Гнев вернувшегося Положенцева был страшен. Все четверо «рокерш» были с треском выгнаны из «Нежности». Валерий Иванович смилостивился и вернул их обратно только после долгих уговоров и униженных просьб. Девчонки прижали ушки и целый год о «Еве» ничего не было слышно.
Все началось по новой, когда Любаня, придя домой, обнаружила под дверью записку от Курзанова: «Срочно собирайтесь и приезжайте на фестиваль в Казань. Здесь все вас ждут. Все уже оплачено». Недолго думая, девчонки взяли инструменты и рванули в Поволжье. «Ева» была реанимирована прямо в поезде. В Казани им в первый раз заплатили за выступление. И понеслось…
«Далеко вперед мы не заглядывали, — вспоминает Люба Трифанова. — Мы были просто девчонки, которым нравилось играть музыку, причем тяжелую музыку».
Неким подобием продюсирования «Евы» занялся экс-трековец Евгений Димов. У него было четкое видение перспективы группы. Под его влиянием выкристаллизовался и состав: поступившую в музучилище Иру Ковтун сменила еще одна бывшая «неженка» Оля «Мелкая» Надточий, появилась вторая гитаристка — Наташа Тетерина.
«Ева» уверенно пробивалась в высшие эшелоны свердловского рока. В апреле 1988 года они потрясли фанов, собравшихся на первый фестиваль «Металлопластика», выехав на сцену Дворца культуры УЗТМ на мотоциклах. В октябре того же года они участвовали в программе III фестиваля СРК. Это было уже признание. Успех закрепился победой на фестивале «Мисс рок» в Киеве — «Ева» была признана лучшей женской рок-группой.
Примерно в это же время Николай Зуев настоял на необходимости записать программу «Евы». К сожалению, до стадии выпуска альбома этот опыт не добрался. «Евки» вспоминают, что среди прочих записана была и песня «Поет гитара ZNV», своеобразная дань уважения их постоянному опекуну Николаю Зуеву. На гитарах его работы, названных по его инициалам, играли многие свердловские музыканты.
А дальше наступила череда неприятностей. В 1989 году у Любы Трифановой серьезно заболела рука, стало невозможно играть. Преданная своей гитаре Любаня даже переставила струны и научилась играть, как левша, но это было совсем не то. «Ева» почти полным составом отправилась в столицу лечить руку своей гитаристки. Столичная медицина помогла, рука восстановилась, но в водовороте московской жизни закружилась и потерялась всегда отличавшаяся любовью к авантюрам и нелюбовью к дисциплине Буся. Без харизматичной фронтменши активность «евок» резко снизилась. Вместо Буси стала петь Наташа Тетерина, но это было уже не то… История «Евы» закончилась.
Любаня Трифанова какое-то время поиграла с Ольгой Лебедевой, затем в 1994 году Владимир Шахрин «сосватал» ее в Москву к Сергею Галанину (экс-«Бригада С»). Галанину, по словам Любани, «хотелось выпендриться и найти толстую уродливую гитаристку», видимо, чтобы она оттеняла его мужественную красоту. План удался лишь отчасти. Гитаристку он нашел, но стройную и симпатичную. С «СерьГой» Трифанова играла до 1998 года, до рождения дочери. Затем переквалифицировалась в модного столичного ди-джея.
Ирина Ковтун живет в итальянской Пизе. В 2007 году в свободное от сотрудничества с разнообразными пизанскими группами время она успела защитить в местном университете диплом по специальности «Русский язык и литература» на тему «Per una storia del rock in Russia: gruppi e repertori nella regione degli urali» («К истории русского рока: группы и репертуары уральского региона»). Не может не радовать, что такая тема является актуальной для итальянской науки.
Остальные бывшие «евушки» живут в Екатеринбурге. Семьи, дети… Музыкой если и занимаются, то только для души.
Впрочем, Люба Трифанова и Николай Зуев не теряют надежды, что камбэк «Евы» все-таки состоится!
«Запретная зона»
«Отец мне говорил: „Пиши песни лирические, про любовь, что ты все социальные строчишь?“ Но время было такое, что меня интересовала именно эта тема».
Владимир Петровец
В 1978 году он, студент Свердловского юридического института, уже имел солидный опыт выступлений на разнообразных студенческих фестивалях в составе ансамбля политической песни «Баллада». Вместе с Владимиром Макаровым они организовали в СЮИ группу «Эпос», которая играла фолк и кантри. Использовались только акустические инструменты (гитара, губная гармоника, банджо). Группа успешно выступила на фестивале «Весна УПИ-78», став лауреатом.
Позднее к «Эпосу» присоединились басист Виктор Алавацкий, только что вернувшийся из армии, и барабанщик Александр Зарубин, студент архитектурного института (впоследствии оба засветились в разных составах «Наутилуса»). В связи с расширением состава несколько поменялось и общее звучание группы. В 1979 году обновленный «Эпос» с успехом выезжал на фестиваль интернациональной солидарности в Академгородок Новосибирска.
В 1980 году Макаров скоропостижно женился, а Алавацкий также внезапно ушел работать в ресторан. «Эпос» распался. Петровец стал выступать сольно под гитару.
В августе 1986 для выступления на второй творческой мастерской рок-клуба Владимир собрал новый состав, в основном из студентов музучилища, где сам в это время получал образование на эстрадно-джазовом отделении. Выступление группы п/у Петровца нельзя было считать удачным — пели старые песни Владтитра, а время и публика уже требовали новых тем.
В 1987 году за бас взялся студент музучилища Стас Устинов. Появился новый барабанщик — Роман Адыев, и в начале 1988-го трио, к тому времени назвавшееся «Запретная зона», записало альбом «Я боюсь…» (продюсер — Валерий Бабойлов). Песни из альбома попали в «Хит-парад Александра Градского», выходивший на радиостанции «Юность». Градский планировал включить заглавную песню альбома, попавшую в Топ-10, в виниловый сборник, но этим планам не суждено было сбыться — мэтра выперли с радиостанции, отдав эфир «Ласковым маям» и «Миражам».
После записи «Запретная зона» немного погастролировала по региону, а в 1990-м фактически прекратила существование. Владимир Петровец некоторое время выступал как соло-исполнитель, а в 1990-х стал одним из пионеров музыкального радиовещания в Екатеринбурге. Теперь он добавляет в уральский эфир свою любимую с младых ногтей корневую музыку — фолк, блюз, джаз и кантри. Эти же мотивы он в последнее время подмешивает и в музыкальную палитру Екатеринбурга, организовав группу «The Wagon Weels».
«Змей Горыныч бэнд» / «Ботва»
«Не знаю, какой вклад внесли в рок-музыку наши собственные песни. Публика больше любила каверы „Led Zeppelin“. Мне же просто очень нравилось играть в группе».
Алексей Гарань
В 1974 году в архитектурный институт поступали два друга-одноклассника — Володя Ратман и Алеша Гарань. Володю зачислили сразу, а Гарань стал студентом только через год, со второй попытки. «Когда я поступил, зашел в клуб и увидел, что там лежат гитары и усилитель, я предложил Ратману продолжить наше совместное музицирование, начатое еще в школе». К Гараню на басу и гитаристу Ратману присоединился некий барабанщик, и втроем они пытались играть какие-то сложные композиции в духе «ELP». Получалось плохо — играть они пока не умели.
Постепенно мастерство росло, безымянная группа завоевывала внутриинститутскую популярность, играя на танцах. К 1976 году сложился костяк коллектива: Ратман от музыки отошел, а к Гараню, обосновавшемуся на гитаре, прибились гитарист Шура Печенкин и барабанщик Сергей Наумов. Без названия дальше существовать было не комильфо, и группа получила звучное имя «Змей Горыныч бэнд» по прозвищу своего лидера. Основным музыкальным ориентиром для студентов-архитекторов был «Led Zeppelin». С инструментальными партиями они справлялись — Печенкину ценой каких-то неимоверных усилий удавалось извлекать из гитары звуки, похожие на партии Пейджа. Но вот с вокалом была беда: вопли, которые издавал тот же Печенкин, годились лишь для самых простых цеппелиновских песен, да и то с большой натяжкой.
Все встало на свои места в 1977 году, когда в клуб Арха, где репетировали косматые «горынычи», вошла высокая блондинка-первокурсница и с порога заявила: «Я певица. Вы должны меня послушать». Села за рояль и запела. Гарань и K° молча выпали в осадок. Дело не в том, что она играла на фоно так, как и положено выпускнице музыкальной десятилетки, — мощный голос Лены Жданович, которым она владела в совершенстве, сразу заставлял вспомнить словосочетание «настоящий талант». После того как выяснилось, что любимая группа Лены — все тот же «Led Zeppelin», стало ясно, что «ЗГБ» нашел свою вокалистку. К этому времени заканчивали институт создатели трио «Акварели» и «Студии САИ» Александр Сычёв и Евгений Никитин, освободив, таким образом, место на вершине музыкального Олимпа Арха. На опустевшее место бойко вскарабкались «горынычи», на четыре года став главной и нежно любимой группой всего института.
Когда на очередном танцевальном вечере «горынычи» вдруг заиграли «Black Dog», институтская публика просто остолбенела от счастья — в арховских коридорах звучал почти настоящий «LZ». Аппаратура была аховая, инструментал снимали безо всяких нот, на слух и местами коряво, но Лена пела ничуть не хуже, чем Плант, и это искупало любые промахи аккомпанирующего состава. «ЗГБ» мгновенно прославился на весь город — никто, кроме них, подступиться к сложному цеппелиновскому материалу не решался. Причина была проста: в Свердловске не было таких голосов, как у Роберта Планта и Лены Жданович. Новая вокалистка не старалась и не училась петь «под кого-то». Она просто чувствовала музыку и интуитивно понимала, как надо спеть. То, что до нее эти песни точно так же прочувствовал и спел Плант, ни ее, ни слушателей не только не смущало, но, наоборот, радовало.