Маленький розовый язычок высунулся, подхватил лакомство и втянул его в рот. С губ девушки слетел протяжный сладкий стон, кадык мужчины дернулся, когда он тяжело сглотнул. Пальцы оборотня вцепились в столешницу, и не известно, чем бы все закончилось, если бы какой-то хруст не прервал изысканную пытку.
— Какого? — уставившись на кусок дерева в руках, возмутился Алек.
— Да, ремонт тут не помешает, — девушка продолжила завтракать как ни в чем не бывало.
Алек выкинул в мусорный ящик кусок от до недавнего времени ровной поверхности и, повернувшись, злющими глазами уставился на эту невозможную пигалицу. У него неожиданно даже руки зачесались от желания отшлепать эту наглую попу, из-за которой настолько пострадал интерьер его дома.
— Ты… ты…
— Что, муженек, товар уже не кажется таким привлекательным? Это ты со свекром еще не знаком! У него уже имеется именное ружье для Дрэйка, твое станет рядом.
Сара практически вылизала тарелку и отодвинула ее от себя.
— Спасибо, я наелась.
А потом с гордым видом встала со стула, поправила простыню и направилась к выходу из кухни. И все это время спину ей буравил тяжелый мужской взгляд, что лишь сильнее разжигало в ней желание противостояния. Усмехаясь, Сара предположила, что новую столешницу придется-таки заказать — характерный звук свидетельствовал о том, что кусочков стало больше.
Глава 7
Алек, скрипя зубами, смотрел на свой дом глазами собственного зверя. Измученный жаждой по своей самке, он, вместо того, чтобы броситься за ней наверх и продолжить начатое, выскочил из дома, словно за ним гнался сам дьявол. Сдерживая своего зверя, постоянно контролируя его, мужчина рисковал однажды полностью обезуметь и утратить человеческую суть.
Поэтому он, так сказать, вывел себя на прогулку. Очутившись среди древних деревьев, окунувшись в естественный запах величественного леса и втягивая его в себя, Алек с радостью отметил прячущуюся неподалеку дичь, способную заинтересовать его волка. Тогда он превратился, выпуская зверя. И этот зверь был зол. Яростный гнев бежал по его венам, прорываясь диким рыком и протяжным воем. Никто бы сейчас не решился приблизиться к альфе. И даже находящаяся в отдалении от вожака стая прекрасно ощущала его состояние.
Алек знал, что сам довел себя до такого, что внутренний конфликт для создания с двумя сущностями не закончится ничем хорошим, и все равно не мог до конца уступить требованиям волка.
«Чего ты еще от меня хочешь? — мысленно заорал он. — Я взял ее, заклеймил, сделал своей парой! Угомонись! Этого достаточно!».
Но сильный зверь, ведомый инстинктами, возмущенно огрызался на его слова. Ему этого было мало. Волки обладают своей парой полностью. И, ощущая призыв к обзаведению потомством, они слепо следуют ему. А сейчас, когда его пара мечется в доме, борясь с болью течки, готовая понести от него, зверь гневался на свою вторую сущность из-за того, что тот лишал их этого. И не только их. Он заставлял самку страдать. Мучиться от боли в одиночестве. Ощущать себя покинутой в этой жажде, что сжигала ее изнутри.
Волк уже развернулся по направлению к дому, когда слабый шум в кустах привлек его внимание. Поведя носом, он учуял кролика и решил, что в знак примирения преподнесёт своей самке свежепойманную добычу. Покажет, как он заботится о ней и насколько не согласен со своей рациональной человеческой половиной. Зверь застыл, отмечая местоположение дичи. Приготовившись, хищник, ведомый древними инстинктами, начал охоту на ничего не подозревающего кролика. У того просто не было ни шанса скрыться от самого опасного охотника, созданного природой. Молниеносное движение, несколько секунд и в пасти зверя еще теплая тушка.
Победа была легкой для вожака и малоинтересной, но все-таки слегка утолила гнев и бушующую ярость. Ведомый четкой целью преподнести этот дар своей паре, оборотень направился в сторону дома. Поводя мордой, вымазанной в крови убитого животного, зверь с мощной аурой хозяина леса вальяжно шел по своей территории. И те оборотни стаи, что встречались на его пути, преклоняли головы перед вожаком, не смея оспорить его власть.
Сара закрылась в комнате и свернулась калачиком на постели. Жар вернулся в ее тело, расползаясь по нему ядовитой змеей, жалящей в самых чувствительных местах. Девушка задавалась вопросом: «Неужели это никогда не прекратится?». Ведь Алек обещал, что после секса станет легче, но пока, наоборот, все было только хуже.
В этот раз она знала, чего желает. Боль перестала быть невнятной тенью и приобрела очертания. Ей необходимо мифическое существо, дабы прекратить эту пытку. Только он — хищный зверь, дикий и необузданный — мог дать облегчение. Сара не боялась его и не ощущала омерзения, хотя раньше даже представить себе не смогла бы, что когда-то переспит с получеловеком. Но теперь, сжигаемая неестественным вожделением и страстью, мечтала только о нем. О его крепком теле, что придавит ее к постели, о резких неистовых движениях, с помощью которых он заполнит все ее естество и подарит наслаждение, явно придуманное в самом аду. Потому что пережить такое можно, только находясь при смерти и воскресая вновь и вновь.
Но Сара не была бы собой, если бы ее дух противоречия не восстал и не показал себя во всей красе. Именно поэтому она не просто закрыла дверь на замок, а еще и забаррикадировалась, придвинув к дверному проему тумбочку и стул. Одно дело — пережить ночь страсти в объятиях оборотня, второе — стать его племенной кобылой.
Нет, детей она, конечно, любит. Но вот так заводить их, не по любви, а чисто из физиологических потребностей, не собирается. А со слов Алека девушка поняла, что зверь не успокоится, пока не произойдет зачатие.
Вот только силы свои она переоценила. И когда, болезненно застонав, упала на кровать, просовывая руку между ног в попытке ослабить боль, то поняла, что уже согласна на что угодно, лишь бы это закончилось.
— Господи, за что ты меня так наказываешь?! — яростно заорала она в никуда и сразу же заскулила от огненных спазмов внизу живота.
Ей представлялось, что ее матка пульсирует, сильно сжимаясь и ноя в потребности быть заполненной. И сила этого голода была такова, что даже пальцы на ногах поджимались от напряжения. При каждой волне накрывающей ее боли девушка замирала в позе эмбриона и просто мечтала вырубиться и спастись от этих мук.
— Гребаный Алек со своими укусами! — крик завершился очередным хныканьем. — Мама, мамочка, сколько это будет продолжаться?
Покрывало под ней повлажнело от слез и скомкалось от метаний. Тело девушки покрылось потом, она горела в лихорадке и содрогалась от конвульсий. Вдруг ее внимание привлек мощный удар в дверь. За ударом последовал гневный рык, и Сара слабо улыбнулась, наслаждаясь пониманием, что Алек ее не бросил и все равно пришел, и в то же время радуясь, что «виновнику» ее мучений придется постараться, чтобы добраться до нее.
— Вали отсюда в свою конуру! — испытывая прилив ярости, крикнула она, тогда как собственное тело обозвало ее последней дурой и просто молило мужчину не слушать. — Я тебе не самка, не сучка и не кобыла, чтобы меня объезжать! Поэтому можешь засунуть свой пёсий…
На этих словах дверь разлетелась в щепки, а мощные лапы с легкостью откинули в сторону стоящую на пути тумбочку. Сара поморщилась при виде вмятины, оставшейся, когда та со всей силы врезалась в тонкую перегородку между комнатами. Но внутренне девушка смачно выругалась, потому что ее тело наполнилось сладкой истомой и предвкушением. Ее женскую суть ничуть не смущал ни мертвый кролик в зубастой пасти, ни сверкающие желтым звериные глаза. Нет, ее озабоченная девочка полностью сошла с ума и мысленно уже раскрыла объятия этому первобытному самцу.
К счастью, прежде чем двинуться к ней, он гордо выплюнул кролика на пол, и девушка догадалась, что это было что-то вроде подношения. Ее волк принес ей пищу. Истерический смешок сорвался с губ Сары, полностью убеждая ее в собственном полном сумасшествии.
— О, какой подарок, дикий мой, — игриво произнесла она, стараясь игнорировать скапливающийся между ног жар и обильную влажность.
Но оборотень такое пропускать не собирался. Он приподнял голову и втянул в себя влекущий аромат, довольно урча от подтверждения ее желания. Это все, что ему необходимо было знать. Он хищно двинулся к ней. Инстинктивно выставив перед собой руку, Сара начала медленно отползать по постели все дальше, пока не уперлась в спинку. Последние остатки разума бились в истерике от предстоящего. И хотя она благополучно пережила вчерашние брачные игры, сегодня это ничуть не успокаивало.
— Тише, пушистый, — мягко проворковала девушка.
Бежать-то было некуда. Она оказалась загнанной, только не совсем в угол, а на кровать, которая одними своими размерами намекала, что создана не только для сна.
— Ты же не причинишь мне вреда, правда? — неуверенно поинтересовалась Сара, вглядываясь в оскалившуюся морду.
Именно в этот момент ее физиология решила, что она слишком долго сомневается, и подтолкнула новой вспышкой обжигающей боли внизу живота.
— Да что же это такое? — девушка согнулась пополам и горестно захныкала. — Я так устала от этой боли… Так устала!
Не в ее привычках было сдаваться, но болезненный зуд сводил с ума. Тело окатывало жаром, и девушке казалось, что температура у нее сейчас не меньше тридцати девяти градусов, а то и выше.
— Ну чего ты встал и смотришь на меня? Иди уже! Закончи начатое! — в порыве гнева закричала Сара, сворачиваясь калачиком.
Оборотень медленно подошел к ней. Потершись мордой о простыню, он предусмотрительно стер следы крови, а после забрался на кровать. Краем уха Сара услышала, как затрещало под его весом дерево, но никак не отреагировала на этот шум, полностью сконцентрировавшись на своих страданиях.
Тяжелое горячее дыхание коснулось ее затылка и от этого заколыхались короткие прядки волос. Девушка замерла, не представляя, чего ждать от своего мифического любовника. Шершавый язык мягко прошелся по ее шее, вызвав сотни мурашек, упоительно пробежавшихся вдоль позвоночника. Невольно тело выгнулось и потянулось к нему, но она не спешила оборачиваться, застыв в ожидании.