Дима со Славой с головой погрузились в мир кинематографа, в будущий кинопроект «Человек без имени». Режиссер Виктор Титов видел картину набором песен, объединенных общим сюжетом. Окончательный сценарий написала Алена Аникина. В эфире телевизионной программы «А» промелькнул фрагмент клипа «Боксер» — наброска будущего фильма.
Работа переместилась в Ленинград. В гостинице «Россия» появились на свет демонстрационные записи, которые Бутусов считает наиболее близкими по духу к своему замыслу. Умецкий утверждал, что это был полуфабрикат: «Мы думали о работе с симфоническим оркестром». Окончательный вариант записи стали делать на студии «Ленфильм», куда пригласили в помощники гитариста «Телевизора» Александра Беляева и барабанщика «ДДТ» Игоря Доценко. Для жилья и репетиций купили заброшенный дом в питерском районе со странным названием Коломяги.
В Свердловске, куда Слава с Димой в середине октября приезжали как гости рок-клубовского фестиваля, они попросили возглавить процесс звукозаписи Полковника, с которым работали еще шесть лет назад над «Переездом». Саша согласился, хотя надолго покидать свою собственную группу «Кабинет» не планировал.
Писали альбом на «Ленфильме», в огромной студии, совсем не приспособленной для записи рок-групп. Лишь магнитофон и пульт были хорошие. Часть микрофонов и аппаратуры Полковник привез с собой. Ленфильмовские звукоинженеры косяками ходили смотреть на то, как работают уральцы, а одна из них даже зарисовывала положение ручек на пульте — наверное, сама хотела рок продюсировать.
В октябре вдруг грохнуло присуждение «Наутилусу» (а точнее, Бутусову, Умецкому и Кормильцеву) премии ЦК ВЛКСМ. Ударный эффект вызвала не сама премия, а публичный отказ от нее Ильи. Это стало неожиданностью для всех, потому что предварительное согласие на лауреатство Кормильцев подписывал. Слава свои 700 рублей перечислил в один из детских домов Свердловска, а Дима свою часть получил и потратил на создание документального фильма о Нюрнбергском процессе.
Альбом был практически закончен. Саша Беляев отвел душу, записывая по пять гитарных партий в каждой вещи. «Это музыка на любой вкус», — рассказывал он про новые песни «Наутилуса»… Вдруг между руководящим дуэтом произошел раздрай. Еще вечером музыканты ушли из студии как ни в чем не бывало, а наутро узнали, что Умецкий покинул проект и забрал с собой фонограмму. «Разрыв с Димой был эмоциональным. Было много интриг, много обсуждений около да вокруг. Атмосфера накалялась, напрягалась, и в результате все друг на друга обиделись», — рассказывает Бутусов. Умецкий считал разрыв 1989 года повторением ситуации 1987-го, только сложнее: «Были задействованы деньги и огромное количество людей. Титов отказался продолжать работу над фильмом. Жаль — эксперимент обещал быть интересным».
В январе Бутусов набрал новый состав «Наутилуса». Беляев получил официальное приглашение присоединиться к «НП» еще в октябре. Чуть позже барабанщиком по рекомендации Кинчева пригласили Игоря Джовад-Заде из московского «Арсенала». Беляев привел басиста Игоря «Гогу» Копылова из «Петли Нестерова». После месячного перерыва в Коломягах снова начались репетиции. В феврале перед поездкой в Восточный Берлин на фестиваль «Голубой воробей» Бутусов предложил Полковнику немножко поработать с ними на концертах. «Кабинет» к тому времени распался, и Саша остался с «Наутилусом» до 1997 года. Сумбурное берлинское выступление трудно считать полноценным дебютом.
Боевое крещение гитарный состав «Наутилуса» принял 17 марта на четвертом дне рождения Свердловского рок-клуба. Новое звучание родного «НП» уральскую публику огорошило. Открывавший концерт старый хит «Отход на север» в гитарной аранжировке все поначалу восприняли как прикол. К третьей песне до всех дошло, что это всерьез. Некоторым понравилось, некоторые возмущались, большинство недоумевало. «Самый яростный отпор мы получили в Свердловске, — вспоминает Бутусов. — Столь негативной реакции я не ожидал, хотя мы, в принципе, были готовы к тому, что народ воспримет увиденное болезненно».
Один из зрителей смотрел тот концерт с блокнотом в руках. Слава попросил Белкина оценить звучание и поделиться впечатлениями. Ремарок у Егора набралось на каждую песню, о чем он и сообщил главному «помпилиусу». Через месяц Бутусов позвонил Белкину и предложил присоединиться к группе. С хрустом и треском Егор нашел свое место в уже сложившемся коллективе. Они с Сашей Беляевым, который к тому времени придумал для «НП» уже много гитарных ходов, подолгу увязывали свои партии. Увязали, и группа начала потихоньку гастролировать…
«Это были самые кровавые гастроли, — вспоминает Белкин. — Концертов много, а денег мало. Песни были хороши, но не „Я хочу быть с тобой“. Зрители ждали совсем другого. Слава держался молодцом. Однажды на сцене что-то случилось, я не смог до него докричаться и потрогал его за локоть. Рука у него была каменная. На сцене он страшно напряжен, он вообще не любит сцену». Читатели газеты «Московский комсомолец» по итогам 1990-го назвали «НП» «разочарованием года».
Через год Джавад собрался уходить, заранее предупредив об этом. Егор напомнил Славе, что Алик Потапкин недавно расстался с «Агатой Кристи». В феврале 1991-го ночью домой к Потапкину дозвонился Бутусов и предложил снова поработать с «Наутилусом». Договорились, что Алик приедет в Пермь на «смотрины» — у «НП» там как раз намечались гастроли… После трех—четырех репетиций в Питере «Наутилус» с новым\старым ударником отправились в тур — 14 концертов по Сибири. Алику запомнился первый город — Омск, в котором публика в зале устроила оргию, ничуть не меньшую, чем во время концертов клавишного «Наутилуса».
«Когда я вернулся в группу, я столкнулся с новой, совершенно не знакомой для меня эстетикой, — рассказывает Потапкин. — Почти ничего не напоминало о 1987 годе. Даже Славин голос звучал как-то по-другому. Я тогда плохо знал гитарную музыку, пришлось срочно с ней знакомиться. Мне очень сильно помог Егор. И музыкально, и чисто по-человечески. Было заметно, что Слава за три с половиной года стал звездой и немного дистанцировался от всех. Держался дружески, но на расстоянии».
«Наутилус» стал единственной группой за всю историю советского рока, которая собирала полные дворцы спорта, играя при этом жесткую гитарную волну. Ее в России просто не знали, соответственно, и не любили. В 1991 году народ валил не на музыку, а на название «Наутилус», желая увидеть прежнего Славу. Одни разочаровывались, не услышав старых красивостей, другим было все равно, что бы Слава ни пел, третьи (но таких находилось относительно немного) действительно врубались в гитарный звук и наслаждались программой. Залы меньшего объема начались с зимы 1992 года — организаторы концертов начали опасаться, что больше публики группа уже не соберет.
В конце 1991 года «Наутилус» засел за запись альбома «Чужая земля». Предыдущая пластинка, «Родившийся в эту ночь», ажиотажа у публики не вызвала, поэтому старались вовсю. Песню «Морской змей» Полковник подверг обработке в духе аудио-театрализации. В конце этой композиции появились звуки, которые он называл «сосульками, падающими в колодец». Объясняя Бутусову необходимость этих и других эффектов, Саша описывал свой замысел примерно так: «Этот звук должен выглядеть как тень, пытающаяся оторваться от человека. Вот есть звук, а есть послезвучие. Мы это послезвучие немного исказим, и оно как тень будет пытаться оторваться от героя песни…» Слава хватался за голову: «Ну что ты, Полковник, тут напридумывал? Хорош свою звуковую фантазию разворачивать. Сделай простой дилэй» (затухание звука).
Когда Слава принес набросок «На берегу безымянной реки», он сказал, что видит эту песню какой-то «тропической». Этот образ всех сгенерировал, композицию сделали за два часа. Гитарную тему написали Белкин и Беляев вместе. Все получилось с полтычка. Сами музыканты называли эту песню просто «Ламбада».
«Чужая земля» удалась. Всем было ясно, что записала ее гитарно-заматеревшая группа. В 1993 году «Наутилус» шумно отметил десятилетие. По этому случаю в Екатеринбурге выпустили первый в России трибьют «Отчет 1983–1993», на котором песни «НП» исполнили «Ассоциация», «Чайф», «Настя», «Агата Кристи», «Апрельский марш», «Отражение», Александр Пантыкин и «Аквариум». День рождения группа справила трижды: большими концертами в Москве, Питере и Екатеринбурге.
Но к этому времени гитарный состав зашел в тупик. У Славы для него закончились идеи. «Когда он принес „Колеса любви“, я каким-то третьим чувством понял, что он уже не видит их в гитарном звучании, — рассказывает Потапкин. — И это несмотря на то, что два последних концерта в Калининграде мы сыграли до невозможности круто. Я абсолютно уверен, что Славе стало тесно в гитарном составе. Ему захотелось вернуть клавиши, хотя он об этом никогда и не говорил».
Егору Слава дал пачку песен, которые впоследствии стали «Титаником», и попросил аранжировать их. «Справившись, я вдруг через третьих лиц узнал, что в Екатеринбурге группа без меня трудится над записью. Я обиделся — зачем же мне было работу поручать? Уже потом я вспомнил, как высказывал вслух недовольство по поводу одинаковых зарплат Бутусова и Кормильцева. Я действительно считал это несправедливым: Слава не только автор музыки, он и репетировал, и на гастроли ездил, а Илья только тексты писал». Озвученные сомнения в целесообразности уравнительной системы оплаты труда стоили Егору места. Заодно из «Наутилуса» исчез и ни в чем не повинный Саша Беляев. В общем, убрали весь гитарный корпус.
Неоднократные кардинальные смены состава сам Бутусов объясняет исключительно творческими исканиями: «Мне часто хотелось видоизменять музыку. Отсюда и резкие повороты. Мы не могли себе позволить играть в понедельник одним составом, а во вторник — другим. Это всегда длительный и болезненный процесс. Он должен быть естественным, а значит — занимать много времени. Это же не продюсерский проект, где можно скомандовать людям: „А теперь вы будете играть так“».