— Думаешь, она не знает, что я болен?.. — сипит, словно говорит через силу, — знает, сука, и даже ни разу не позвонила. Ждет, когда сдохну…
Внезапно закашлявшись, откидывается на подушку и роняет руку. Я забираю документы, быстро проверяю его подписи и складываю их в портфель.
— Лучше бы Степан был сыном Юрия… — бормочет под нос, — с ним Стефе было бы лучше.
Прикинувшись глухим, прощаюсь с Оллсоном и выхожу из палаты. Пока прогревается машина, еще раз убеждаюсь, что Жанна пульнула меня в блок. Обижена и зла на меня, а я, против логики, получаю от этого извращенное удовольствие. Будто в моей жизни снова смысл появился.
Затем захожу на станицу агентства и, увидев в костюме собаки Эмму, тут же набираю Кира. Берет трубку только со второго раза. В ухо врезается музыка и его хриплый смех.
— Макс!.. Да, ну, нах!..
— В клубе уже? — уточняю, глядя на часы на автомобильной панели.
— Ага… подъедешь?
— Подъеду.
Через час я поднимаюсь на второй этаж клуба Гипси и иду в самую дальнюю випку.
— От тебя лекарствами несет, — пожимая мою руку, морщит нос Кир.
— В больницу заезжал, — отвечаю, падая на кожаный диван.
Подняв руку вверх, прошу у официанта еще один бокал и тянусь к блюду с мясом.
— Кстати, — подает голос Андрей, — для нас приглашения на свадьбу будут? Или нам без них притащиться?
— Будут.
— Видел я твою девочку, — играет Кир бровями, — красивая.
— А я не видел, — ворчит Андрюха, — я даже не знал, что у тебя невеста есть.
— Мало, кто знал.
— Но слухи где-то слышал. Не поверил.
Принимаю бокал и сам наливаю в него виски. Выпиваю залпом и сразу закусываю лимоном. Пищевод на мгновение обжигает, а следом в груди разливается тепло, которое снимает тонус мышц шеи и плеч.
Откидываюсь на спинку дивана и впериваю в Кира взгляд, надеясь, что он поймет, чего именно я от него требую.
Тот тоже выпивает, закусывает мясом и, не спеша, закуривает.
Я жду.
Ну же, блядь, объясни мне, почему на последних фото с ваших дебильных праздников нет Дженни!
Но он не въезжает. Закинув ногу на ногу, смотрит на меня осоловелыми глазами.
Я помню, да — клялся себе, что никогда не заговорю о ней, но… мать твою, почему ее нет на фото?!
— Ничего не хочешь мне рассказать? — намекаю, не выдержав.
— Ты о чем?.. — удивляется комично.
— Где Жанна?
— А где Жанна?.. — хлопает ресницами, — не знаю, где Жанна…
— Почему она не работает в последнее время?
— А-а-а… так она заболела, вроде.
— Заболела?! Простыла?
— Не знаю, Эмка говорит, нездоровится ей что-то.
Чувствую небольшое удушение. Затылок морозом схватывает.
— Что именно?
— Не знаю я! ты же больше не шпилишь ее, какое тебе дело?..
— Вот именно, поддакивает Андрюха.
Наливаю еще, выпиваю и, взяв пачку сигарет со стола, иду из випки.
Спускаюсь вниз, раздетый выхожу на мороз и, закурив, набираю ее номер, чтобы снова убедиться, что я все еще в блоке.
В мозгах просветление происходит. Зачем мучить себя, когда можно съездить и узнать все от нее самой? Пусть думает обо мне все, что хочет. Срать вообще… главное, убедиться, что жива — здорова и все, больше ничего не надо.
— Дай зажигалку, — вдруг раздается совсем рядом голос Андрея.
Ему хотя бы хватило ума куртку накинуть. Прикуривает и, подняв меховой воротник, прячет в нем уши.
— Повариха твоя увольняется. Слышал? — говорит без предисловий.
— Почему? — напрягаюсь тут же.
— У них недавно там казус небольшой случился…
— Говори.
Усмехнувшись, Андрюха делает затяжку и цепко на меня смотрит.
— Ее чувак один заказал на свой день рождения в костюме поросенка…
Мне кажется, я не расслышал… я, блядь, изо всех сил надеюсь на это, потому что иначе… Кир покойник.
— Чего?! — подбираюсь ближе и хватаю друга за воротник.
— Эй! Полегче!.. Я не при делах, мне Кирюха только что рассказал…
— Что значит, заказал?!
— То и значит. Предложил двойной тариф за то, чтобы две девочки в костюмах свинок развлекали его друзей у него на хате.
— Развлекали?.. — переспрашиваю, не слыша собственного голоса.
Внутри быстро раздувается и лопается огромный пузырь с кипящей лавой. Перед глазами алая пелена встает.
— Ничего не было, как я понял, — лепечет, как-то странно на меня поглядывая, — девчонки убежали… И теперь обе увольняются.
Развернувшись на пятках, я начинаю двигаться к входу в клуб.
— Макс!.. Макс, подожди!.. — несется вдогонку, но я себя уже не контролирую.
Волной слепящей ярости меня буквально за мгновение вносит в випку. Последнее, что запечатлевает мое сознание — животный ужас в глазах Кира.
Дальше красное марево и звуки глухих ударов.
В себя прихожу, когда на меня выливают холодную воду. Падаю на пятую точку, пытаюсь вернуть себе зрение.
— Я… не… знал… — хрипит еле слышно Кир.
— Заткнись, — шипит на него Андрей.
Кроме нас троих в випке еще несколько человек. Двое пытаются поднять Кирилла с пола. Еще двое собирают разбитое стекло и поднимают перевернутый на спинку диван. Всюду кровь, на моих руках и рубашке тоже.
— Они просто поугорать хотели… — оправдывается, сплевывая кровавую слюну, — Ничего не было.
— Мразь. Убью за это!..
Глава 38
Гуляя вдоль полок супермаркета, мысленно подсчитываю свои сбережения. Если перейти в режим экономии, хватит до Нового года, а после придется ехать к родителям.
Они о беременности не знают до сих пор, но я почти настроилась на разговор с ними.
Кладу в корзину йогурт, булку и кусочек сыра и качу тележку в сторону кассы. Пока стою в очереди, по привычке вынимаю телефон из кармана и вижу сообщения от Лизы. Решив, что прослушаю ее голосовые, пока буду идти домой, убираю смартфон в карман.
Наличие в нем сообщения от Макса делает его тяжелым и горячим.
У меня же праздник сегодня, Боже!.. Данилов проснулся утром и подумал: «Интересно, а как дела у той поварихи, что я шпилил осенью? Дай-ка спрошу».
Как не пустить слезу от оказанной мне чести?
А если серьезно — зачем объявился? Напомнить, чтобы я ему не писала и не звонила? Так я об этом и не забывала.
Рассчитываюсь за покупки и, выйдя из магазина, вставляю наушники в уши. Вешаю пакет с продуктами на сгиб локтя, застегиваю молнию под горло и надеваю капюшон.
Прослушивая голосовое сообщение от Лизы, киваю идущей навстречу соседке и сворачиваю во двор своего дома.
«… и прикинь, она всего за три месяца похудела на пятнадцать килограммов!.. Три месяца, Жан!.. Зачем?! Я не понимаю!.. Она такой страшной стала…» — вещает возбужденно подруга, а я чувствую взрыв внутри такой силы, что едва не спотыкаюсь и не теряю равновесие.
Встав как вкопанная, смотрю на темно — синюю BMW у подъезда.
Приехал.
Лицо, вспыхнув, начинает гореть. Во рту пересыхает.
Не дослушав, выключаю доклад Лизы и вынимаю наушники из ушей.
Разворошенные в груди угли обжигают легкие.
Делаю первый шаг и вижу, как открывается дверь, и из машины выходит Макс. Заложив руки в карманы брюк, смотрит на меня.
Я медленно иду в его сторону и сгораю заживо. Перехвативший горло спазм пропускает кислород дозировано.
Конченный…
— Здравствуй, Дженни. — тщательно ощупывая меня взглядом, произносит негромко.
— Привет. Зачем приехал?
— Ты кинула меня блок. У меня режим охоты включился.
Усмехнувшись, я убираю прядь от лица и поглядываю в сторону дома.
— Ну… охотник из тебя, прямо скажем, не ахти. Да и я не жертва.
Пропустивший мимо ушей мою реплику, Данилов снова проезжается по мне внимательным взглядом и спрашивает:
— Поговорим?
— Разве то, что я кинула тебя в блок, не означает, что я этого не хочу?
Встаем в паре метров друг от друга, и я чувствую, как меня окутывает его агрессивной энергетикой. Она быстро пробирается под одежду, просачивается в поры и тянется холодной струйкой вниз по позвоночнику. Меня передергивает.
От него несет яростью.
— Я спросил, как у тебя дела и хочу, чтобы ты ответила.
Не могу сдержать усмешки. За нас двоих решал всегда он. Не считаясь с моими потерями, поступая со мной и моими чувствами так, как ему удобно.
Сейчас, готовясь к свадьбе с прекрасной Стефанией, он имеет наглость что-то требовать от меня?.. По какому, мать твою, праву?!
— Прекрасно у меня дела. Все отлично.
Сузив глаза, неотрывно смотрит на меня. Так пристально, что у меня мелькает мысль, что он каким-то образом узнал о беременности.
Тяну воздух носом и снова перевожу взгляд на железную дверь подъезда.
— Чего тебе? — спрашиваю сипло.
— Мне сказали, ты увольняешься из агентства.
Вот оно что. Значит, ему рассказали про ту злополучную заявку, и он решил написать мне, а когда я не ответила — приехал.
— Все в порядке, — тяну губы в улыбке, — не стоило волноваться.
— Расскажешь?
— Мне нечего тебе рассказывать… — отбиваю сразу.
Играю невозмутимость, а в горле уже набухает ком невыплаканных слез.
С чего он решил, что я захочу делиться с ним?.. Что разрешу заглянуть туда, откуда ушел, хлопнув дверью? Кто ему вообще позволил интересоваться моей жизнью?! Что за самонадеянность такая?
— Мне нечего рассказывать и разговаривать с тобой не о чем, — качаю головой, — ты зря прикатил, Макс.
В его кармане начинает звонить телефон, выдернув его из кармана, он раздраженно скидывает вызов и убирает его обратно.
Я, разворачиваюсь и, переложив пакет в другую руку, шагаю к дому.
— Дженни!.. — окликает Данилов.
— Пока.
— Из блока меня вытащи.
Прыснув со смеху, оглядываюсь.
— Ты сам просил, Макс. Забыл уже?..
— Я скучаю! — выкрикивает глухо, а я ускоряю шаг.
Слова его врезаются в спину и прошивают насквозь. Теперь нельзя оглядываться. Быстро огибаю детские качели, переступаю невысокий бортик и бью указательным пальцем в кнопки домофона.