по душе.
– Значит, увидимся в субботу утром? – спросила Шайенн.
– Да. Но, Шайенн… – Я остановилась и перевела дыхание. – Я не хочу столкнуться с Гриффином. Могу я просто оставить все в доме твоей мамы?
– Конечно, – сказала она. – Но ты уверена, что не хочешь просто зайти и поздороваться? Может быть, это подтолкнет его к действию.
– Не стесняйся взять выходной на весь день, – великодушно объявила Фрэнни. – Мы с девочками можем поддержать магазин на ходу.
Я покачала головой.
– Нет. Он ясно выразил свои желания, когда сказал мне уехать. Встреча с ним не поможет.
Шайенн вздохнула.
– Я понимаю.
Фрэнни и Шайенн пригласили меня поужинать с ними, но я отказалась – у меня было много дел по выпечке. Однако я спросила Шайенн, не могла бы она заехать на ферму Кловерли, прежде чем ехать домой. Я хотела показать ей свою новую квартиру, а еще хотела отправить с ней кое-что обратно в Беллами-Крик.
Она согласилась, и после их отъезда я пошла домой и испекла для мистера Френкеля булочки с черникой и лимонным тимьяном. Потом сбегала в аптеку и купила открытку. Я хотела написать ему ответ, поблагодарить за его доброту.
«Дорогой мистер Френкель,
Какой замечательный сюрприз я получила сегодня! Спасибо вам большое за письмо и за ценный подарок – рецепт яблочного пирога Бетти.
Я читаю его без остановки, и мне так нравится представлять, как она раскатывает корж, добавляет в начинку немного того или другого, смазывает верх кремом и посыпает сахаром. Не могу дождаться, чтобы попробовать сделать его в эти выходные.
Я полностью понимаю ваши причины держать рецепт близко к сердцу и не думаю, что кто-то может вас винить. Я вот, к примеру, точно не виню. Но мне также нравится, что сейчас вы смотрите в будущее, а не цепляетесь за прошлое. Вы заслуживаете гораздо больше счастливых дней!
Создайте эту историческую прогулку – и я прошу вас когда-нибудь взять меня на нее. Беллами-Крик – такое чудесное место, и я часто думаю о нем. Надеюсь, вам понравятся эти булочки и вы будете думать обо мне с нежностью.
Берегите себя, мой друг.
Искренне,
Блэр Бофорт
P.S. Мне нравится думать о нас обоих как о незавершенных работах. Если бы мы уже были шедеврами, нам нечего было бы делать!»
Я положила открытку в конверт, запечатала его и сунула под ленту картонной коробки, полной булочек.
Когда Шайенн приехала, она восхитилась моим домом, прогулялась со мной по территории, заглянула в гостиницу и винодельню и крепко обняла меня на прощание на подъездной дорожке.
– Я так рада видеть, что у тебя все хорошо, – сказала она.
– Спасибо. Мне здесь очень нравится.
– Но… – сказала она, отпуская меня, потому что знала.
– Но я скучаю по нему. – Я обхватила себя руками. – Я продолжаю ждать утра, когда проснусь, и он не будет первым, о чем я подумаю. Или ночи, когда он не будет последним, о чем я вспомню за день. Я знаю, что прошла всего неделя или около того с тех пор, как я ушла от него, но мне кажется, что эта боль никогда не пройдет.
Шайенн вздохнула.
– Не сдавайся, хорошо?
Образовался ком в горле.
– Я не хочу чувствовать себя так всегда.
– Не будешь. – Она прикусила губу. – Я не должна говорить тебе об этом, потому что… потому что он подвесит меня за пальцы ног, если узнает, но опять же, это он ведет себя как полный дурак. И я снова и снова прокручивала в голове этот разговор, и клянусь, он не просил меня говорить тебе.
Голова закружилась, я покачала головой.
– Я говорю на трех языках и все еще не понимаю, что ты только что сказала.
Шайенн вздохнула и на секунду закрыла глаза.
– У Гриффина были запчасти для твоей машины больше недели, прежде чем он их установил.
Мой рот открылся от удивления.
– Что?
– Он не установил их, потому что не хотел, чтобы ты уезжала.
– Я не верю в это!
– Поверь. МакИнтайр нашел их и напрямую спросил его, и он признался. Ну, он придумал какую-то ерундовую историю о том, что хотел сделать тебе сюрприз, но мы оба знаем, что к чему. МакИнтайр рассказал Эмили, Эмили рассказала мне, и я спросила его, правда ли это.
– И он сказал, что это так?
Она кивнула.
– Сказал. Он был чертовски зол, что его секрет раскрыт, но не отрицал этого. Он был влюблен в тебя, Блэр, – продолжала Шайенн. – И когда он понял это, то запаниковал и отступил, как и сказала Фрэнни. Потому что он думает, что так будет легче, чем снова рискнуть поставить на любовь.
Конечно, я знала, что было высказано еще не все, но Гриффин рассказал мне по секрету то, о чем я никогда бы не прошептала ни единой душе.
– Может быть.
– Я только надеюсь, что он справится с собой, пока не стало слишком поздно. Я имею в виду, посмотри на это место.
Шайенн подняла руки и огляделась вокруг.
– Здесь очень красиво. У тебя отличная работа. У тебя есть семья. И очень скоро какой-нибудь парень войдет в эту кофейню, съест кусочек той страты и упадет на колени. Для Гриффина будет слишком поздно.
Я вздохнула.
– Часть меня надеется, что ты права.
– А другая часть?
– Это мое сердце. – Печально улыбаясь, я подняла плечи. – И его тянет к тому, кого я не могу получить.
Глава 23
Гриффин
Поскольку чемпионат лиги проводился в субботу, в те же выходные, что и празднование Дня труда, у нас не было игры в четверг. Вместо этого команда собралась на дополнительную тренировку, во время которой мы чувствовали себя очень хорошо. Мы были уверены, что наша последняя игра была отклонением, и с нетерпением ожидали разгрома «Мавс» в ближайшем матче.
Ну, большинство из нас с нетерпением ждали этого. В эти дни я не мог ничем себя взволновать. Даже бейсбол был мне безразличен.
В пятницу после работы я пошел к Коулу домой на пробежку. Когда я пришел туда, Мэрайя прыгала на дорожке.
– Привет, малышка, – сказал я. – Что нового?
Она пожала плечами.
– Ничего особенного. Многие мои друзья уехали из города на праздничные выходные, так что мне скучновато.
– Ну, завтра будет чем заняться. У нас будет большая вечеринка в гараже.
Ее лицо осветилось.
– Я знаю. Мисс Шайенн спросила меня, не хочу ли я помочь ей везти торты. Я буду играть музыку.
– Отлично. Нам понадобится много помощи, потому что мы будем очень заняты. Я надеюсь.
Я скрестил пальцы и поднял их вверх.
Коул вышел через минуту, и мы отправились в путь в нашем разминочном темпе.
– Как прошла твоя неделя? – спросил Коул.
– Отлично, – ответил я.
Полная ложь. Я был несчастен с тех пор, как Блэр ушла. Прошло десять дней, и с каждым из них жизнь казалась все более безжизненной и плоской. Всего двадцать четыре часа, которые нужно пережить, прежде чем начнется новый. Не было ни одного светлого момента.
Я скучал по ней за столом ресепшен на работе – моя мать вернулась в кресло, пассивно-агрессивно игнорируя меня своими вздохами и молчанием. Я скучал по ее улыбке, по ее голосу, по ее запаху в моей квартире по ночам.
Я скучал по ее песне о радуге в душе, громкой и исполняемой не в такт. Я скучал по ее объятиям в постели и каждый раз, открывая дверцу шкафа, видел, что там висит это чертово платье. Она преследовала меня.
Но я не мог отпустить ее. Вид этого платья, драпировкой висевшего на помойке, выпотрошил меня, и я принес его в свою квартиру, когда никто не видел. Я даже сдал его в химчистку, и когда женщина за прилавком подняла бровь, я бросил на нее свой самый злобный взгляд и сказал:
– Не спрашивайте. Не спрашивайте.
– Завтра будет веселый день, – сказал Коул.
– Да.
– И хорошая игра.
– Наверное.
– Ты полагаешь? – Коул посмотрел на меня так, будто я спятил. – Мы все лето ждали этой игры. И твоя семья очень много вложила в вечеринку, не так ли?
– Да. Блэр сделала большую часть работы.
Боже, почему я использовал это слово? Теперь я думал о ее ногах[4].
– Думаешь, она появится?
– Нет.
– Почему нет?
– Потому что я сказал ей, что она должна уйти, и она знала, что я имел это в виду.
– Я думал, ты сказал, что это было обоюдное решение.
– Когда я это сказал?
– На прошлой неделе, на игре, которую мы проиграли «Мавс».
– О. – Я стиснул зубы. – Я солгал. Это не было взаимно. Она хотела остаться, а я сказал ей, что она должна уйти.
– Почему?
– Потому что я должен был!
Внезапно слова хлынули из моего рта, как лавина.
– Я начал чувствовать к ней то, что не должен был. Меня постоянно отвлекали эти глупые мысли о нас.
– Например?
– Например, просто иметь ее в моей жизни. Чтобы она осталась здесь. Что мы типа будем вместе.
– Что в этом такого глупого?
– Потому что это не то, чего я хочу!
Коул посмотрел на меня боковым зрением.
– Ты уверен в этом?
– Да, – сказал я, усугубляя ситуацию. – Я решил много лет назад, что никогда не буду нуждаться в ком-то. Я никогда больше не влюблюсь. Потому что это отстой, когда все идет не так.
– Я не уверен, что это то, что может решить твой разум, – сказал Коул в своей уверенной, легкой манере. – Ты просто влюбляешься в кого-то. Ты не выбираешь его.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Даже если ты что-то чувствуешь, ты не обязан действовать в соответствии с этим. У тебя есть свобода воли. Ты можешь выбрать быть достаточно сильным, чтобы сопротивляться чувствам или игнорировать их.
– Или ты можешь выбрать быть достаточно сильным, чтобы рискнуть. Но я согласен, что это отстой, когда все идет не так.
Я посмотрел на него и смягчил свой тон.
– Прости. Я не пытался сравнивать наши ситуации. То, через что ты прошел, было намного хуже.
– Я не думал, что ты сравниваешь. Я просто согласился, что терять любимого человека чертовски больно. Но нет ни одного дня с Тришей, который я бы вернул назад, даже зная, чем все закончилось.