Жить в прежнем ритме становится все сложнее.
— Кажется. — буркаю, оправляя подол широкой футболки.
Сузив глаза, Лиза снова проезжается по мне взглядом. Придется скоро признаться.
— Ты сегодня в больницу ходила?
— С чего взяла? — изображая невозмутимость, открываю холодильник и вынимаю из него масло и сыр, — сделать бутерброд?
— На комоде твой медицинский полис лежит, — говорит, внимательно на меня глядя, и кивает на мое предложение перекусить.
— Ходила… на медосмотр.
Врач сказала, что беременность одноплодная, плод соответствует срокам, и что рожать мне в июле. Дело остается за малым — сообщить родителям счастливую весть и проследить за тем, чтобы от счастья у мамы инфаркт не случился.
— С чего вдруг?..
— Блин, Лиза! — восклицаю я, — что за допрос?!
— Я просто спросила. Ты в последнее время бледная и вялая!
— Со мной все в порядке!
Режу хлеб и кромсаю сыр на тонкие ломтики, чувствуя, как меня совсем не кстати начинает накрывать.
Я превращаюсь в неврастеничку.
— Ладно — ладно, — тут же идет на попятный, — просто знай, если тебе нужно будет поделиться, я всегда готова.
Обернувшись через плечо, едва не прыскаю со смеху. Истерика отступает.
Поделиться с Лизой — это то же самое, что разместить рекламный щит с заключением врача и результатами УЗИ у нас на районе. Она вообще не умеет держать язык за зубами.
— Учту, — хмыкаю, не скрывая сарказма.
— А видела, на какой тачке Крис до дому довезли? — внезапно переводит тему.
Ставлю тарелку с бутербродами на стол и наливаю чай в две кружки. Я все еще под впечатлением от откровений Кристины о том, как ее парень в спальню третьего привел. И если я правильно понимаю, довозил до дома ее именно тот случайный ночной гость.
— Это ее начальник, вроде…
Та скептично хмыкает.
— Что-то тебя твое начальство на личных машинах домой не возит…
— Ага, не всем так везет…
— Ты и на заявки ездить перестала. Уволилась?..
Я пропустила несколько с того злополучного дня рождения в загородном отеле. Ад на учебе и полное отсутствие сил и желания кривляться в дурацких костюмах. Позвонила Киру и попросила его брать меня только на мелкие заказы.
Вот сегодня вечером идем с Аней поздравлять пацана на дом к заказчикам. Наше с ней дело повеселится с ним и еще парой — тройкой детишек с полчаса, вручить подарки и смотать удочки.
Кирилл такие заказы не очень любит и планирует в скором времени от них отказаться, потому что денег они приносят мало, но нас при этом нужно везти на микроавтобусе, чтобы мы могли переодеться и явиться к имениннику сразу во всей красе.
А мне такие заявки в самый раз, учитывая то, что с актерской карьерой скоро придется завязать.
— Нет, просто некогда было.
Поняв, что ничего от меня не добьется, она замолкает и надувается как мышь.
После неплотного обеда, убираю со стола и начинаю собираться. Пока еду в маршрутке до дома Ани, откуда нас должен забрать дядя Миша, едва не засыпаю. Чтобы этого не случилось, использую проверенный метод — открываю в телефоне фото невесты Данилова. Помогает всегда безотказно.
Ее профиль есть только в запрещенной соцсети, и он, естественно, закрыт. Но я нашла ее на страницах других людей.
Было бы желание, верно?.. Мазохистски подвергать себя пыткам, рассматривая ее кукольное личико.
Любит он ее?.. Даже если это брак по расчету, ложиться с такой, как она, в постель Максу противно не будет.
Нарисованные моим воображением кадры того, как они занимаются сексом, тоже имеются в галерее моего сознания. Я зачем-то рассматриваю их каждый день перед сном, чтобы ночью проснуться в слезах, а утром ловить на себе сочувствующие взгляды Кристины.
Потом, когда родится мой сын, мне будет некогда этим заниматься, и все снимки перейдут в разряд мелочи, недостойной нашего с ним внимания.
А сейчас еще больно. Не получается у меня сделать тот самый шаг от любви до ненависти. Стою как вкопанная на одном месте и жду неизвестно чего.
— Привет, — говорю в трубку, свернув во двор дома Ани, — я на месте и… дядя Миша тоже.
— Блин… бегу! Волосы не успела высушить.
Подхожу к служебному микроавтобусу и, дождавшись, когда водитель заметит меня и откроет дверь, юркаю в салон.
— Добрый день. Далеко ехать?..
— Не очень.
Аня выскакивает из подъезда через три минуты, и мы едем на адрес к заказчику.
— Сколько лет мальчику? — спрашиваю у нее, потому что все детали скидывались именно ей.
— Эмм… не знаю… — жмет плечами, — если поросят заказали, значит, маленький совсем.
Въехав на закрытую территорию через шлагбаум, дядя Миша кое-как находит место для парковки.
— Если прогонят, наберите меня, — предупреждает напоследок, когда мы с Аней, переодетые в розовые костюмы свинок, вылезаем из автобуса.
Набираем код на домофоне и на лифте поднимаемся на десятый этаж. Нам везет, потому что никто из соседей нам не встречается.
— Двести сорок восьмая, — говорит Аня, направляясь к нужной двери.
Она тут же открывается перед нами и на пороге встает Тимур. Мой ухажер — неудачник, что спамил мне телефон на протяжении месяца.
Черт.
— Девчонки! Привет! — гостеприимно разводит руки в стороны, — Проходите!
— Здравствуйте — здравствуйте!.. — произносит Аня нараспев детским голосом, — мы с сестричкой проходили мимо и заглянули к вам, чтобы поздравить именинника.
Хрюкнув в кулак, Тимур отходит в сторону, чтобы пропустить нас внутрь. Мне это не нравится, потому что в квартире громко звучит музыка, совершенно не подходящая для детского праздника, и слышатся взрывы мужского хохота.
— Привет, — здороваюсь я, — у кого день рождения?
— Идем… Идем — идем — идем… — начинает суетиться, уходя от ответа.
Обнимает нас с Аней за плечи и вталкивает в гостиную, где на диване сидят еще трое парней.
— Не поняла… — испуганно шепчет Аня.
Увидев нас, они начинают ржать. Один из них, сложившись пополам, едва не скатывается на пол. Другой, самый пьяный из них, вложив два пальца в рот, принимается свистеть.
— У меня, — смеясь, шепчет в ухо Тимур, — у меня днюха…
— Мы уходим, — разворачиваюсь к порогу и толкаю в спину ошалевшую подругу.
— Куда?.. Эй!.. — спохватывается именинник, — я оплатил по двойному тарифу. Вы здесь до полуночи…
— Ты перепутал агентства, Тимур… Мы не эскортницы.
— Свинки!.. Поросятки сладенькие!.. Идите сюда! — продолжают глумиться его друзья.
Один из них, поднявшись на ноги, пританцовывая, двигается в нашу сторону.
— Дверь открыл! Быстро!!! — рявкаю я, — Или я такое устрою!
— Девчонки!.. Эй, вы чего?.. — округляет мутноватые от выпитого глаза, — просто посидим, пообщаемся… Вас же никто не принуждает.
— Открывай дверь, я сказала! — рычу, выдергивая Аню из рук его друга.
Тимур в замешательстве. Запустив пятерню в волосы, мечется взглядом от меня к другу и обратно.
Пообещал гостям незабываемое развлечение и облажался?..
Идиот.
Щелкаю затворами наугад, распахиваю дверь и, выскочив наружу, вытаскиваю из квартиры Аню.
— Жанна… — шепчет дрожащим голосом, — это что сейчас было?
Я оттягиваю тесный ворот и жадно затягиваюсь воздухом. По телу проходит крупная дрожь.
— Тебе кто заявку передал?
— Эмма… как обычно…
Глава 37
Максим
Не проверив документ до конца, Владимир Велундович, устало откидывается на подушки.
— Юристы не нашли ничего подозрительного, — напоминаю я, видя, как тяжело ему дается концентрация внимания.
Три дня назад ему ночью резко стало хуже. Скорая едва успела довезти Оллсона до больницы, где его сразу же отправили в реанимацию.
Приступ сняли, кризис миновал, и он снова заторопился с делами. Психует, боится, что не успеет, но вместе с тем, стал болезненно недоверчивым. Не верит даже своим юристам.
Отпив воды через трубочку из стакана, он облизывает потрескавшиеся губы и возвращается к чтению документа.
Я, сидя в кресле у окна, опираюсь локтями в широко расставленные колени и мусолю в руках телефон.
Сегодня утром я вынул Дженни из блока и написал нейтральное сообщение. Пошел на попятный, да, но проживать день за днем, не зная, как она, стало выше моих сил. Пусть пошлет на хрен и назовет конченным, но я хотя бы смогу, наконец, нормально выспаться.
Прочла почти сразу и, не раздумывая, сама кинула меня в бан. Остатки адреналина, полученного мной в результате этой ее выходки, все еще бродят в моей крови и покалывают кожу.
Снова бросаешь мне вызов, Дженни?.. Знаешь ведь, что я не смогу не принять его.
— Дай ручку, — прерывает размышления бесцветный голос Оллсона.
Вынимаю ее из кожаного портфеля и подхожу, чтобы отдать, но он хватает меня за запястье.
— Биггль теперь принадлежит Стефе. Неотчуждаемая ее собственность.
— Я знаю.
— Укажи это в брачном договоре, — требует, не сводя с меня глаз.
— Хорошо…
— Следи, чтобы она сама занималась магазинами. Помогай, если потребуется…
— Она не хочет, ей это не интересно.
— Да кто ее спрашивать будет?.. — отмахивается Оллсон, — я столько лет следил, чтобы они не загнулись… Там теперь годным шмотьем торгуют.
— Стефа экологией мечтает заниматься.
— Блажь…
Решаю не спорить, точно зная, что принуждать ее я не стану.
— Если явится эта… — противно скалясь, скрипит зубами, — мать Стефы, а она придет, как гиена на запах падали, шли ее к черту.
Речь о Наталье, его бывшей жене. Я подробностей не знаю, но Стефа рассказывала, что он якобы застал ее чуть ли не с садовником, после чего выбросил из дома, развелся и лишил родительских прав. Та горевала не долго. Познакомилась с иностранцем и свалила к нему в Штаты.
Стефа так и не простила матери то, что та не нашла возможности общаться с ней. Поэтому и с Бигглем ничего общего иметь не хочет.
— Я понял.